– Вы знали, когда они снова нападут, – сказал он резким, как клинок, голосом. – Вы – предатель! Вы все знали, черт возьми! Ильза приготовилась прыгнуть между ними, если Элиот вдруг придет в ярость, но его поза была пугающе спокойной. Казалось, будто Элиот покачнется и упадет, если Ильза толкнет его локтем. – Ты понятия не имеешь, что я делаю для этой семьи! – зашипел Илиас, и каждое его последующее слово сливалось с предыдущим. – Понятия не имеешь, на какие жертвы я иду… – Мы все чем-то жертвуем, – тихо сказал Элиот. – Вы идете на жертвы ради всех нас. Неужели вы думаете, что лисы – единственные среди дружинников, кто умеет шпионить? Неужели вы думаете, мы не знаем, почему вы так скрытничаете, когда дело касается ваших методов? Илиас громко расхохотался. – В общем, все тайное становится явным! Вы собирали информацию о вашем информаторе, так ведь? – Вы служите нашим секретам, нашим ресурсам, – продолжил Элиот, когда Илиас замолчал. – Вы знаете обо всех ценных инновациях, которые создает Файф, и не стоит выглядеть таким удивленным. Мы все понимали, почему вы проявляете к нему такой интерес. Вы продаете нашу безопасность снова и снова, чтобы налаживать контакты, потому что в глубине души вы не беспокоитесь ни о ком, кроме себя. – Илиас открыл было рот, чтобы возразить, но Элиот не дал ему ничего сказать и повысил голос. – Вы знали, что они придут, и позволили этому случиться. – Я думал, что знал! – взорвался Илиас. Его гнев на мгновение был подобен огню, охватившему комнату, но затем этот огонь погас. Мужчина бросил на Элиота презрительный взгляд, после чего вздохнул и рухнул в кресло, обхватив голову руками. – Я думал, что знал. Думал, что могу… Но моя информация была неточной. Я лгал, вводил в заблуждение и давил на командиров отрядов, чтобы в тот день в Зоопарке было на двадцать волков больше. Этот дом находился под такой надежной охраной, что комар носа не подточил бы. Даже отмена поездки в Милл-Уотер ничего не изменила, и я был уверен, что все под контролем. Только вот… нападение не состоялось. Налетчики не пришли, пока все не стихло и пока волки не разошлись по домам, и только потом… Моя информация была неточной, – повторил Илиас. – Ты понимаешь, Квиллион? Я ничего не мог поделать, не мог никому ничего сказать, чтобы на что-то повлиять или что-то изменить. Голова Илиаса упала на его дрожащие руки, и взгляд Ильзы устремился к Элиоту. На лицо юноши, как и всегда, была надета маска холодной сдержанности, но под ней что-то происходило, и Элиот не мог этого скрыть. Ильза подошла ближе. Скорее всего, сейчас он обменялся бы с ней взглядом или даже парой слов, но он словно забыл, что Ильза и Илиас были здесь. Он смотрел куда-то вдаль, в его глазах цвета штормового океана застыла призрачная пустота. Затем, вернувшись в настоящее, юноша выскользнул из комнаты. Ильза подавила в себе беспокойство, возникшее от его ухода, и повернулась к Илиасу. – Почему вы никому ничего не сказали? – вспылила она. Илиас мрачно рассмеялся и поднял голову. – О том, что о конфиденциальных планах Гедеона стало известно Харту? Вы сами можете догадаться, разве нет? Ильза закусила щеку изнутри. Она хотела накричать на Илиаса за то, что тот никогда не говорил ничего прямо и сейчас намекал на то, что у мятежников в Камдене был шпион, но что-то остановило девушку. Они с Илиасом были похожи. Он держал информацию о нападении в секрете, чтобы она не просочилась обратно в Харт и не выдала его. Хранение тайн было его второй натурой. Он играл, прижимая свои карты к груди, как и Ильза. Ему казалось, что у него на руках сильные козыри, но затем попался на блеф. И насколько теперь сама Ильза оказалась близка к проигрышу? Она привыкла играть сама за себя и научилась принимать риск, как часть игры. Однако она сумела себя преодолеть и довериться Файфу, так ведь? Ей больше не нужно было играть в одиночку. – Вы знаете про амулет? – спросила Ильза. – Я… Да, я про него слышал. Детская сказка. – Ну, мятежники Харта не вламывались бы сюда при любом удобном случае из-за какой-то детской сказки. Мы думаем, что им сообщили, что амулет здесь, в Зоопарке. – Девушка подошла ближе, чтобы посмотреть на Илиуса сверху вниз. – Думаю, Эстер, скорее всего, перерезала бы вам горло, если бы знала, что это именно вы не смогли помешать тому нападению, не согласны? – Я полагаю, вы собираетесь рассказать ей об этом, – сказал он. В глазах Илиаса горело пламя. Ильза поразилась тому, насколько сильно она не хотела превратить этого человека в своего врага. – Конечно, я ей ничего не скажу. Это ничего не изменит. Она больше никогда не сможет ходить. Никогда не сможет перевоплощаться. – Девушка позволила словам повиснуть в воздухе, пока они не возымели эффект и Илиас снова не обмяк в кресле. – Но вы можете найти Гедеона и остановить все эти нападения раз и навсегда. Рука Илиаса сжалась на набалдашнике трости. – Если кто-то и сможет узнать, что известно мятежникам об амулете, так это вы. Где этот амулет находится или где, по их мнению, он должен находиться. Воспользуйтесь вашими связями, узнайте об этом. Вспышка свойственной Илиасу надменности озарила его лицо. – Считаете, я не думал об этом? На карту