— Странно, что мне приходится объяснять это именно вам, — остановившись, бросает мне Охотник, — но люди, убежденные, что знают всё, становятся предсказуемыми… и уязвимыми. Молча смотрю на него, понятия не имея, что сказать. Это он… про императора? Правильно ли я понимаю, что… Охотник всё также независим ни от кого, вопреки всеобщей убежденности? И, более того, эту убежденность создаёт он сам? Но зачем?.. Нет, стратегия, конечно, хорошая; вся моя жизнь здесь, в этом мире — сплошное тому подтверждение: как только мои враги уверялись, что я у них на ладони, у меня появлялся шанс нанести удар и получить свободу. Но… почему слышать эти слова именно из его уст — стало для меня таким потрясением? Я была так уверена, что Рэн прямолинеен и верен императору до гроба?.. Его странная способность говорить только правду привила мне убежденность, что этот человек не может быть хитрым… Но разве простодушные люди способны выжить в центре императорских интриг?.. И разве не было очевидным, что его молчание в таких условиях — это просто нежелание произносить ответ?.. Вот, я — дура. Думала, император — главный интриган. Ну, на худой конец, «черный колдун» — кем бы он ни был. А, оказывается, тёмной лошадкой был тот, о ком я и помыслить не могла… Глава 12 — По поводу сложившихся обстоятельств нам всё же придётся поговорить, — звучат слова Охотника, когда мы спускаемся в подвал. — Сперва я должна спросить у Хана, как он отнесется к моему положению, — отвечаю на автомате, продолжая свой внутренний анализ… и натыкаюсь на мужскую спину. — При чём здесь молодой Мастер? — без эмоций уточняет Рэн. — Он вроде как сделал мне предложение. А я вроде как планирую ответить согласием, — задумчиво отвечаю. Ситуация и впрямь не простая. У меня были планы на красавчика Хана… Резкий разворот застает меня врасплох — и едва я успеваю отставить ногу для шага назад, как две руки, схватившие меня за плечи, останавливают моё движение. — Вы не выйдете замуж с моим ребёнком в утробе, — произносит мужчина. — Почему? Выйду, если Хан не будет против, — решаю добить его самообладание. А что такого? Надо мной же издевались, считай, с самого начала, — и он в том числе. Все пользовались тем, что я чего-то да не знаю. Или тем, что я слабая. Теперь я сильная, многое знаю и, возможно, буду мамой ребёнка Охотника. Как здесь принято? Кто сильный — тот и закон пишет?.. Да здравствует новая конституция Имени Меня! — Я сейчас сделаю вид, что вам гормоны в голову ударили, поэтому вы чушь несёте, — произносит Рэн и как-то до обидного пренебрежительно отпускает меня; отворачивается и вновь начинает спускаться, — следуйте за мной. Ладно, посмотрим ещё, чей лоб твёрже… Подвал меня впечатлил не меньше, чем последние слова мужчины: да тут целый дом под землей! Почти такой же по размерам, как и тот, что наверху! Мы несколько раз виляем по коридору, сворачивая так, что я не успеваю запомнить путь, а потом упираемся в стену с железной дверью. — Вам не кажется, что это слишком? Это же простые женщины, — поправляя повязку на ладони, замечаю сухо. — Эти женщины лишили вас силы, а вы этого даже не заметили, — замечает в ответ Охотник, и мне нечем крыть. Да, Тэ Ра вполне могла напичкать их «сюрпризами». Пожалуй, в его предосторожности есть здравое зерно. Мужчина открывает засов и проходит внутрь помещения. О… я что-то говорила про «предосторожность»?.. — Так вы их опасаетесь или нет? — негромко спрашиваю, глядя на двух свободно разгуливающих по темнице женщин. — Я их морально подавляю содержанием в худших условиях, — бросает мне Рэн, и я чувствую в его словах откровенную издевку. Вот, ведь! Почему он не может нормально со мной общаться?! — Вы! — заметив меня рядом с мужчиной, едва не шипит одна из задержанных. — Жива и здорова, — произношу ровным голосом, — благодарю