– Вашей последовательности тоже можно только удивляться. – Что именно показалось вам непоследовательным? Да он издевается! – Вчера я сказала о том, что не хочу за вас замуж. – За меня? – Вообще! Я вообще не хочу замуж, – говорю я. – У меня впереди целая жизнь, и я не хочу… Меня перебивают раньше, чем я успеваю закончить: – С тем, чего вы не хотите, мы разобрались. – Видимо, не до конца. – От его близости по коже тянет холодом, а внутри жаром. Я прямо-таки чувствую, как превращаюсь в гигантское ходячее самопротиворечие, поэтому складываю руки на груди. – Откажитесь от меня, ферн Ландерстерг. – Я не привык отказываться от выгодных сделок. Что я там говорила про булку? У него драконовластие головного мозга! – Я вам не выгодная сделка, – говорю я. – Я – живой человек, и у меня есть свои чувства. Я уже сказала, что не собираюсь за вас замуж, и вам придется это принять! В меня ударяет таким холодом, что я не покрываюсь наростами из сосулек только по какой-то счастливой случайности. – Собираетесь вы за меня замуж, Лаура, или нет, – произносит он, глядя мне в глаза, так четко, что слова собираются крупными льдинками и с хрустом, как под его ботинками, рассыпаются на кристаллики, – мне все равно. Сказано это с такой интонацией, что не остается ни малейшего сомнения: ему действительно все равно. Ах, так? – Собираетесь вы на мне жениться, ферн Ландерстерг, или нет, – говорю я, возвращая ему его взгляд, – мне все равно. Разворачиваюсь, иду к двери, но раньше, чем успеваю сделать два шага, по двери и стенам проходит легкая рябь силового щита, запирающего кабинет. То, что мы заблокированы внутри, понимаю, лишь обернувшись к Ландерстергу: он касается панели управления, и она беззвучно втягивается в стол. Глаза дракона темно-синие, но из-за холодного света сверкают металлическим блеском. Совсем как поверхность его стола. – Вы что сделали?! – Закрыл дверь. – Ландерстерг опускается в кресло и пододвигает к себе ноутбук. – Есть такая методика переговоров. Когда партнер на эмоциях не готов идти на контакт, ему нужно провести какое-то время в тишине и покое. В раздумьях. – Вы не имеете права меня здесь удерживать! – А я вас удерживаю? Он поднимает голову, взгляд его по-прежнему человеческий, но по ощущениям, в кабинете похолодало еще сильнее. По крайней мере, сейчас я искренне жалею о том, что вообще сняла пальто. – Вы закрыли дверь. – Чтобы не позволить вам наделать глупостей. – Глупостей?! – Садитесь, Лаура. Нам предстоит долгий день. Прежде чем я успеваю ответить, Ландерстерг касается коммуникатора: – Одер, беспокоить только в форс-мажорных ситуациях. Во всех остальных случаях всю информацию переключай на Стенгерберга. Нет, кофе не нужен. Все. Пока он отдает приказы, я стою с открытым ртом. Когда щелчок коммуникатора возвещает о том, что мы снова остались одни, обретаю дар речи: – Выпустите меня! – Только после того, как вас перестанут посещать мысли о том, чтобы расторгнуть наше соглашение. – Я не заключала с вами никакого соглашения! – Заключали, Лаура. – Взгляд его скользит по моим ногам, почему-то заставляя их становиться ватными. А еще вспоминать, как вчера платье поползло вверх, открывая край чулок, и потемневший драконий взгляд. Сейчас он примерно такой же, с той лишь разницей, что в морозное напряжение врывается обжигающий жар, от которого становится нечем дышать. Хотите переговоров? Будут вам переговоры. Я подхожу к диванчику, стоящему у стеллажей, демонстративно усаживаюсь на него и подтягиваю укороченную юбку-карандаш повыше. Разумеется, исключительно чтобы сесть. На самом деле край чулок теперь выглядывает гораздо более откровенно, чем вчера. Закидываю ногу на ногу и слышу грохот захлопнутого ящика стола. С таким треском, что я уже приблизительно представляю, как стол разваливается на части, а посреди обломков сидит правящий дракон. Картина настолько привлекательная, что уголки губ сами собой разъезжаются в стороны. Я достаю телефон и делаю несколько снимков раньше, чем Ландерстерг успевает опомниться. – Вы что творите?! – рычит он. – Как – что? – поднимаю на него глаза. – Всего несколько кадров для живой ленты[2]. Вы же знаете, как в