— Артефакт… защищает от культиваторов… Мора знает — где… — выдавливаю из себя. — А вы? — раздраженно уточняет мужчина. — Его нужно вынести… только мы вдвоем знаем… — И где эта ваша ключница? — теряя терпение, спрашивает Охотник. — Ушла… в город… — У нас нет на это времени, — выругавшись, цедит мужчина, затем прижимает меня к себе и быстро идет в сторону поста охраны у ворот, — передайте своему главному, что графиня под защитой Охотника, — бросает на ходу растерянным стражникам и тут же открывает портал. Божеее… этого мой организм точно не переживёт… цепляюсь за рубаху мужчины, отчаянно борясь с тошнотой; откровенно не хочу её отпускать, когда меня пытаются уложить на что-то ровное и не очень мягкое. — У неё какая-то внутренняя травма, — звучит голос Охотника, в то время как моё сознание блуждает где-то в темноте. Понятия не имею — где мы, и с кем он ведёт диалог. Ощущаю на себе теплые руки… — Ей пнули прямо по животу, — этот негромкий женский голос кажется знакомым: у меня ощущение, будто я его уже когда-то слышала… А от следующего звука я едва не вздрагиваю: он прозвучал глухо, но пошатнулись и стены, и пол под ногами. — Задеты органы… — продолжает женщина, спокойно игнорируя произошедшее… Почему перед глазами возникает чепец и большой белый фартук?.. — Ты можешь это излечить? — сосредоточенно спрашивает мужчина. — Да. Но всё равно есть опасность выкидыша… — Опасность — чего?.. — каким-то не своим голосом уточняет Охотник, после чего я резко прихожу в себя. — Повторите, — выдавливаю слово, напряженно глядя в лицо пожилой женщины — действительно в чепце! — от рук которой в моё тело проникало мягкое тепло. — Вы беременны, — спокойно отвечает та, — и лучше вам сейчас расслабиться и позволить мне продолжить лечение. Так, ладно, не будем паниковать. Она латает меня на энергетическом уровне: не нужно мешать ей делать свою работу. Но… Минока успела от кого-то залететь перед смертью?! Вот это сюрприз под ёлкой. Так, поэтому у меня ни разу за всё время не шли… — Какой… срок, — произносит Охотник каким-то не своим голосом. — Около пяти недель, — звучит ровный ответ, а я застываю, глядя на потолок большими глазами. Этого быть не может. Я уже была в этом теле. Сама не замечаю, как моё дыхание ускоряется. Для кого-то это может быть не так важно, но для меня беременность — не просто очередное событие. Для той, кому в другом мире поставили диагноз бесплодия… это чудо. Чудо, которое произошло вопреки законам природы и без… …замечаю взгляд Охотника, стоявшего надо мной, и осекаюсь. … Никакое это не чудо… … Это тело — другое… здоровое, полное сил… для этого тела не проблема — зачать дитя… Не было тут «непорочного зачатия». — Ты… — выдавливаю из себя, глядя на Охотника с такой злостью, что даже его прислуга останавливает моё лечение, — выйди отсюда!.. Мужчина ничего не отвечает и никак не реагирует на мои эмоции — он разворачивается и выходит за дверь. Закрываю лицо руками и некоторое время просто лежу. — Я продолжу? — негромко спрашивает пожилая женщина, казавшаяся мне слишком знакомой. — Продолжайте, — отворачиваю голову и закрываю глаза. Это место… этот дом… эта прислуга… Я уже была здесь. Я была здесь в те два дня, которые выпали из моей памяти. Жила в одной из свободных комнат, ела еду, которую здесь готовили, вела разговоры о Мастерах и о Запретном Острове… и спала с Охотником. О чём благополучно забыла по его единоличному решению. Через тридцать минут боль внутри почти стихает, и я даже ощущаю прилив сил. Женщина, лечившая меня, вытирает пот со лба и улыбается мне мягко и спокойно. — Что с моим телом? — спрашиваю у неё. — Поврежденные органы я подлечила, внутреннего кровотечения больше нет. Всё будет хорошо, — отвечает та. — А ребёнок? — отводя взгляд, уточняю ровным голосом. — Я сделала всё, что смогла, — чуть тише произносит женщина, лицо которой говорит красноречивей любых слов: теперь только от моего организма зависит, будет ли у этой маленькой жизни шанс появиться на свет. — Спасибо вам, — отзываюсь, вновь отворачиваясь. Кухарка, — а судя по её одежде, это была именно кухарка, — проводит рукой по моим волосам и отходит от кровати. — Активно двигаться, — слышу её голос, когда делаю попытку встать, — не стоит, — заканчивает женщина, качая головой; и я послушно возвращаюсь в положение «лёжа», — вам нужен постельный режим. — Хорошо, тогда дайте мне письменные принадлежности, — произношу, глядя в потолок. — Я пришлю к вам горничную со всем необходимым, — отвечает та и выходит в коридор. Когда через пять минут ко мне в комнату заходит престарелая горничная, мне становится не по себе: её я тоже узнаю. Стиснув зубы, успокаиваю внутреннее раздражение. Потом. Буду думать об этом всём потом. — Благодарю, — принимаю бумагу из рук женщины и начинаю писать. Геону. Про нападение на меня. Про трёх убитых в саду. Про двух женщин на постоялом дворе, которые могут знать, что вообще произошло — и почему. А также — про небольшой браслет, оставшийся где-то на земле. Он мне нужен. Я должна понять, кто и как смог создать нечто настолько опасное для Мастеров. Эта безделушка заблокировала мои способности. Это не шутки. У нас очень опасный противник. — Передайте это письмо своему хозяину, — прошу горничную, передавая ей ценное послание, — его необходимо доставить в мой замок. Начальнику моей охраны. Прямо сейчас. — Я передам, — склоняет голову женщина и выходит из комнаты. Откидываюсь на подушку и выдыхаю. Теперь остаётся только ждать. Большего в моём положении я сделать не могу… Не знаю, как получилось, что я отключилась почти мгновенно. Планировалось, что я дождусь ответа Геона, — но организм сказал своё слово. Кажется, осознание некоторых перемен в моей жизни сказалось на мне серьёзнее, чем появление убийцы в замке или противостояние с Тай-Вэем и его братцем в императорском дворце… У меня самый настоящий стресс. В чужом мире. В чужом теле. Впервые за всё время пребывания здесь… Кому бы пойти вынести мозг? Кровожадно улыбаюсь, поднимаюсь с кровати и иду умываться; когда возвращаюсь в спальню, престарелая горничная уже стоит у двери с платьем в руках. Ну, да. То, что на мне, стоит постирать или ещё лучше — выкинуть. Оно хранит в себе не самые лучшие воспоминания. Переодеваюсь не без помощи незнакомой мне женщины, испытывая смешанные чувства: что-то внутри подсказывает, что делаю я это в первый раз. Раньше мне явно уделяли меньше внимания, как гостье… Охотник решил проявить радушие?