– Откуда вам знать, что я вообще о чем-то размышляю? Может быть, я беспросветно глупа? – спросила Ильза. – Если говорить гипотетически. – Это не так! – быстро сказал Файф, но на него никто не обратил внимания. – Я знаю, что вы размышляете, потому что у вас богатое воображение. Я не вижу ваших мыслей четко, но вижу, что они есть. Представьте, что разум – это паутина. В ней все связано и удерживается на месте посредством нитей. Эти нити – ваша личность, если позволите мне так выразиться. Проникая в ваш разум, я оказываюсь в центре паутины. Если потянусь дальше, смогу увидеть, что находится по краям. Ваш разум огромен, мисс Рейвенсвуд, и ваше воображение имеет характерный узор. Есть вещи, которые нельзя научиться скрывать от телепата, но не те, что находятся в паутине. – И как насчет… всего остального? – спросил Файф, лохматя свои непослушные волосы. – Я к этому и веду. Мисс Рейвенсвуд, сейчас я попробую поместить в ваш разум мысль. Я вас предупреждаю, чтобы вы смогли почувствовать, как она отличается от ваших собственных, – губы Алиции дрогнули. – По крайней мере, вы сможете вспомнить о ней и рассказать. Хотя не уверена, что эта мысль может показаться вам реальной. Она будет похожа на сон. Ильза чувствовала себя пойманной между желанием учиться и ощущением, что над ней только что надругались. Она попыталась расслабиться. Возможно, если думать о чем-то отвлеченном, то можно не только расслабиться, но и заметить, когда чужая мысль проникнет внутрь. Сознание Ильзы поплыло в направлении неизменной мечты: обеда. – Заметить чужую мысль не так просто, как может показаться, – вдруг сказала Алиция. – Но я… – Думали о жареной говядине, да? – Алиция приподняла бровь. Ильза поморщилась. Ей не нравилось, когда у нее что-то не получалось. – Мой мозг и без вашей помощи мог думать о жареной говядине. Попробуйте что-нибудь другое. – Хорошо. Павел! Лицо Павла, как и прежде, было непроницаемым, и то, что он сделал дальше, для Ильзы было непонятным. Внезапно ее внимание привлекла красивая ваза, стоявшая на консоли позади мужчины. Она прошла мимо Павла, намереваясь дотронуться до нее, может, даже взять в руки. Пальцы Ильзы уже собирались коснуться блестящего фарфора, когда что-то остановило ее. Желание показалось ей неправильным и возникшим из ниоткуда. Это было глупо. Зачем ей трогать вазу? Может, это какой-то обман? Что будет, если она дотронется до нее? Ильза оглянулась на Павла через плечо. Мужчина сдался и смотрел на нее с каменным лицом. – Теперь лучше? – самодовольно спросила Ильза. Алиция была довольна не меньше. – Прекрасно, мисс Рейвенсвуд. Осмелюсь сказать, осторожность служит вам верой и правдой, как и всегда, – она умолкла, склонив голову набок. Ильза взглянула на Павла, который мысленно говорил с Алицией. Жутким взглядом он смотрел как будто на нее и сквозь нее. Его глаза были одновременно полны решимости и безразличия. – Полагаю, не помешает попробовать еще раз, – сказала Алиция в ответ на невысказанный вопрос. – Что-нибудь посложнее на этот раз. Ильза не успела возразить, потому что комната вокруг нее погрузилась в темноту. Это было все равно, что стоять под лучом прожектора. Все, что находилось за ним, казалось пустотой. Ужас охватил Ильзу. Ее горло сжала невидимая рука. – Файф? – Голос Ильзы эхом отразился от стен, которые, казалось, были слишком близко, но когда она в панике вскинула руки, вокруг ничего не было. Файф ничего не ответил, но в темноте кто-то был. Ильза видела, как этот человек приближается. Огромный темный силуэт, одетый во все черное. И в то же время его как будто бы не было. Ильза чувствовала его запах, в котором смешались гниль с кровью, и в то же время не чувствовала ничего. Кто-то еще мелькнул в ее сознании, как движение тени, замеченное краем глаза. Павел. Если он делает все это с ней, то где же Файф? Если все это не было реальным, почему она чувствовала, как воздух вокруг шевелится, когда невидимый в темноте человек подступал к ней? Ильза открыла рот и услышала крик, доносящийся издалека. В ту же секунду комната озарилась светом. Чьи-то руки держали ее за плечи. Большие карие глаза с беспокойством блестели в нескольких сантиметрах от ее лица. – Ильза? Ильза? Файф. Гостиная. Пустота исчезла. Бесформенный ужас ослабил хватку на горле, и Ильза вцепилась в руку Файфа, чтобы не упасть на пол. – Что за чертовщина… – Ты в порядке? – спросил Файф. – Я в порядке. Но ему я спасибо не скажу. – Ильза бросила свой самый уничтожающий взгляд на Павла, который никак не отреагировал. Губы Алиции сжались в тонкую линию. Она сверлила взглядом своего компаньона. – Ты кричала. Что он тебе сделал? – спросил Файф. Алиция повернулась к ним. – Приношу свои извинения за мистера Креспо, мисс Рейвенсвуд, – в каждом ее слове сквозило недовольство. – Пугать вас так сильно не было необходимости. Пока, во всяком случае. Тем не менее вам выпала честь получить очень ценное знание. – Можете забрать это свое ценное знание обратно, мне все равно, – отрезала Ильза, вспоминая о ледяном, странном ужасе, остатки которого все еще пробирали ее до дрожи. Губы Алиции изогнулись в сардонической улыбке. – Не стоит драматизировать, мисс Рейвенсвуд. Мы здесь, чтобы помочь вам. – Она повернулась, чтобы обратиться ко