— Так вот, чёрта с два! Я её пытаюсь сдерживать, но она не слушает! Это её идея вырезать караулы, не моя! Она одержима оболочкой, одержима смертью, одержима кровью! Она готова убивать снова и снова, я еле отговорила её от нападения на лагерь, я-то знаю, чем это кончается! Она хотела вырезать кыштак, убить мирных! «На них всем плевать» — вот и всё. Оболочка действует на носителя, я это по себе знаю, но не настолько же! Она даже в постели теперь другая — доминирует и пользуется, никакой взаимности! — Плохо греет постельная грелка? — не удержался и съязвил я. — Прекратите, это не смешно! Я боюсь! Уже не знаю, чего больше — за неё или её саму! Её слияние с оболочкой настолько сильное, что она, не имея никакого боевого опыта, побеждает меня в тренировочных боях. Каждый раз побеждает! — Тебя, надо полагать, это бесит? — спросил я. — Нет. То есть, сначала — да. Я бесилась и ревновала, опять я второй сорт! Даже там, где я всегда была сильнее. Но теперь просто боюсь. Я хочу вернуть свою Альку! — А если она не хочет вернуться? — Док, я не верю, что вам плевать. Вы злитесь на меня — ваше право. Но с ней правда происходит что-то очень странное и пугающее. Поверьте мне, так не должно быть! Сделайте что-нибудь! — Что? — Не знаю. Какую-нибудь свою магию. Нарисуйте её доброй, или как вы это делали… — Ничего не обещаю, — покачал головой я. — Но я подумаю над этим. — Спасибо. И поспешите — всё происходит очень быстро. Калидия встала и вышла из комнаты, столкнувшись в дверях с Анахитой. — Эта хотя бы одеться успела… — закатила зелёные глаза та. — Мне уйти? Или тебе мало одной женщины на ночь? Может, позвать кого-нибудь ещё? Блондиночку? Твою развратную подружку с ружьём? — Прекрати, — сказал я с досадой. — Прямо сейчас перестань. — Ну конечно, после такой красотки… — Анахита. — Я уже почти тридцать лет Анахита! Заметно, да? Куда мне против таких девочек… Я подошёл и взял её за плечи. Она замолчала, глядя на меня снизу большими зелёными глазами, в которых блестят слезы. — Вижу, нам пора поговорить, потому что началась какая-то фигня. — Ну да… — глаза её потухли, слезы потекли дорожками по щекам. — Меня опять занесло, прости… — Выслушай меня. Сможешь? — Постараюсь, — она всхлипнула и шмыгнула носом. — Ты мне очень нравишься. Ты красивая, умная, добрая женщина. Нагма — очаровательный ребёнок. — Ладно, говори своё «но», — обречённо сказала Анахита. — Пора уже выбить из-под меня табуретку пустых надежд. — Но я не готов сейчас принять обязательства перед вами. — Нет, дослушай! — перебил я, не дав ей ответить. — Я человек долженствования. Если скажу «Это моя женщина», ничего серьёзнее в жизни не будет. Поэтому прошу — не торопи меня. Мы все сейчас в ситуации, когда от нас мало что зависит. В воле Владетеля Креона и под влиянием кучи обстоятельств. Я не знаю, что будет завтра, и очень может быть, что я скорее утяну вас на дно, чем помогу выплыть. Мы знакомы очень недолго, большую часть этого времени я был старик, и ты ни хрена про меня не знаешь. Не спеши возлагать на меня свои надежды просто потому, что больше не на кого. Мы не будем сидеть в этих горах вечно, тебя ждёт большой мир, в котором куча возможностей и толпы мужчин, которые будут без ума от твоих зелёных глаз. — К чему ты это? — мрачно спросила Анахита. — Ты меня прогоняешь? Отправляешь искать другого? Тогда не надо поливать мёдом козий помёт. Скажи это прямо. — Я не готов сейчас сказать «Мы с тобой вместе навсегда», как ты хочешь. Это может быть так, а