– Кроме младенцев, – вставил Тинн. – Тех, кого вы крали, чтобы всё это работало. – Верно, – согласился Надд, поморщившись. – Я хочу, чтоб тыр понял. Мой отец учил меня, что ни одного ребёнка на Земле на любят так, как его любят в Аннуине. И я верил ему. Фейри растят человечьих детей как своих собственных: осыпают их подарками, наполняют каждый час их дня радостью и чудом. Здесь, на Земле, жизнь коротка и тяжела, а в Аннуине дети могут жить двести, может быть, даже триста лет. Какая ж мать на захочет, чтобы её ребёнок прожил длинную и славную жизнь в Аннуине? – Мать, которая хочет быть матерью, – ответил Тинн. Надд серьёзно кивнул. – Тыр умный парень, Тинн. * * * – На другой стороне с тобой хорошо обращались? – спросила Фэйбл. – Больше чем просто хорошо. Королева взяла дочь за руку. – Я была их принцессой. Моя еда была на вкус как солнечные лучи, я носила платья, которые сияли как звёзды. Когда я стала старше, они даже научили меня заклинаниям и колдовству. Они улыбались, смеялись и аплодировали, глядя, как у меня самой получалось творить собственную неуклюжую магию. Один волшебный джентльмен улыбался более дружелюбно, чем остальные. Он был молодым по волшебным меркам и волшебным по любым меркам. – Он был волшебным? – Это значит, что он был красивый. Он не пытался привлечь к себе моё внимание, но со временем я начала сама хотеть этого. Прошли годы. Он ждал меня. Многие из числа фейри, кто когда-то аплодировал моим урокам, потеряли интерес ко мне, но только не он. Он не менялся с годами. А я менялась. Когда я была готова, то сама стала пытаться привлечь его внимание. Мой волшебный джентльмен не возражал. – Ты поцеловала его? – Был период ухаживания, и была свадьба, и была брачная ночь, и однажды я узнала, что зачала своего собственного ребёнка. – Но ты поцеловала его? – Много раз. Фэйбл с улыбкой посмотрела на мать снизу вверх и наморщила лоб. Глаза её матери блестели в свете звёзд. – Это счастливые воспоминания или печальные? – И то и другое, – ответила королева. – Были и счастливые времена, и печальные. – Почему они были печальные? – При всей моей любви к тому месту и к фейри, всё это никогда не было моим домом. Они не были недобрыми, но они не были и моей семьёй. Было имя, которым они меня называли, но это не было моё имя. Всё было не так – словно сон наяву. Меня украли. Я не хотела стать матерью в том месте. Я не хотела, чтобы мой ребёнок родился, не зная своего настоящего дома. Я не хотела, чтобы это произошло с тобой, Фэйбл. Так же как моя мать не хотела, чтобы я сама оказалась в том месте. Фэйбл посмотрела вниз, на волны. – Ты всё ещё помнишь её? – Я помню звук голоса мамы, когда она произносила моё имя. Взгляд королевы медленно переместился за линию гаснущего заката. – И я помню её поцелуй с пожеланием спокойной ночи. Она наклонилась и поцеловала Фэйбл в лоб. – К сожалению, больше я ничего о ней не помню. Фэйбл взяла маму за руку под накидкой. – А что подумал твой волшебный джентльмен о том, что ты захотела вернуться на Землю? – Думаю, это опечалило его, но он обещал, что перевёдет меня назад через завесу. Наш ребёнок узнает Землю. Он обещал. – Он сдержал своё обещание? Королева глубоко вздохнула и наградила Фэйбл улыбкой, которая почти отразилась в её собственных глазах. – Мы ведь здесь, правда? И ты знаешь Землю, дитя моё? Фэйбл довольно кивнула. – Тебе ещё когда-нибудь удалось увидеть свою маму? Взгляд королевы потемнел. Она обратила его на море. Отражения сердитых волн прокатились по её глазам. Она не ответила. Фэйбл попробовала задать другой вопрос. – Ты когда-нибудь скучаешь по другой стороне? – Нет. – Совсем, даже немножко? Хотя бы о том, как ты была их принцессой? Мать сжала челюсти. – Ничья я не принцесса, – проговорила королева. * * * – Из-за той старой жернщины я и передумал, – закончил Предводитель Надд. Он налил Тинну ещё одну кружку какао. Это была последняя порция в чайнике, густая и тёплая, и, когда Тинн отпил её, в его груди стало тепло. – Мой отец был ещё предводителем, когда я её встретил. Старую королеву. Первую королеву. Твоя ведьминская подруга, что сейчас на улице, была б её вылитой копией, ежель имела б немного больше седых волос и морщинок. Ну так вот, у неё была малюсенькая хижина в том лесу, прямо на другой стороне болота. – Думаю, я видел её, – предположил Тинн. – Это была печальная, добрая старушка, – вспоминал Надд. – Несколько раз пыталась меня убить. У неё был сильный характер, да. Он усмехнулся, вспоминая. – В конце концов мы поняли друг друга. Она дала мне что-т такое, что я даже на знал, что мне эт надо, а взамен я дал ей обещание. – Что она дала тебе? – Прощение, – объяснил гоблин, – за то, что сделал мой род. Тинн кивнул. – А что ты пообещал ей взамен? – Я обещал, что, когда стану предводителем, – проговорил Надд, – никогда не допущу, чтоб какая-то другая мать плакала из-за нас над пустой детской кроваткой. И я так и собирался сделать. Поэтому, когда тыр родился, а магия уже уходила из Дикой Чащи и орда начинала нервничать, я столкнулся со сложным выбором. – Тебе надо было либо поставить под удар всю свою орду и выполнить обещание, либо спасти свою орду, украв ребёнка, – понял Тинн. Надд кивнул. – Два плохих варианта, и ни один на подходил для предводителя, которым я поклялся стать. Я думал, у меня был год, чтоб принять решение. Такова традиция. Перевёртыша всегда растят один год до обмена, готовят его к тому, чтоб выполнить священную роль, обучают его, как применять свою силу, привязывают к орде, чтоб он мог найти дорогу домой. За этот год проходит много всяких ритуалов и церемоний. – Я ничего из этого не помню, – покачал головой Тинн. Надд сморщился. – А всё потому, что ничего из эт так и на случилось. Тыр познакомился с Куллом, верно? – В лесу, – кивнул Тинн. – Так вот, эт Кулл с самого начала запутал всё эт дело – но ведь в эт и состоит магия хаоса. Ежель он на подтолкнул б вселенную, украв тебя, я б никогда на нашёл третий вариант. – Третий вариант?