всем присутствующим, и Ильза поняла, что тема закрыта. – Я обнаружила некоторые слабости. Боюсь, богатое воображение является помехой, когда дело касается сопротивлению мысленным манипуляциям. Чем сложнее мысленный узор, тем труднее заметить аномалии. Но это мы подробнее обсудим на наших уроках. – На уроках? – переспросила Ильза. – Мне нужно, чтобы все мои ученики были готовы к тяжелой работе и ежедневной практике. Если вы приложите максимум усилий, мисс Рейвенсвуд, думаю, вы сможете обезопасить свой разум в течение двух недель или около того. Мы начнем завтра. Алиция сердечно попрощалась и ушла. Павел последовал за ней. Проходя мимо, мужчина замедлил шаг, и Ильза уловила его запах. От него пахло медью и как будто бы кровью. Страх снова охватил Ильзу, но, подавив его, она встретилась с Павлом взглядом. Уходя, он пронзительно и четко произнес вслух одну-единственную фразу: – Если собираетесь погрузиться в мир телепатов, будьте готовы встретиться с самым худшим из того, на что способна наша магия. Глава 17 Было поздно. Ильза, одетая в ночную сорочку, с волосами, заплетенными в длинную косу, перекинутую через плечо, находилась в библиотеке. Загадка девушки-оракула, написанная на листочке корявым, пляшущим почерком Ильзы, лежала перед ней. Лайла упомянула два мира, о которых Ильза ничего не знала, и название улицы, которой не существовало в другом Лондоне. К огромному разочарованию, после изучения карты города девушка выяснила, что здесь такой улицы не было. Марин-стрит не нашлось ни в Мургейте, ни где-либо еще. «Не улица, а станция», – сказала Лайла. Загвоздкой было то, что, даже просмотрев карту с десяток раз, Ильза ничего не нашла. В этом Лондоне не было железнодорожных путей в Метрополитене. Единственное, что стало ясно, – некоторые части нового Лондона были вовсе неузнаваемы. Чем больше Ильза размышляла о загадке Лайлы, тем меньше в ней становилось смысла. В конце концов девушка разразилась потоком ругательств и, скомкав листок бумаги, швырнула его на стол, где он сбил с доски шахматные фигуры. – Если хотите выпустить пар, в этом городе найдется множество тех, на ком можно отыграться, – произнес ровный звучный голос. Ильза вскинула голову, чтобы увидеть в дверях ухмыляющегося Илиаса. Мужчина стоял, опираясь руками на трость. – Я уже выпустила пар. – Ильза слабо улыбнулась, а Илиас хохотнул. Ильза не знала, что думать об этом лейтенанте. Обаятельный и любезный почти со всеми, он часто смеялся. Однако что-то в нем напоминало фокусника на сцене, весь образ которого держался на блистательном обмане. – Кассия сообщила мне, что вы планируете помочь в поисках Гедеона, – сказал Илиас, проходя в комнату. Когда Илиас начал неторопливо расставлять упавшие шахматные фигуры, Ильза подняла скомканный листок с загадкой и положила его себе на колени, подальше от чужих глаз. Она сдержала слово, данное Элиоту, и никому не рассказала ни о краже веманты, ни о непонятных словах Лайлы. Ильза все еще не до конца понимала мотивы Элиота, но пока что он был на ее стороне, и инстинкты подсказывали держать все в тайне. По ее опыту, больше вреда причинял длинный язык, чем скрытность. – Я так понимаю, вы зашли в тупик? Поняли, что мы не так уж некомпетентны, как вы думали? – Компетентность здесь ни при чем, – сказала Ильза, вторя его снисходительному тону. – Я думала лишь о том, что вам нужен свежий взгляд на ситуацию, вот и все. Илиас ухмыльнулся и указал тростью за спину девушки. – Что ж, моя дорогая Ильза, если хотите узнать, что нам известно, вам следует направить свой свежий взгляд туда. Ильза перевела взгляд на окно, на которое указывала трость, и вгляделась в темноту. В саду, у роз, за ореолом света, исходящего от фонаря, оставленного гореть на террасе, стояла неподвижная черная фигура, смотрящая в сторону парка. Кассия казалась настолько поглощенной своей меланхолией, что ее не беспокоила сгустившаяся вокруг тьма. На девушке было пальто, защищавшее ее от ночной прохлады. – На самом деле, у меня есть вопрос для вас. – Чудесно! – Илиас устроился в кресле напротив и стал играть с одной из шахматных фигур, как кошка с мышью. – Я постараюсь быть максимально полезным. – Кассия ведь чародейка, так? Как так вышло, что она с нами? – Замечательный вопрос! – воскликнул Илиас с напускной серьезностью. – С такой светлой головой вы в скором времени, возможно, и найдете какую-нибудь зацепку. Наша мисс Симс – внучка Джупитуса Фиска. Она, может, и на стороне Рейвенсвудов, но в то же время остается верной Харту. За это могу поручиться. Ильза нахмурилась. – Кто такой Джупитус Фиск? Илиас улыбнулся. Ему явно нравилось быть тем, кто держит у себя все козыри. – Позвольте рассказать предысторию, – сказал он, кивая на шахматную доску. – Вы играете? Ильза покачала головой. – Шахматы – великолепное упражнение для ума. Не случайно ваша матушка была одновременно и мастером игры, и великолепным лидером. Суть шахмат заключается в умении балансировать защиту и нападение. Вот это, – он взял фигуру из центра белого квадрата и, удерживая большим и указательным пальцами, поднял ее перед Ильзой, – король. Самая главная фигура. Игра проиграна, если он падет. Его положение определяет движение фигур на доске, и все же в одиночестве он беспомощен.