за заботу. — Вас должны были убить! Вы ответите за смерть наших родных! — кричит она и резко затыкается, получив от меня смачную оплеуху. Судя по тишине, даже Охотник удивился. Но терпеть оскорбления по навету — это уже перебор. Меня можно обвинять в плохом воспитании (у меня его и вовсе нет: не отсюда я!), в отсутствии прав на замок (кровь графа в жилах Мино — седьмая вода на киселе) и ещё в куче других недостатков. Но ложные обвинения я выслушивать не намерена. — Вы что, сейчас уда… — женщина вновь смолкает, получив очередную оплеуху. Потрясение на её лице настолько живописно, что надолго врезается мне в память. Вторая жертва обмана, желавшая вступиться за свою подругу до второй пощечины, делает шаг назад, машинально хватаясь за лицо. Словно почувствовав удар на себе. — Хочешь узнать, за что я ударила тебя? — спрашиваю ровным голосом, глядя в упор в растерянные глаза. — За то, что осмелилась покарать вас за ваши злодеяния? — трясущимися губами произносит женщина. — Нет. Я вполне могу понять желание отомстить за смерть близких, — отвечаю спокойно и ловлю на себе два изумлённых взгляда, — я ударила тебя потому, что ты позоришь меня перед господином Охотником, убеждая его в том, что женщины глупы и не достойны доверия. — Что?.. — ничего не понимая, протягивает пленница. — Твоя семья была убита черным колдуном? — спрашиваю её. — Да, — напряженно глядя на меня, отвечает та. — Кто тебе сказал, что черный колдун — это я? — чуть мягче продолжаю. — Та девушка со светлыми волосами… — оборачиваясь на свою сообщницу, отвечает женщина и вскрикивает от третьей пощечины, — за что?! — негодуя кричит со слезами на глазах. Да, рука у меня стала тяжелая. Спасибо Геону. — За то, что поверила не пойми кому и даже не проверила информацию, — четко произношу, затем перевожу взгляд на вторую представительницу «особо умных», — может, вам предъявили наглядные доказательства того, что я — черный колдун? — Нет, — тряся головой, испуганно отвечает та. И женщина напротив меня получает четвертую пощечину. — Может, эта светловолосая девушка знакома вам давно, и вы ей всецело доверяете? — продолжаю задавать вопросы. — Нет, — сжавшись в комок, шепчет вторая и снова вздрагивает, когда первая вновь получает пощёчину, уже не сдерживая ни слёз, ни вскриков. — Может, вы сами своими глазами видели, что убивала всех именно я? — чеканю последний вопрос, и едва допрашиваемая успевает открыть рот, как та, что отвечала за наказание, падает на колени и отвечает сама: — Нет, мы не видели, что это были вы! Простите, мы виноваты! Не проверили её слова! Но как мы могли проверить?! Кто бы дал нам хоть одну возможность? А наших родных уже не вернуть!!! — И вы решили пойти и мстить — неважно кому? Доверившись первой встречной, залившей вам в уши то, что ей было необходимо? Вам ваши головы, вообще, на что даны? — повышаю голос, возвышаясь над ней, — Если не привыкли ими пользоваться, то, может, лишить вас ненужного груза на плечах? — Помилуйте! Гнев застелил нам глаза! Мы не ведали, что творили! — падает на колени вторая жертва обмана. Что одной, что другой становится понятно, что если я и злодейка — то явно не того уровня, что «черный колдун». Впечатленные своим открытием, они тут же начинают вымаливать прощение, словно и не участвовали в заговоре против меня: — Скажите, как нам исправить ту глупость, что мы натворили? Мы всё сделаем для вас!!! Всё расскажем! И про девушку ту, и про дружков её! Их четверо было! Говорили складно — что и не придерешься! Столько на вас наговорили, а мы, глупые — и поверили! Дайте нам шанс помочь вам поймать всех этих нехороших людей! Молим вас, госпожа наша!!! Поворачиваюсь к Охотнику. — Они ваши, — спокойно произношу и иду в другую сторону темницы. Складываю руки на груди и упираюсь спиной в стену.