может быть, нет. — Я разве сказала, что этого хочу? — А ты не хочешь? — Может, и хочу, почём знать. Но не сказала же! Я поняла — ты хочешь меня трахать, но не хочешь жениться. Не надо было говорить столько слов, я их уже слышала угадай от кого. От тебя — не ожидала, честно. Иди к Иблису, все вы одинаковые! Хлопнуть дверью у неё получилось очень внушительно. Руки сильные. Да, хреново вышло. А ведь просто сказал правду. Которая, будем честными, последнее, что нужно в разговоре с женщиной. Какой чёрт меня дёрнул с устатку отношения выяснять? Наплёл невесть чего, обидел, чувствую себя полным говном. Надо было заткнуть рот поцелуем, завалить в койку и сделать так, чтобы из головы вылетели все мысли, кроме одной: «А что, так тоже можно?» Так нет же, развёл муде по воде. Ненавижу сцены ревности, вот и понесло. Я выключил свет, разделся, и только собрался, расстроенный, лечь, как дверь снова открылась и закрылась, уже тихо. — Знаешь, — сказала в темноте Анахита. — Я тут подумала… Забудь. Хочешь меня трахать? Не хочешь жениться? Трахай и не женись. Обойдусь. Ты меня слышишь? Скажи же что-нибудь! Я, не зажигая света, нащупал её, заткнул рот поцелуем и опрокинул на кровать. Через минуту она сказала: «Ох, ты и так можешь?», ― а потом не говорила ничего. *** Утром меня призвал Креон. Курьером выступила, к моему удивлению, не Калидия, а Алиана. — Владетель ожидает вас, Михл, — сообщила она сухо. — Поожидает, не треснет, — ответил я. — А ты иди-ка сюда, ассистентка. Раздевайся. — Зачем? — Профилактический осмотр. Контроль слияния. — Это так необходимо? — сердито спросила она. — Абсолютно! — соврал я. — А ты думаешь, зачем меня Креон зовёт? — Владетель доволен результатами слияния. — Именно это меня и смущает. Да разденься ты уже, не тяни время. Я покрутил обнажённую девушку перед собой, пропальпировал места инвазии интерфейсов. На первый взгляд, всё нормально, но что-то меня смущает. Когда я пытаюсь смотреть сквозь референс, они выглядят не так, как у Калидии. Может быть, так и должно быть, но… — Папа Док! — Нагма, ты не могла бы завести себе привычку стучаться? — Ой, ты занят? А почему она голая? Из коридора кто-то успел кинуть любопытный взгляд на то, как я щупаю голую девчонку. Надеюсь, это была не Анахита. Чёрт, представляю какая репутация у меня среди личного состава… — Я доктор, ты забыла? — Да, Папа Док. Я вижу, с ней неправильно. — А ты видишь, что именно не так, глазастик? — Я вижу, но не знаю, что вижу. — А на что похоже? — Как будто в ней кто-то живёт. Как глисты. — Может, хватит меня разглядывать? — зло бросила Алиана. — Сами вы как глисты, лезете, куда не просят. Меня всё устраивает, в жизни себя не чувствовала так хорошо! Владетель Креон ждёт вас, Михл. Она торопливо оделась и вышла. — Папа Док, — сказала Нагма осторожно, — мне кажется, это та чёрная штука. Она в ней. Прямо в голове. Может, нам ещё раз попробовать? — Я только за, но она теперь вряд ли согласится нам позировать. — Плохо, — вздохнула девочка. — Эти чёрные штуки — очень странные. Живые и не живые одновременно, и очень хотят снова стать живыми. — А почему «снова»? — Мне кажется, они были живыми раньше, очень давно. А потом сделались вот такими. И теперь пытаются стать как раньше. — Скажи мне, мелочь, а мы можем им запретить? Думаю, Креон зовёт меня не чаю попить, а запускать следующую оболочку. Сможем мы с тобой не дать ей пролезть глубоко, как в Альку? — Сможем, папа Док. Мы с тобой сможем что угодно! Ишь, оптимистка малолетняя…