Глава 12 ИГРА ЕЩЕ ПРОДОЛЖАЕТСЯ! Приходите посмотреть, как «ЛАБИРИНТ» из Беллтауна столкнется с «ВУЛКАНАМИ» из Южного Центра в ожидаемом матче сезона по амалицлям! Никакое перекрытие метро не остановит наших игроков! Билеты все еще в продаже – покупайте через облачную привязку или на Дворцовом стадионе Северного Тлачтли. Приходите за позитивом! Флаер с рекламой гандбольного матча, напечатанный 249.3.11-6П и раздававшийся во Внутренней провинции, Беллтауне, Южном Центре и Тополиной провинции * * * […] прошло еще пять лет с тех пор, как ты в последний раз возвращался на станцию Лсел; советнице по культурному наследию очень хотелось бы сохранить и обновить текущее состояние твоей имаго-линии для потомков, но и мне самому интересно услышать из твоих собственных уст доклад о положении дел в Тейкскалаане; в последние пять лет ты хранишь достойную восхищения сдержанность; я не могу жаловаться на твои постоянные успехи в должности, на которую я лично выбрал тебя, но потрафь уж моему любопытству – возвращайся ненадолго к нам. […] Сообщение послу Искандру Агавну от Дарца Тараца, советника по шахтерам (087.1.10-6П по тейкскалаанскому летоисчислению) После вызова Солнечные не заставили себя ждать: трое в одинаковых золотых шлемах, безликие и эффективные. Вызвала их Три Саргасс, установив какую-то связь между своей привязкой и сигнализацией двери, а потом изобразив дрожащим голосом достоверное подобие возмущения и изумления – Махит подозревала, что примерно эти чувства Три Саргасс и переживала, просто выразила только ради конкретной цели. Какие бы там ни были у Три Саргасс бездонные недра эмоций, выражала она их всегда по делу либо вентилировала в яркой истерике. Махит уставала от самой только мысли о том, как асекрета владеет собой. Еще она могла уставать потому, что провела на ногах почти тридцать два часа. Сон стал невообразимой роскошью для тех, у кого нет мертвецов в апартаментах. Ее хотя бы не собирались арестовывать. Солнечные отвлеклись от нее всем отрядом – или просто ей поверили: она вернулась домой, на нее набросился человек и в последовавшей борьбе погиб от собственного оружия. Нет, Махит никогда не видела ничего похожего на эту иголку. Нет, она не знает, как убийца проник внутрь. Нет, она не знает, кто его подослал, но в эти смутные времена возможностей море. Она не солгала ни разу. И ей поверили. Искандр снова пропал, но по-другому; в течение всего допроса ладони и пятки Махит кололо так, словно конечности освежевали и поместили в мерцающее электрическое пламя – они стали бесчувственными, но не совсем. То же самое начиналось перед проблесками воспоминаний имаго, но теперь – без конца и без сопутствующих видений. Повреждение периферийных нервов – но она же ничего не повреждала. Если только имаго-аппарат под затылком не вредил ей прямо сейчас, пока она отвечала на вопросы на тейкскалаанском, невыразительно, спокойно. Место, где должен быть Искандр, казалось пустым пузырем, выдранным зубом. Полость, которую можно мысленно прощупать. Слишком надавишь – и возвращается головокружение. Она пыталась перестать. Обморок сейчас совсем ни к чему. – Патриций первого класса Двенадцать Азалия, – сказал один из Солнечных, развернувшись к нему, будто на подшипниках, напоминая робота, – что привело вас в апартаменты посла Дзмаре так рано утром? А. Возможно, ей все-таки не поверили; возможно, они просто действуют тонко. Воспользуются Двенадцать Азалией, чтобы расколоть ее байку, словно вакуумную изоляцию семени-челнока, и выпустить наружу весь защитный воздух. – Госпожа посол просила о встрече, – сказал Двенадцать Азалия, и это совсем не помогло. – Просила, – перебила Махит. – Я хотела встретиться с Двенадцать Азалией за завтраком, чтобы обсудить… – Она поискала что-нибудь совершенно неподозрительное. Вариантов было маловато. – …запросы лселских граждан в министерство информации за время отсутствия действующего посла. Вот. Если золотой щиток на лице мог выражать скептицизм поднятой брови, то это она сейчас и видела. – Похоже, вопрос чрезвычайно срочный, раз его надо обсуждать до начала рабочего дня. – И у меня, и у патриция очень загруженный график. Завтрак нас устраивал. По крайней мере, пока на меня не напали, – резко ответила Махит. Чувствуя себя при этом так, словно ее сейчас вытряхнет из собственной кожи. Неврологический пожар и отдаленная переливающаяся дрожь из-за