Останавливаюсь и глубоко вздыхаю, поднимая взгляд на темнеющее небо. О чём я вообще? Какие друзья?! Парень совершенно точно не планировал быть моим другом: свою цель относительно меня он обозначил едва ли не на первой нашей встрече. Он желал брака. Я тоже была не против. После таких общих мыслей довольно неловко делать вид, что у нас у обоих амнезия. Да и общаться с молодым Мастером, как с приятелем, зная, чего он на самом деле от меня хочет… нет, я так не могу. Вообще не люблю пользоваться чувствами людей и не планирую грешить этим ни сейчас, ни потом. Даже если в данном случае суть не столько в чувствах, сколько в желании. … И, тем не менее, хочется близости. Как же хочется близости! Хоть с кем-нибудь уже, наконец!.. Наворачиваю круги вокруг замка, попинывая травку. Трачу время впустую и нисколько в этом не раскаиваюсь. Как долго будет длиться вся эта неопределённость? Как долго я буду одна в этом мире? В этом замке? В этой своей спальне?.. Ещё раз пинаю по траве, ещё раз глубоко вздыхаю, поднимаю взгляд на каменную кладку стены… и иду ко входу: на улице уже не только темно, но и холодно. Поднимаюсь в покои, продолжая парить где-то в своих мыслях. Когда вхожу, залипаю на огонь от свечи. Некоторое время стою, жамкаю шторы у своего окна. Затем сижу в кресле и слушаю сверчков за окном. Нет, не нужно мне думать о том, что с Ханом я явно поторопилась. Нужно быть сильной и не забывать о принципах. «Хоть кто-нибудь» — это не выход. Это вообще позорное допущение и свидетельство слабости. Это… Почувствовав колебание силы, поднимаю взгляд и встречаюсь глазами с Ха Ру. Ну, наконец-то! Поднимаюсь на ноги, подхожу к углу гостиной, где в тени стоял мой телохранитель, кладу ладони на стену по разные стороны от его головы и целую в губы. Я не хочу быть одинокой, несмотря на всю свою браваду о «независимости». И ждать семь лет у моря погоды я тоже не хочу. Я хочу ощутить себя желанной — прямо сейчас. И, если такова воля небес, отрезать от себя единственно возможный, кроме Охотника, вариант. Ведь если Ха Ру не ответит… Руки на талии резко притягивают меня к мужскому телу, и об «отрезании» уже речи не идёт: тут бы со всеми чувствами справиться! Как же он целуется… Запакуйте мне его, и я всегда буду носить этого мастера с собой! Ха Ру не торопится сразу выбить все мысли из моей головы: он растягивает процесс, всякий раз медленно отдаляясь — но с каждой новой атакой на мои губы у меня буквально сердце из груди выскакивает. Его руки тоже не спешат снять с меня платье… — лишь смять ткань и за неё вновь притянуть меня к себе… Он не разворачивает меня и не прижимает к стене: он стоит на месте, позволяя делать то, что я хочу. А я хочу его. Поэтому у нас полное взаимопонимание. — Что у тебя с этим Мастером? — звучит вопрос, когда моя голова уже мало что соображает, а тело желает только одного — чтобы его раздели. — Ничего. Я ему отказала, — выдыхаю, кое-как собрав мысли в кучу. — Что у тебя с Охотником? — звучит второй вопрос. — Ничего. Он по какой-то причине видит во мне союзницу, — неохотно отзываюсь, ощущая тоску по его губам: они должны дарить мне удовольствие, а не задавать глупые вопросы! — Ты отдаешь себе отчёт, что это всплеск гормонов? — звучит третий вопрос, и я, наконец, раскрываю глаза, а затем встречаю его взгляд. — Ты полагаешь, что это — всего лишь всплеск гормонов? — спрашиваю, глядя на него в упор. Какой же он красивый! Высокий, русоволосый, сероглазый, с этим его тяжелым взглядом, значение которого я так долго не могла понять… — Ты никогда не говорила о своих чувствах, — Ха Ру не отпускает ни меня, ни моё платье, продолжая удерживать моё тело слишком близко к себе. Это не даёт мне отстраниться и придумать достойный ответ. — Я держала их при себе, — опускаю взгляд на его шею. — Значит, всё-таки они были? — звучит ровный вопрос. — А ты не заметил? — решаюсь на