Хан очаровал меня с первой встречи. А Охотник ничего не сказал о том, что он — не подходящий кандидат, и вообще никак не прокомментировал мою заинтересованность. Значит ли это, что я могу позволить себе увлечься им?.. Прикрываю глаза и вижу перед собой образ молодого Мастера с темно каштановыми волосами и зелеными глазами. Слишком красив. И очевидно молод. Сколько ему? Лет двадцать шесть? В моём родном мире мне было тридцать, а двадцатишестилетние молодые люди казались мне незрелыми — хоть разница в нашем возрасте и не была столь велика. Однако, эти четыре года зачастую решали всё… Здесь же я оказалась в теле двадцатидвухлетней девушки. Вероятнее всего — невинной. А юноши вокруг меня развиты не по годам — вспомнить хотя бы Ха Ру… и Хана. Таким молодым людям я бы могла доверить свою жизнь. Но имею ли я вообще право на выбор?.. Глава 7 — Вы готовы? — Рэн проходит в мои покои. Натягиваю перчатки и перевожу на него взгляд. — Насколько это возможно — при всей моей нелюбви к подобным переходам, — произношу с вежливой улыбкой на губах. — Вы не отправили вчера никаких писем, — неожиданно замечает мужчина. — Скажите мне, кто ваш шпион? — продолжаю всё так же радушно. Не позволю этому провокатору испортить мой день. К слову, молчание после моих слов звучит красноречиво… — И всё-таки? — Рэн продолжает давить на меня весьма тяжелым взглядом. Знать бы ещё его суть… — Ну, что я, по-вашему, должна была написать — и кому? — чуть сбросив уровень «радушия» уточняю всё ещё вежливо. — Графу Байону, — отвечает Охотник, а затем добавляет, — ваш отказ, разумеется. — Вас не касаются мои отношения с графом, — с лёгким удивлением отзываюсь. Что это вообще за новости? — Разве вы не мечтали о свободе? — уточняет мужчина. — Это вы за меня мечтали о свободе, — напоминаю ему, — и я повторю, если вы не поняли в первый раз: мои отношения с Ханом вас не касаются. — Вы зовёте его Ханом, — замечает Охотник, прищурившись. — Он попросил меня об этом, — сухо улыбаюсь, начиная чувствовать раздражение. Между нами нет никаких договоренностей. Почему он заставляет меня чувствовать неловкость за моё общение с Мастером?.. — Почему именно он? — спрашивает Охотник. — Потому что он симпатичный, — отвечаю, не задумываясь; затем встречаюсь с напряженным взглядом. — Кстати, кто из вас двоих первым начал откликаться на половину имени? Мужчина прищуривается, но ничего не отвечает. Какая неожиданность. — Скажите, что вы не мстите мне за то, что я не отвечаю на вашу симпатию, — медленно произносит он, спустя несколько секунд, — и что решили дать графу шанс, потому что он действительно вам понравился. Смотрю на Охотника широко открытыми глазами и поражаюсь. Искренне поражаюсь. — Вы сейчас собственноручно закопали всё моё уважение к вам глубоко в землю, — произношу четким ровным голосом. Больше не произношу ни слова. Лишь взмахом руки предлагаю ему открывать портал. Собственно, что и происходит. Оказавшись перед домом вдовы управляющего восточным округом графства Дайго, глубоко вдыхаю и выдыхаю, не смущаясь своей слабости: эти переходы… даются мне не просто. Вестибулярный аппарат страдает от таких финтов. На мужчину рядом даже не смотрю. Не хочу смотреть. — Графиня! — вдова управляющего появляется передо мной так быстро, что мне становится неловко: всё-таки не молодая женщина, — Мы ждали вас лишь через пару дней! — затем она поворачивает голову, — Господин Охотник! Чем обязаны вашему визиту? Внимательно смотрю на свою союзницу. Я уже давно заметила, что мощь Охотника простые люди ощущают иначе, нежели культиваторы — кажется, она не давит на них с той же силой. А оттого и отношение к нему совсем иное: люди не боятся сильнейшего среди мастеров и не хотят от него избавиться при первой возможности, — если на них нет греха… Они считают его кем-то вроде Чистильщика. — Господин Охотник предложил свою помощь в поимке поджигателя. Я не могла ему отказать, — отвечаю за нас обоих. — Ну, да. Одного-то уже поймали, — совершенно серьёзно кивает вдова. Она знала, что преступников двое?.. Или это был скепсис, потому что поймали явно не того?.. — Расскажите мне всё, что знаете, — произношу и получаю приглашение войти в дом. — Когда я прочла ваше письмо, то первое, что пришло мне в голову — это проверить исполнителей черных заказов, — отзывается вдова, когда мы все усаживаемся в кресла, — их у нас не так уж и много. — Черные заказы? — переспрашиваю сосредоточенно. — Грязная работа: убийства, грабёж, поджоги, заказные нападения, — поясняет та, — проблема в том, что… Женщина неожиданно поджимает губы и отводит взгляд. — Что? — переспрашиваю у неё. — Тот, кого вы нарекли своим телохранителем, и тот, кто был казнён в столице по обвинению в преступлениях черного колдуна — и есть один из исполнителей черных заказов, — напряженно отвечает вдова. Несколько секунд сижу молча и смотрю на неё. Затем перевожу взгляд на Охотника. … Я помню слова Моры о бездельнике, который берется только за легкую и высокооплачиваемую работу, — так она описала Ха Ру, когда я впервые спросила о нём. Высокооплачиваемая работа, о которой никто ничего толком не знает… И навыки профессионального убийцы, которые идут в разрез с образом лентяя и охламона… Чем не идеальное описание преступника? А затем до меня доходит: а ведь он действительно поджег сарай! Тот самый сарай, в котором я очнулась после странного ритуала. Тот самый сарай, рядом с которым нашли тела жертв черного колдуна — в доме, который в последствии тоже сгорел. — Ха Ру не… — упираюсь взглядом в пол, окончательно потеряв ориентиры, — он не может быть черным колдуном. — Почему? — осторожно спрашивает вдова. — У графини есть причины так полагать, — неожиданно приходит мне на помощь Охотник. Ловлю его взгляд и цепляюсь за него, как за спасательную шлюпку. — Надо полагать, эти причины весомые, — поднимает брови женщина. И мне нечего ей ответить. Почему? Потому что Ха Ру сослан на Запретный Остров, а черный колдун — или тот, кого так называют, — побывал в моём замке пару дней назад. Это просто невозможно.