— Я дам ему шанс, — звучит голос Охотника. … Мы с доверенным императора одновременно разворачиваемся к нему. — Для всех окружающих он умрет. Но в действительности у него будет возможность выжить, — продолжает Охотник, а моё сердце начинает буквально взламывать грудную клетку. — Говорите! — восклицаю, сцепив пальцы. — Есть одно наказание… для "своих"… Оно до сих пор числится в списке возможных мер, хоть и давно ушло в прошлое… — протягивает мужчина, не глядя ни на кого. — Рэн, ты совершаешь ошибку, — негромко произносит господин Ван-Цзы, — императору это не понравится… — Об этом наказании будет знать ограниченный круг лиц. Весь мир будет считать, что черного колдуна казнили там, где он не смог никому навредить перед своей смертью… на деле же мы перевезем вашего телохранителя и забросим в место, где у культиваторов нет шансов выжить, — не слушая его, произносит Охотник. — Вы говорите об острове… — доходит до моего опухшего от всех событий мозга. Даже не думаю напрягаться и вспоминать, откуда я помню об этом самом острове… — Какой смысл обнадеживать её? Он — заложник собственных страстей, он не справится, — замечает доверенный. — Самое главное правило — отсутствие темных помыслов. Если единственным желанием этого молодого человека является защита графини — он не привлечет внимание местных обитателей. — А если он сможет вернуться? — прищурившись, произносит господин Ван-Цзы, — Что я должен буду сделать? Поприветствовать нового Охотника? Что это значит?.. — Если он сможет вернуться, — ровным голосом отвечает Охотник, повернув к нему голову, — никто не будет иметь права как-либо вредить ему. Даже останавливать его. — Я против этого плана! — восклицает доверенный. — Я — за! — ещё громче произношу, — Если вы гарантируете, что у него есть шанс выжить там — пусть даже один из ста… то я за. Прошу вас лишь об одном — сдержите своё слово! — Я всегда держу слово, — сухо отзывается Охотник. — Тогда я обещаю, что не буду мешать вашим планам, — поворачиваюсь к доверенному, — и что буду тихо сидеть в своём графстве, не привлекая внимания. Некоторое время тот молчит, а затем поджимает губы и опускает голову. — Подтверждаю факт сделки, — выдавливает из себя, — но я должен предупредить, что у всех у нас будут проблемы, случись что-то непредвиденное… Напряженно киваю, боясь ощутить облегчение внутри. Неужели это происходит? Я смогла сделать хоть что-то полезное… Не знаю, почему, но я чувствую: Ха Ру может справиться с этим испытанием. И вижу по лицу Охотника, что по какой-то причине он тоже в этом уверен. Чего я не знаю о своём телохранителе? Или… что забыла?.. Охотник ничего не произносит и идёт на выход. — Куда вы? — спрашиваю его. — Наводить порядок в зале. Думаю, вы даже не заметили, сколько шуму наделали демонстрацией своих сил, — отвечают мне. — Я с тобой. Нужно успокоить людей и сообщить, что графиня Дайго лишь учится контролировать свой дар, — покосившись на меня, произносит господин Ван-Цзы, — потому её стоит немедленно отослать обратно в графство — дабы она никому случайно не навредила. — Что? Вы сделаете меня нестабильной в глазах высшего света? — изумляюсь его решению. — А вы думаете, что вы — стабильная? — подняв бровь, отзывается доверенный императора и выходит из покоев. — Собирайтесь, — только и произносит Охотник, выходя вслед за ним. Сажусь на пол, опускаю голову на ладони. Мне так и не открыли причин моей частичной амнезии. Так и не объяснили, почему Ха Ру должен для всех умереть. Мне вообще ничего толком не сказали. Но мне пообещали, что он получит шанс выжить. Даже не знаю — плакать мне или смеяться. Глава 21 Дверь в мои покои резко открывается. Поднимаю голову и встречаюсь взглядом с Тай-Вэем. Интересно, почему каждый раз, когда он врывается в мою комнату, я сижу на полу в растрёпанных чувствах? Это некий кармический подарок ему лично за то, что по итогу я выйду победительницей из ситуации?.. — Маленькая жадная тварь! — с каким-то неописуемым выражением на лице произносит Тай-Вэй, глядя на меня сверху вниз, — Ты всё-таки нашла тотем и забрала его силу! Мне бы в пору оскорбиться, но я искренне недоумеваю: почему слышу столько отчаяния в его голосе? — Да, — негромко отвечаю вместо ответной грубости. — Он не должен был достаться тебе! Он должен был стать моим! — выходит из себя бывший супруг. — С какой стати? — без эмоций спрашиваю, продолжая сидеть на полу. Кажется, я слишком устала. Сил на ответную словесную атаку просто нет. — Ты её недостойна! — срывается Тай-Вэй, даже не догадываясь, насколько нечеловеческим становится его лицо от переживаемых им чувств. — Во мне течет кровь рода Дайго… я была супругой покойного графа… он не чаял во мне души, — перевожу взгляд куда-то в сторону, закончив с перечислением всем известных фактов, — почему я недостойна? — вопрошаю скорее у воздуха, чем у бывшего супруга. — Потому что ты — жалкая пародия на культиваторов! — рычит на меня Тай-Вэй, — Не в тебе должна храниться сила священного животного! Что, радуешься от того, что всё просчитала?.. Развелась со мной, вышвырнула из замка и совершила слияние за те два дня, пока считалась пропавшей? — Ты не прав. Это случилось намного раньше, — качаю головой, глядя на него, — и тебе это известно. Я продемонстрировала силу ещё на собственном приёме в замке — когда случайно лишилась подвески в общей давке. — Ты обманывала меня… всё это время! Пока я искал тотем, пока просил тебя отдать его мне!.. А он всегда был у тебя! — глаза Тай-Вэя становятся пугающими; я даже нехотя поднимаюсь на ноги, ощутив, что простым разговором дело может не закончиться. — Тотем был у меня, но сила давно была во мне, — произношу собранно, — она моя, Тай-Вэй. Смирись с этим и успокойся: вы никогда не имели на неё прав — ни ты, ни твоя семья. Это то, что принадлежит роду Дайго, и всегда будет принадлежать. — Заткнись! — всерьез предупреждает бывший супруг, с силой сжав кулаки. Отступаю на шаг, не понимая, чего от него ждать. — Ты всё ещё разговариваешь с ней? — входя без стука в мою комнату и останавливаясь ровно напротив меня, бросает Тай-Вэю старший брат, а затем поворачивается ко мне, — Если эта сила не принадлежит нам, она не будет принадлежать никому, — произносит он, а мои глаза расширяются от шока. Это же дворец императора! Тут же наивысший уровень безопасности… должен быть… где-то в зале с наследницей, наверное… — Вы с ума по-сходили? — почувствовав угрозу в воздухе, выдавливаю из себя. — Ничего личного. Это политика, — как-то до жути безразлично сообщает мне главный любимец местных дам, а в следующую секунду меня буквально выбивает в сторону; я разделяюсь на две части: первая — морозит меня изнутри, справляясь с внешней проблемой, а вторая — с изумлением наблюдает за первой со стороны. Что самое важное, я сама ни черта не вижу, перед моими глазами туман: моё зрение в данный момент служит той, первой части, которая не то я, не то кто-то другой… не понимаю… В сознание прихожу также неожиданно, и с единственной мыслью — что я не должна убивать; я должна успокоиться… никаких убийств… я в безопасности… угрозы нет… — так, это уже довольно много мыслей… Открываю глаза и с изумлением смотрю на два подвешенных под потолком кокона с телами братьев. На своей голове с обеих сторон ощущаю чужие теплые ладони, за спиной — такое же теплое тело. Думаю, это самое тело в данный момент спасает жизнь наследников знатной семьи… потому что, если бы не оно — они были бы уже мертвы… просто знаю это, не вдаваясь в подробности — откуда. Наблюдаю за тем, как коконы медленно рассыпаются в пыль, освобождая скованные внутри тела; затем слежу, как тела падают на пол; к слову, особо их не жалею, — ни я, ни тот, что стоял за моей спиной. А кто там вообще? Разворачиваюсь и смотрю на Охотника. — У вас столько зрачков, — почему-то произносит он, рассматривая мои глаза. — Красиво. Даже представлять себе не хочу, какую жуть он сейчас лицезрит… Зажмурившись, склоняю голову; очень надеюсь, что всё вернётся на места — когда снова их открою. Затем поворачиваюсь к братьям, лежавшим на ковре. Смотрю на тела без сознания. — Это я их? — спрашиваю, махнув в ту сторону рукой. — Вы, — подтверждает Охотник. — Они сами виноваты, — оправдываюсь без паузы на осмысление ответа. — Я знаю, — звучит ответ.