дерзость, хотя ощущаю себя после этого совсем не победительницей, а пятилетним ребёнком с лопаткой в песочнице. И с насморком вдобавок. — Ты ведь знаешь, что сделал покойный граф? — спрашивает Ха Ру, глядя мне в глаза. — Он убил вашего отца за нарушение правил посещения Запретного Острова, — отвечаю, не моргая. — Ты знаешь, что делала Тэ Ра? — вновь спрашивает Ха Ру. — Она убивала моих подданных при помощи аркана, подставляя меня. А ты сжигал за ней трупы, — произношу ровным голосом. — И у тебя нет с этим проблем? — уточняет бывший телохранитель, вглядываясь в моё лицо. — У меня нет проблем с тобой. И никогда не было, — отвечаю негромко, но четко. — Но я однажды отказал тебе, — почему-то напоминает Ха Ру. Думает, что я обижена?.. — Я этого не помню. Моя память пострадала после ритуала в сарае. Спасибо, что охранял меня, пока я не понимала, кто я, и где я. Некоторое время Ха Ру молчит. А затем кладет ладонь мне на затылок и притягивает для нового поцелуя. Моя голова потеряна. Может, она всё ещё на плечах, но я её уже не ощущаю. — Хочу тебя, — признаюсь, наплевав на местные правила. Да, это, возможно, перебор для графини Дайго. Но, пошло всё к черту. Я — это я. И я устала притворяться. Взгляд, которым Ха Ру смотрит на меня, сбивает с толку: становится очевидно, что он хочет того же, но сдерживает себя. — В чём дело? — спрашиваю негромко. — В Охотнике. — Я что-то должна с этим сделать? — нахмурившись, уточняю. — Ты — ничего, — отрезает бывший телохранитель, глядя мне в глаза. — Но если у него есть какие-то виды на нашего ребёнка… — начинаю, было, как меня перебивают: — Я не планировал пересекаться с ним, — произносит Ха Ру, отводя взгляд, — но если он захочет забрать тебя с собой… — Куда? — в свою очередь перебиваю его, — На остров? — усмехаюсь, но резко осекаюсь, заметив, что кроме меня здесь никому не смешно, — Ты что, серьёзно?.. — Я знаю о его цели. У меня она такая же. Но исход мы видим по-разному, — произносит Ха Ру, спускаясь ладонью по моей шее и провожая это движение сосредоточенным взглядом. — Я тебя не понимаю, — признаюсь негромко. О чём идёт речь? Почему мне никто ничего не рассказывает до конца? — А я не понимаю тебя, — неожиданно признаётся Ха Ру, взглянув мне в глаза, — я не понимаю, как ты могла так сблизиться с ним? Как вообще кто-либо мог… зачать от него? — Кто он вообще такой? — полностью трезвею от дурмана и возвращаюсь в реальность. Да, секс бы сейчас очень помог. Помог расслабиться — и морально, и физически. И вообще… расставил бы многое по местам. Но я чувствую каждой своей клеточкой, что, пока от меня не отцепился невидимый глазу крючок, оставленный вниманием ко мне Охотника, ни о каком «разрешении всех проблем» речи идти не может. — Ха Ру? — возвращаю взгляд молодого человека на себя: он так и не ответил. — Мне нравится, как звучит моё имя, когда ты его произносишь, — произносит бывший телохранитель. — А мне нравится твоё тело. Как думаешь, этого хватит на «долго и счастливо»? — уточняю, склонив голову. Ха Ру сводит брови, должно быть, пытаясь понять мой сарказм. — Это была шутка, — признаюсь, посыпая голову пеплом. — Я понял это. Я не понял, почему ты считаешь, что на «этом» — всё? — спрашивает он. — О чём ты? — нахмурившись, переспрашиваю. — Ты думаешь, твой голос — это единственное, что мне нравится? — Я не знаю. Ты никогда не говорил, — возвращаю ему его же претензию. — У нас особо и не было возможности пообщаться, — замечает Ха Ру, разглядывая моё лицо. Что правда, то правда. И всё же… — Сейчас есть, — замечаю негромко, а затем задаю свой вопрос во второй раз, — так, кто такой Охотник, Ха Ру? — Уже не человек, — звучит ответ. — Как это понимать? — ещё больше хмурюсь. — Так, как услышала — он уже не человек. И не планирует им оставаться. — А ты? — напряженно уточняю, — Ты ведь тоже был на острове. Это же всё из-за острова, верно?