— Вы шутите? — ещё холоднее переспрашивает Тэн-Сау. — Объясню, чтобы вы поняли: когда она применит силу, а она её непременно применит в целях самозащиты, вы не сможете ничего сделать. — Что за бред? — бросает ему телохранитель императора. Должно быть, он действительно мощный культиватор, раз не может в это поверить, даже ощущая мою силу. — Я испытал это на себе, — ровным голосом отвечает Рэн, — и смог выбраться из её кокона только потому, что сильнее по уровню. И чтоб вы поняли меня: отреагировать на её атаку я не успел. И просто справлялся с последствиями. Тэн-Сау поворачивается и внимательно смотрит на меня. — Её сила спонтанна? — Суть не в спонтанности. Суть в том, что священное животное внутри неё очень чутко оберегает здоровье хозяйки. И если с графиней вы могли бы справиться, то в поединке со священным пауком… у вас просто нет шансов, — отзывается Охотник. — Её поведение недопустимо, — цедит Тэн-Сау. — Разве? А я слышала иное, — решаю подать голос, — я слышала, что над Мастерами нет закона, обозначающего рамки дозволенного. — Графиня, вы идете против короны, — предупреждает Тэн-Сау. — Господин Тэн-Сау, — произношу в ответ, — а вы идете против системы. Телохранитель императора сжимает челюсти, не имея аргументов для спора. — На этом я удаляюсь. Постарайтесь больше меня не беспокоить. И, да… — выворачиваю карман на юбке платья, затем демонстративно простукиваю ладонями всё своё тело, — при мне нет ни аркана, ни какого другого сокровища, которое я якобы могла выкрасть из сокровищницы хозяев этого дома. Так что я надеюсь на благоразумие императора и вас лично — если вы вдруг решите заявиться ко мне с обвинениями. У меня всё. Отворачиваюсь и иду в сторону стоянки экипажей. — И всё же я не могу не проверить, — слышу слова Тэн-Сау за своей спиной. Кожей ощущаю, что в меня что-то прилетит, — причем, буквально в следующую секунду! — и позволяю пауку забрать командование над моим телом. Когда открываю глаза, с лёгким удивлением смотрю на белый кокон, свисающий с толстой ветки ближайшего дерева… и, странное дело, замечаю тончайшую нить, тянувшуюся от моего указательного пальца к этому самому кокону. — Там… Тэн-Сау? — уточняю у Охотника. — Да, он внутри твоего кокона, — кивает мужчина. — А эта нить? — смотрю на подушечку своего пальчика, из центра которой тянулась эта едва различимая глазом паутинка. — Какая нить? — переспрашивает Охотник, и я понимаю, что он её не видит. Качаю головой, немного растерянно глядя на кокон. Что это за призрачная пуповина? И должна ли я о ней рассказать? Или правильно делаю, что умалчиваю?.. — Мне нужно разорвать кокон, — произносит Рэн, подходя к дереву, — иначе телохранителю императора грозит скорая смерть: твой кокон высосет из него все жизненные силы. Вновь опускаю взгляд на палец, и, наконец, осознаю, что это за связующий «провод». Сила Тэн-Сау перейдёт ко мне. Прямо из кокона через эту нить! Ничего себе у меня приёмчик в арсенале! Если верить Охотнику, со мной вообще никто, кроме него, не справится… Аккуратно отрываю ниточку и мгновенно ощущаю странное чувство потери. Словно до этого меня что-то подпитывало — а я об этом даже не знала: так естественно это было. Так жизни тех мужчин из Дома Четырёх Смертей… — Я разорву его, — сообщает мне Охотник и отворачивается, чтобы уничтожить мой кокон. Не знаю, почему, но мне не нравится, что он может так просто разрушить то, что я создала. Это вообще нормально? Или меня заносит на теме всемогущества?.. — Нам пора, — слышу знакомый голос и ныряю в чужой портал. ЧЕГО? Мгновение — и я стою в своей спальне в замке. А рядом со мной — Ха Ру. — Как?.. — потрясенно выдыхаю, пытаясь собрать мысли в кучу. — Твой экипаж я уже отправил обратно, не переживай. Все будут думать, что ты в пути — а у тебя будет время отдохнуть от шума, — спокойно отзывается Ха Ру, проходя по комнате. — Так… ладно… — нахмурившись, отзываюсь; затем