наше время ценится уникальный контент. Прежде чем я успеваю открыть соцсеть, дракон оказывается рядом, а мой телефон – у него. Сам он опирается о спинку дивана, нависая надо мной. Металлический взгляд врезается в мой, проникая в меня так глубоко, что перехватывает дыхание. – Находите это смешным? – жестко интересуется он. Его руки слишком близко от моих плеч, а лицо – совершенно точно близко от моего. Хищное, такое же жесткое, как он сам. Одна его ладонь на подлокотнике, под ней – мой телефон, сейчас напоминающий доживающую последние минуты хрупкую пластинку. Вторая – на спинке дивана поверх моих волос. Я только сейчас это поняла, когда шевельнулась. Под расстегнутым пиджаком перекатываются литые мышцы, под этим взглядом хочется закрыться… или раскрыться на полную. Подчиняясь этой звериной власти, яростной и стремительной, позволить ему бесстыдно стекать по плечам в вырез блузки. Пламя иртханов очень притягательно для людей, и на него можно подсесть, притом подсесть основательно. Я всей кожей ощутила, как волоски встали дыбом, а губы вспыхнули, словно в них уже впивались его, оставляя клеймо-ожог. – Ни разу. Отдайте мой телефон. – Когда соберетесь домой, Лаура, – произносит он, оттолкнувшись от дивана и выпрямившись, – получите свой телефон обратно. А пока наслаждайтесь. Внутри меня все еще потряхивает, а усилившееся желание треснуть этого самца дракона планшетом становится совершенно невыносимым. – А если я захочу в туалет? – Значит, решение вам придется принимать экстренно, под давлением внешних обстоятельств. Он возвращается за стол, сомкнувшаяся пасть ящика стола сжирает мой телефон, после чего Ландерстерг погружается в работу. Мне остается только за ним наблюдать: выражение его лица вообще не меняется, эта жесткая маска настолько срослась с хищными чертами, что я даже не представляю, бывает ли он когда-то другим. Например, во время оргазма… При мысли об этом внутри все вспыхивает, как от прикосновения к лазерному лучу, и кажется, даже щеки начинают пылать. Н-ну-у уж нет! Своего мужчину я выберу сама, и своего мужа – тоже. Никаких влечений через драконье пламя, а тем более к тому, кому «все равно»! Поскольку телефон у меня отобрали, я достаю планшет. Красноречивый взгляд Ландерстерга в мою сторону заставляет приподнять бровь. – Что? Здесь нет ваших драконобесподобных фото. Поскольку дракон по-прежнему смотрит на меня, поясняю: – У меня завтра зачет. Мне надо готовиться. – Зачет по чему? – По теории вероятностей. – Зачем вам теория вероятности, Лаура? Девушке, которая увлекается танцами на льду и воздушной гимнастикой? Ну надо же! И это уже выяснил. – Чтобы рассчитать вероятность того, что наш брак не состоится даже в случае согласия двух сторон и самых благоприятных обстоятельств. В глазах Ландерстерга снова появляется металлический блеск, но продолжения разговора я не дожидаюсь, утыкаюсь в планшет. Зачетные материалы отказываются лезть мне в голову, они вообще туда не помещаются, особенно учитывая присутствие дракона, который действует мне на нервы. Правильнее было бы сказать, действует на мои инстинкты, которые совершенно точно обостряются, когда я вхожу в его кабинет. С этим определенно надо что-то делать. С этим, а еще с тем, что я оказалась в заложниках у драконогада. Когда меня посещает последняя мысль, по стенам вновь проходит легкая рябь. Я замечаю это исключительно потому, что сижу рядом со стеллажами, и легкие блики стекают по зеркальным граням. Ландерстерг поднимается из-за стола. – Что, экстренная ситуация под давлением внешних обстоятельств? – интересуюсь, глядя на него снизу вверх. – Нет. – Он достает телефон и протягивает мне. – Я провожаю свою невесту. – Я вам не невеста! – шиплю я, вскакивая с дивана. – И… – Теперь вы совершенно точно моя невеста. – Дракон касается моего подбородка, и меня снова опаляет льдом. Как от прикосновения к ладони, только гораздо ярче и острее. – Потому что мы с вами провели… – Ландерстерг смотрит на часы. – Почти два часа в закрытом кабинете. Несколько мгновений до меня доходит смысл его слов. Потом я краснею, бледнею и снова краснею до состоянии сердцевины факела. – Вы… – шиплю я. – Вы…