депривации сна. Она улыбнулась по-станционному и гадала, поморщился Солнечный под щитком или нет. Показала все зубы. Как скелет. – Что с вашим костюмом, Двенадцать Азалия? – елейно поинтересовался другой Солнечный. – Кажется, будто вы побывали в водоеме. Махит уже видела, как краснеют тейкскалаанцы, но не так мастерски, как это удалось Двенадцать Азалии: расползающийся темный румянец стыда под гладкой коричневой кожей. – Это очень… я нервничал, из-за демонстраций… я споткнулся, – сказал он. – Упал в пруд, как пьяница; а возвращаться домой уже было поздно, я бы пропустил встречу… – Вы в порядке? – спросил Солнечный. – Не считая урон моей чести… – Разумеется. Три Саргасс, свернувшаяся в уголке дивана и подтянувшая под себя ноги, спросила: – Вы уберете тело? На него тяжело смотреть, – голос все еще дрожал, словно она с трудом держала себя под контролем; Махит задумалась, а спала ли асекрета, не считая того короткого момента, когда она застала ее дремлющей перед императорским залом для аудиенций. Вряд ли. Всего неделя с тех пор, как Махит прибыла в Город, и сколько разрушений она уже принесла. По крайней мере, Три Саргасс. (Пятнадцать Двигателю… Искандру…) Хотелось что-то сделать. Надавить, чтобы хоть что-то прогнулось по ее желанию. – Уже второй раз за неделю моя жизнь оказалась под угрозой, – сказала Махит. – Тут и взрыв, и общее состояние вашего Города при подготовке к войне… – Она многозначительно вздохнула. Политические волнения – это так безвкусно. – Я решила – лучше провести встречу у себя в апартаментах, чем там, где нам могли бы помешать, и сами взгляните, что случилось. Все трое Солнечных посмотрели на нее. Она уставилась в их пустые ложные лица, выставив подбородок. – Мы бы хотели напомнить госпоже послу, – сказали они все трое сразу, странным хором, и «не Город ли они, не тот ли самый ИИ, который управляет стенами, освещением и дверями, не подчиняются ли они алгоритму министерства науки», – что яотлек Один Молния предлагал вам свою личную защиту. И вы отказались. – Намекаете, что этой неприятности не случилось бы, если бы посол согласилась? – вклинилась Три Саргасс. – Потому что это поразительное предположение из уст имперской полиции. Они повернулись – плавно, без трения – и сосредоточились на Три Саргасс. Она подняла брови, расширила глаза, показывая белки – так и напрашиваясь. – Чтобы выдвигать подобные формальные обвинения, – сказал один совершенно ровным голосом, – существуют конкретные процедуры, асекрета Три Саргасс. Хотите к ним прибегнуть? Мы к вашим услугам, как к услугам любого гражданина империи. А это, подумала Махит, уже собственно угроза; не такая прямая, но не менее хищная. – Возможно, я назначу по этому поводу прием в Юстиции, – сказала Три Саргасс. Ее выражение ни на йоту не изменилось. – Здесь мы закончили? Вы уберете несчастного с ковра? – Это место преступления, – сказал Солнечный. – Весь квартирный комплекс. Мы предлагаем госпоже послу найти на время следствия альтернативное место для проживания. Учитывая утренние новости, уверены, у нее широкий выбор. Махит глянула через плечо Солнечного на Двенадцать Азалию – он единственный из них троих мог видеть этим утром новостные трансляции, – но он только пожал плечами. Она не знала, что пропустила. Может, просто журналистское расследование о неприглядной связи лселского посла с эзуазуакатом Девятнадцать Тесло. – Когда можно ожидать разрешения войти в мои собственные апартаменты? – справилась она. Все еще выдерживая вежливый тон, хотя и язвительный; здесь все на нервах – и она, и ее посредница, и Солнечные. Один из них пожал плечами – на удивление эмоциональный жест. В больших мышцах на спине Махит промелькнул неврологический призрак Искандра – он пожимал плечами точно так же: картинно, безразлично, всеми руками целиком (так здесь он или нет? Как же хотелось понимать хотя бы приблизительно). – Когда закончится следствие, – сказал Солнечный. – Сейчас вы, конечно, свободны. Мы понимаем, что смерть была случайной. Значит, не арестовывают за убийство. Просто снова изгоняют – в этот раз из ее собственных апартаментов, с дипломатической территории Лсела… Имаго-аппарат при ней, надежно спрятан в рубашке, но чего у нее нет, так это почты. А в почте – инструкции, которые могли поступить со Лсела. Инструкции для нее, а не для мертвого Искандра с предостережениями о ней. Инструкции, которые берут в