поставлено больше, чем мифическая реликвия, моя дорогая. Если я не буду осторожен со своими контактами, мы никогда не сможем стать союзником нового верховного чародея. Мы можем оказаться втянутыми в войну на нескольких фронтах. – Илиас с несвойственным ему смущением поигрывал пальцами с тростью. – Кроме того, никогда нельзя быть уверенным в том, кто нам друг, а кто враг. Потянуть за неправильную ниточку будет не просто опасно. Это будет самоубийством. Трус – именно это слово вертелось на языке у Ильзы, но она оставила его при себе и глубоко вздохнула. – Ладно. Если я не смогла убедить вас искупить свои грехи, по крайней мере, я могу сказать, что попыталась. – Ильза направилась к двери, но затем обернулась. – О, кстати, Файф помогает мне сейчас, поэтому я, наверное, расскажу ему все, что вы сказали. Я позабочусь о том, чтобы он не рассказал ничего Эстер, обещаю. Ясное дело, Элиоту тоже все про вас известно, но кому он может рассказать, верно? Она положила руку на ручку двери, когда услышала позади сказанное в сердцах «ради всего святого». – Я сделаю, что смогу, – угрюмо сказал Илиас. Когда девушка обернулась, она увидела, что мужчина поднялся из кресла и на его губах заиграло некое подобие улыбки. – Вы притворяетесь умной, но у вас нет и половины этого ума, знаете ли, – сказал Илиас. – Что ж, умение притворяться обеспечивает три четвертых успеха в игре. – По моим подсчетам, именно из-за этого меня практически невозможно остановить. Илиас прошел мимо нее, усмехнувшись себе под нос. – Действительно, невозможно. Глава 29 Ильза побежала в сад, услышав металлический лязг чего-то грузного о камни. Уже стемнело. Воздух был наполнен приятным ароматом и теплом, вокруг перекликались цикады. Кто-то зажег фонари над террасой, и их теплый желтый свет освещал Элиота. Юноша стоял на верхней ступени лестницы, ведущей к лужайке, а на нижней – валялся кованый стул. Странное спокойствие Элиота рассеялось. Он тяжело вздохнул и провел обеими руками по волосам. Прежде чем Ильза успела что-то сказать, он повернулся и увидел ее. Ярость окутала его, словно туман, и бурей поднялась в его глазах. – Довольно, – прорычал он. – Хватит уже играть в эту чертову игру. Ильза сложила руки на груди. – Это не игра, Элиот. – Для тебя – игра! Тебе нечего терять, не о чем горевать. Ты думаешь, что победишь, если найдешь брата, словно он представляет собой какой-то трофей. – Элиот расхаживал из стороны в стороны, и его голос становился все громче с каждым новым язвительным словом. – Ты понятия не имеешь, во что вмешиваешься. Их взгляды пересеклись. У Ильзы глаза сверкали негодованием, а у Элиота – отчаянием, злобой и страхом. Девушка сделала шаг вперед. – Так расскажи мне, – сказала она, и ее голос надломился. Элиот покачал головой. Его кулак сжался на еще одном стуле, и Ильза приготовилась к тому, что Элиот швырнет и его. – Мы не можем найти Гедеона. Мы не можем вернуться к тому, что было до. Семья, которую ты якобы ищешь, уже распалась на части. – Ты не прав. Мне не нужна твоя помощь, если ты уже сдался, но я не остановлюсь. – Ильза почувствовала, как к ее глазам подступают слезы, и сделала вдох, чтобы сдержать их. Это не особо помогло. – Как ты можешь говорить, что для меня это игра? Семья, распавшаяся на части, все еще лучше, чем то, что у меня когда-либо было! Элиот повернулся к ней и с отвращением покачал головой. – Ты даже понятия не имеешь, о чем говоришь. Ильза спокойно утерла слезы, притворившись, будто их не замечает, но это не помешало Элиоту увидеть, что она плачет. Его холодность дала трещину, и он сделал робкий шаг к девушке. – Наверное, – сказала она, – тебе лучше знать. Но мне все равно нужно во всем разобраться. Я ничего не могу с этим поделать. – Ильза… Элиот подошел ближе, затем еще чуть-чуть, пока Ильза не почувствовала знакомое притяжение, соединившее их тогда в поцелуе в саду с розами. Однако сейчас Элиот качал головой. Какую бы внутреннюю борьбу он ни вел, он в ней проигрывал. – Я не могу… Гедеон не вернется, Ильза. Пожалуйста, послушай меня… – Он вернется. – Она знала, что ее голос звучит капризно и упрямо, но ей было все равно. Элиот неправ. Она будет продолжать спорить с ним, пока он не поймет этого. – Еще ничего не кончено. Я рассказала Илиасу все, что мы знаем. Он вернется в Харт и… – Что ты сделала? Голос Элиота звенел, и в нем явно слышалась опасная, абсолютно беспощадная ярость. Ильза сглотнула. – Что слышал, – ответила она. – Я думаю, ты в каком-то смысле прав. Мы не можем найти Гедеона. Не можем, если не будем никому доверять. Нам нужна помощь Илиаса, помощь Файфа и, скорее всего, помощь остальных тоже. Элиот медленно отступил назад. Его грудь тяжело вздымалась и опускалась. – Ты – дура, – прошипел Элиот. – Наивная, безмозглая дура. Ильза взорвалась: – А ты полный ненависти мерзавец, но все и так это знают! Удар попал в цель. Элиот отшатнулся, и его лицо исказилось от боли, после чего на нем снова появилась маска холодного безразличия. – Получается, ты меня тоже ненавидишь. Ильза открыла было рот, чтобы опровергнуть его слова, но идти на попятную посреди ссоры показалось ей проявлением слабости. В конце концов, с ее губ не слетело ни слова.