Золотые рыбки и шоколадное мороженое Ее зовут Бие. Это она, отсмеявшись, сама мне сказала. Потом Бие распахнула дверь ресторана и кивком пригласила меня следовать за ней. Свет внутри был погашен. Где-то неподалеку журчала в аквариуме вода. – Кажется, закрыто, – заметил я. – Так оно и есть, – улыбнулась Бие. – Идем. Она подошла к аквариуму и, достав баночку с кормом для рыбок, начала сыпать его в воду. Казалось, что над разноцветными обитателями подводного мира пошел снег. По-прежнему там плавала та самая ярко-оранжевая рыбка с глазами, как шары, которая внимательно смотрела на меня через стекло в тот вечер. Сейчас она быстро сновала туда-сюда и судорожно хватала корм. Бие не задала мне ни одного вопроса, даже не спросила, зачем я хотел ее догнать. А я знал только ее имя. Как же объяснить ей свою просьбу? Что бы такое придумать, чтобы девочка не посчитала меня жутко странным? А то я и так уже успел отличиться перед ней: и спел, и почти станцевал на тротуаре. Я решил для начала завести разговор о чем-нибудь обычном, чтобы Бие поняла, что я вполне нормальный парень. – А я никогда раньше не встречал никого по имени Бие, – начал я. – Вот как, – усмехнулась девочка, – а я никогда раньше не встречала никого по имени Оскар. Она поставила на место баночку с кормом и двинулась в глубь ресторана, прямо к двери, которая, как я помнил, вела на кухню. Интересно, неужели Бие и вправду за всю жизнь не встретила ни одного Оскара? Это же самое обычное имя. Тут я заметил, как на меня, разинув рот, пялится из аквариума золотая рыбка, и понял, что сам стою открыв рот, как какой-нибудь удивленный персонаж из мультфильма. Я показал рыбке язык и прошипел: – Хватит передразнивать. – Ты идешь? Бие стояла на пороге кухни и внимательно смотрела на меня. Кухня в ресторане была большой и светлой, со множеством черных блестящих сковородок, развешенных по стенам. В глазах рябило от ложек, поварешек, венчиков для взбивания крема, дуршлагов и прочей утвари. На рабочем столе рядами лежали кухонные ножи, а рядом возвышалась целая башня из бамбуковых корзин. Пахло незнакомыми мне пряностями. Бие открыла морозильник и достала две порции мороженого. Одну протянула мне, а другую начала есть сама. И тут я увидел: прямо позади нее, на полке, стояла большая банка, битком набитая «печеньем счастья» в блестящих золотистых пакетиках. – Так что ты хотел? – спросила Бие. Глаза у нее по-прежнему казались почти черными, но это был какой-то мягкий, приглушенный черный цвет. Было видно, что девочку снедает любопытство. Она стояла, слегка наклонив голову набок, и ждала моего ответа. Над верхней губой у Бие прилипла шоколадная крошка. Она слизнула ее и продолжила смотреть на меня. Казалось, все происходящее девочку жутко забавляет. В глубине ее черных глаз опять замерцало по маленькой звездочке. Ни с того ни с сего у меня часто забилось сердце. Я попытался сконцентрироваться на мороженом и выдавил: – Да я только хотел спросить… в общем, хотел узнать… В этот момент в кухню вошел мужчина. В руках у него были две большие сумки с продуктами. У мужчины были такие же темные волосы и черные глаза, как у Бие. Он поставил сумки на табурет и снял куртку. – Привет, пап, – сказала Бие. – Это – Оскар. – Привет, Оскар, – улыбнулся мне папа Бие. – Ты живешь неподалеку? Я кивнул, оставаясь немым, как рыба. – Я встретила его на улице, – продолжила Бие. – Он хотел спросить у меня о чем-то. Я почувствовал, что краснею, и поскорее уткнулся в мороженое. От волнения я проглотил зараз слишком большой кусок. Холод иглой пронзил горло, и я не мог ни слова выговорить. Только стоял и махал руками перед ртом, как будто показывал, что вот-вот сейчас обязательно задам свой вопрос, не беспокойтесь, только прожую сначала. Папа Бие улыбнулся и принялся разбирать сумки. Потом он снова повернулся ко мне: – Ты ведь был здесь недавно? Кажется, я тебя узнал. – Меня? – еле выдавил я и с трудом проглотил кусок. Мороженое прошкрябало по горлу и ухнуло куда-то вниз. – Да. Или я ошибаюсь? Я слегка покачал головой туда-сюда так, что нельзя было понять, то ли «да», то ли «нет». – Это был он, – вмешалась Бие. – Я еще дала ему одно «печенье счастья». – Это ведь твои родители танцевали? – по-дружески улыбнулся мне мужчина. – А Оскар тоже умеет танцевать, – сообщила Бие и тоже улыбнулась, так что над ее носом снова появилась маленькая смешная складочка. И я решил улыбнуться в ответ, но заледеневший от мороженого рот искривился в какой-то неестественной гримасе. – Ну, так чего же ты хочешь? Чего я хочу? Я совершенно точно знаю, чего я хочу. Смыться отсюда поскорее, пока окончательно не превратился в клоуна. – Ах, это… Ничего особенного, – пробурчал я и принялся застегивать молнию на куртке. – Мне домой надо идти. Я только хотел спросить… да, а правда, что ваш ресторан только что открылся? – Ну мы только-только переехали сюда, – сказала Бие. – Ты ходишь в школу, которая неподалеку? – спросил меня ее папа. Я кивнул. – Значит, после Рождества вы, возможно, станете одноклассниками, – продолжил мужчина. Я вытаращился на Бие, как золотая рыбка из аквариума. – Я последнюю неделю езжу на автобусе в свою старую школу, – объяснила девочка, – но после каникул начну ходить в здешнюю. – Вот как… – пробормотал я. – Здорово. В общем… да, я пойду. Кстати, вкусное у тебя шоколадное мороженое. – Клубничное, – поправила Бие. – Что? – не понял я. – Я дала тебе клубничное мороженое, – уточнила Бие. – Шоколадное – у меня. – Вот как… Бие пошла проводить меня до выхода. На улице по-прежнему шел дождь вперемешку со снегом. Я поплотнее закутался в шарф и поднял воротник. Уже в помещении я начал дрожать от холода, а уж на улице меня пробил настоящий колотун. Не надо было давиться ледяным мороженым. Клубничным мороженым! Бие стояла на верхней ступеньке лестницы и смотрела на меня. – А ты правда никогда не встречала никого по имени Оскар? – крикнул я, остановившись на тротуаре. – Это же самое обычное имя для мальчишки, какое только можно придумать. – Я пошутила, – улыбнулась Бие. – В моем классе учится целых три Оскара. Хотя я никогда раньше не встречала таких Оскаров, как ты. Она помахала мне рукой и, шагнув внутрь, закрыла за собой дверь. Прикид для дискотеки Дома меня встретила тишина. Я скинул хлюпающие на каждом шагу ботинки и полурастаявшим снеговиком опустился на коврик в прихожей. Бедный я, бедный! И почему, когда я получил печенье, меня дернуло произнести такую ерунду? До чего же глупо все получилось. Если бы я только получил еще одно «печенье счастья», то все бы исправил… Но я совсем недавно, ничего толком не объяснив, ушел от Бие, за спиной которой стояла целая банка с печеньем.