расчет проблемы живого лселского посла. Она обернулась к Три Саргасс и Двенадцати Азалии, сама пожала плечами – по-своему, не подражая тейкскалаанцам – и сказала: – Не будем мешать офицерам… Если бы только можно было просто забрать корзинку с инфокартами у дверей. Там лежало коммюнике со Лсела – что-то на пластипленке, как всегда печатали приказы на родине, но свернутой в цилиндр, словно курьер пытался придать сообщению вид инфокарт-стика. По дороге на выход она провела рукой по миске, зажав цилиндр в ладони. – Госпожа посол, – неодобрительно сказал один из Солнечных. – Не переживайте, мы не вскроем вашу почту. У нас нет такого права. Но если б было, то вскрыли бы обязательно, не сомневалась Махит. Словно пристыженная, она оставила настоящие стики в миске и улыбнулась всеми зубами, не переживая насчет вежливости. – Уж постарайтесь, – сказала она, а потом дверь, которая должна была ее охранять, задвинулась у них троих за спинами, и они оказались в Городе – одни, безо всякого убежища. – Я так делала, когда сидела всю ночь в библиотеке и не успевала домой до начала лекций, – сказала Три Саргасс. Она протянула Махит чашечку с мороженым, купленным в фургоне под раскидистым деревом с красными листьями. – Не верь, – сказал Двенадцать Азалия. – Она ела мороженое в садах после того, как всю ночь шаталась по клубам. – Неужели? – Махит зачерпнула мороженое прилагавшейся одноразовой пластмассовой ложкой – оно было густым и гладким, из сливок, недавно полученных от млекопитающего, и Махит не хотелось спрашивать, какого именно. Если поворачивать ложку на раннем утреннем свете, мороженое отливало бледными золотыми и зелеными оттенками. Чувствуя себя так, словно завершает ритуал, она спросила: – Я отравлюсь? – Оно из зеленого косточкового фрукта, сливок, прессового масла и сахара, – ответила Три Саргасс. – Последние два продукта, уверена, есть и у вас на Лселе, а первыми – еще раз – мы детей кормим. Все будет хорошо, если только у тебя нет аллергии на лактозу. Лактозу Махит знала в основном в виде сухого молока, но оно проблем никогда не вызывало. Она отправила ложку в рот. Шокирующая приторность растворялась в многогранный несладкий вкус – зеленый вкус, насыщенный, обволакивающий язык. Зачерпнула еще, облизала ложку. Она ела впервые с тех пор, как ее чуть не прикончил ядовитый цветок – первое покушение на убийство за вчерашний вечер, что вообще с ней творится, – и теперь так и чувствовалось, как сахар в крови выбирается из той пропасти, куда она его загнала. Изгнание в Городе начинало казаться не столь уж неподъемным. Три Саргасс привела всех троих на лужайку – подстриженный пригорок, поросший иссиня-зеленой травой безо всякого запаха, в окружении тех же самых краснолистных деревьев, что едва ли не мели по земле ветками. Не сад, а крошечный самоцвет – одна из поблескивающих граней Жемчужины Мира. Не беспокоясь за костюм – все равно мятый, и пятна от травы асекрету, видимо, уже не пугали, – Три Саргасс села и принялась за свое мороженое с решительным и сосредоточенным выражением. – И не знаю, почему я еще с вами, – Двенадцать Азалия шлепнулся на траву. – Меня-то Солнечные не выгоняли из квартиры. – Солидарность, – сказала Три Саргасс. – И твоя известная неспособность не совать свой нос в чужие дела. – С такими неприятностями, Травинка, мы еще не сталкивались никогда в жизни. – Да, – весело ответила Три Саргасс. – Это… было странно, да? – спросила Махит. Она все перебирала в мыслях события. С какой легкостью они убедили Солнечных в том, что это самозащита. Не такая уж завуалированная угроза, намек, что если бы она поступила под опеку Один Молнии в министерстве войны – в Шести Раскинутых Ладонях, – то ничего не случилось бы. – Что они нас… отпустили просто так. Выгнали из апартаментов и не просили дождаться допроса в каком-нибудь полицейском участке. Несмотря на уровень угрозы, которой мы явно подвергаемся. – То, что нас отпустили, само по себе не так уж необычно, – сказала Три Саргасс. – Не знаю, как принимают решение о самообороне на твоей станции, но мы склонны относиться к тому, кто о ней заявляет, с презумпцией невиновности. – А странно то, как Солнечный намекнул, что тебе не пришлось бы совершать убийство при самообороне, если бы ты пошла в министерство войны, – добавил Двенадцать Азалия, широко пожимая плечами. – Или с чего Травинка решила, что им стоит угрожать в ответ.