поднимаю на него удивленный взгляд, — но почему я так хорошо себя чувствую? — Ты предпочла бы впасть в депрессию после стычки с Тэн-Сау? — с легким любопытством переспрашивает Ха Ру. — Я не об этом, — качнув головой, произношу, — я про портал. Почему меня не выворачивает на изнанку? — Потому что это был мой портал, — отвечает мой бывший телохранитель. — То есть? — продолжаю недоумевать. — Некоторые виды священных животных находятся в конфликте друг с дру… — Они могут конфликтовать? — перебиваю его, изумляясь до глубины души. — Их силы могут… реагировать друг на друга. По-разному. Но лично моя сила никогда не будет в конфликте с твоей, потому что внутри меня нет никакого зверя. Моя энергия наполнена вибрациями острова. Если говорить совсем просто — я что-то вроде универсального перевозчика. — Не понимаю. Сила Охотника действует на меня, вызывая желание постоянно ощущать её… и при этом во время перехода через его портал меня почти выворачивает. Это как-то нелогично. — Не ищи в этом логику, это просто данность: тебя влечет мощь — но при этом ты никогда не сможешь её использовать, потому что она чужая, — звучит ровный ответ. Ненадолго замолкаю, задумавшись. — Ты был на приёме? — спрашиваю через некоторое время. — Я появлялся там несколько раз. Но этот телохранитель императора имеет острый нюх. Я даже удивлён — как он пропустил появление сестры в твоём доме, — произносит Ха Ру. — Он пропустил её появление, потому что ему это было выгодно, — отзываюсь сухим голосом. Теперь это очевидно. Тэн-Сау допустил смерть Май-Дуо, чтобы получить рычаги давления на меня. Если у меня ещё оставались крохи уважения к этому человеку и к системе, которую он так упорно защищает, то в этот момент они испарились безвозвратно. — Так ты помогал Охотнику? — уточняю негромко. По сути, моё появление — это отличный отвлекающий манёвр. Пока Тэн-Сау следил за мной, и Охотник, и Ха Ру могли спокойно проникнуть в сокровищницу и уничтожить аркан. — Нет. У меня нет долгов перед ним, как и нет причин помогать или становиться его союзником. Я появлялся на приёме, чтобы помешать сестре — реши она объявиться. И проследить за тобой. — Как честно, — фыркаю. — Я больше не оставлю тебя без присмотра, — серьёзно произносит Ха Ру, — куда бы ты ни направилась — я буду рядом. — Звучит слишком маниакально, — замечаю. — Не понимаю о чём ты. Просто хочу знать, что с тобой всё в порядке, — отвечает молодой человек, а я глубоко вздыхаю и сажусь в кресло, потирая переносицу. — Это и приятно, и пугает одновременно. Кажется, простую заботу я начинаю воспринимать, как что-то из ряда вон выходящее, — отвечаю негромко. — Это искаженное восприятие. Простая забота не нуждается в пояснении. — В каком-то идеальном мире — возможно, — киваю, — но здесь меня не покидает чувство, что за всё нужно платить. — Это лишь отражение твоего собственного отношения к вопросу. Если бы я жил по тем же правилам, то должен был принять смерть в столице, расплачиваясь за бездействие во время убийств твоих подданных. — А ты не чувствуешь вину? — с лёгким удивлением смотрю на него. — Она всегда со мной. Но со мной и моё смирение: я сумел простить себя, поэтому не нуждаюсь в том, чтобы кто-то со стороны прощал меня дополнительно. Долго смотрю на него, пытаясь и не находя нужных слов для оценки. В итоге опускаю голову и бормочу под нос: — Твой уровень само-осознания настолько высок, что невольно задумываешься о собственной никчемности. Простить себя и принять себя… этим не все монахи могут похвастаться — что уж говорить о простых смертных? Замираю, неожиданно ощутив ладонь на своём лице. — Не пойми неправильно, но ты слишком много думаешь, — произносит Ха Ру, глядя в мои глаза, — Ты всё подвергаешь анализу, из-за чего постоянно отстаешь от реального времени и пропускаешь то, что здесь и сейчас. — А что — здесь и сейчас? — спрашиваю у него негромко.