— За меня мама отвечает. Я ей диктую, она записывает. Джесси слушала его с замиранием сердца. Она встречалась со случаями чудесных исцелений и знала, как много зависит от настроения больного и от его веры в себя. — Замечательно! Очень хорошо, что вы этим занялись. — Я вам еще кое-что хотел показать, — сообщил он. Он стиснул зубы, напрягся так, что глаза его сузились в щелочки, и вдруг приподнял правую руку и даже пошевелил пальцами. Движение было еле заметным, но любое движение говорит о том, что проводящие спинномозговые пути не пострадали. — Ой, Дейв! — воскликнула Джесси, обнимая его. — Просто отлично! Это огромный шаг вперед. Великолепно! Ну, теперь вам предстоит работать и работать. — Я готов, — ответил Сколари. Весь день Джесси словно летала на крыльях. В десять вечера Алекс оставил свой пост и отправился, как и вчера, в Седьмую хирургию — проверить новых пациентов-мужчин в возрасте между тридцатью и пятьюдесятью пятью. На сей раз у него имелся сопровождающий — Джесси Коупленд уже второй вечер подряд встречалась с ним в буфете. Сегодня она пригласила его посмотреть свое отделение (ей и в голову не приходило, что он там уже несколько раз побывал). Она зашла в одну из палат, а Бишоп прогуливался по коридору, изучая обстановку. Из больничного компьютера он узнал, что подходящих кандидатур семь, и был почти уверен, что одна из них — Маллош. Джесси вышла из палаты 713 и поспешила к нему. Не то чтоб сногсшибательно хороша, но довольно симпатичная, серьезная такая. Бишопу было немного стыдно, что пришлось про себя наврать, но умение лгать в его профессии необходимо — без него не выживешь. Вот поймает Маллоша и тогда расскажет ей всю правду. В других обстоятельствах он бы обязательно попробовал завязать с ней более серьезные отношения, но — увы! — сейчас это было невозможно. Он поставил на карту все, доверившись всего лишь собственной интуиции. Он просто обязан отыграться за пять лет сплошных поражений, а времени — меньше двух недель. — Привет! — сказала она. — Извини, что задержалась. — Ничего страшного. — Возникли кое-какие осложнения. Тому парню, к которому я сейчас заходила, срочно необходима пункция спинномозговой жидкости. — Иди и займись его спиной. А я вернусь на пост — не то уволят еще до первой получки. — Очень приятно было с тобой поболтать, жаль только, что недолго. — Может, как-нибудь попробуем встретиться за пределами больницы? — предложил Бишоп. — Ты хочешь сказать, что и за пределами больницы есть жизнь? — Хочешь докажу? — Ну, попробуй. Послезавтра вечером я вроде свободна. — Увы — моя смена. А как насчет послепослезавтра? — У меня дежурство. — А завтра днем? — спросил он. — Очень может быть. Только сначала позвони. На Гилбрайда свалилась слава, а я отдуваюсь. Даже свидания толком не назначишь. — Не переживай. Мы все устроим. Бишоп шел по длиннющему коридору. Есть в ней что-то, что его волнует. Ее взгляд, то, как она ему улыбается… Он вдруг понял, что ему очень хочется ее обнять. Все пять лет, пока он гонялся за Маллошем, он позволял себе только короткие интрижки — ночь любви и до свидания. Так ему было удобно. Но Джесси Коупленд из тех женщин, которых следует остерегаться, — здесь все может быть серьезно. Он завернул за угол и чуть не столкнулся с пожилым сутулым санитаром, мывшим пол перед кабинетом Гилбрайда. — Прошу прощения, — буркнул Бишоп, едва взглянув на старика. Клод Маллош, в седом парике и с седыми усами, продолжал мыть пол. Когда охранник скрылся из виду, он достал из кармана отмычку, за пятнадцать секунд открыл дверь и проскользнул внутрь, прихватив с собой ведро и швабру. Пройдя через приемную, он скрылся в кабинете Гилбрайда, разложил в ряд все документы, лежавшие на столе, и быстро их сфотографировал, а затем направился к картотеке. Через двадцать минут, отсняв три пленки, Маллош вернулся в коридор и продолжил уборку, продвигаясь в сторону выхода. Глава 4 Джесси и так в больнице без дела не сидела, но теперь жизнь ее стала еще суматошнее. Кее собственным больным прибавились еще и больные Гилбрайда. Единственным островком в этом океане безумия был Алекс Бишоп. Встретиться за пределами больницы им пока так и не удалось, но он несколько раз заглядывал к ней в Седьмую хирургию. С ее дежурствами и его вечерними сменами они, похоже, были обречены на роман на рабочем месте. Впрочем, на завтра они договорились встретиться за ленчем в Норт-энде, бостонской «Маленькой Италии». После операции Марси на отделение обрушилась лавина страждущих, и свободного времени, которого и так не было, не стало вовсе. Операции были расписаны на три недели вперед. В некоторых из них вполне можно было использовать АРТИ, но Джесси до сих пор не была уверена, полностью ли готовы к этому как она, так и сам робот. Только к шести вечера удалось разгрести самые неотложные дела. Но едва Джесси закончила возиться с бумагами и собралась на обход, как телефон снова зазвонил, чему, впрочем, удивляться не приходилось. Естественно, звонил шеф с очередным заданием. — Привет, Джесси! Извини, что звоню так поздно. Я на телевидении, записываю передачу для пятого канала. — Ничего страшного, — понуро ответила Джесси. — Что тебе нужно? — Помнишь телеграмму от Истмена Толливера из Фонда Макинтоша? — Отлично помню. Про три миллиона разве забудешь? — Я только что узнал, что он приезжает — хочет посмотреть, как мы справляемся. Есть одна проблема. Завтра в девять утра я обещал дать телефонное интервью для радио, а потом у меня встреча с руководством больницы. Так что я попросил Толливера, чтобы он, как приедет, связался с тобой. Покажи ему все, что его заинтересует. Если я не успею вернуться, своди его на ленч. Все, больше не могу говорить — ведущий зовет. Ты уж не подведи, Джесси. Три миллиона на исследования — это чертова прорва денег. Джесси собралась было ответить, но Гилбрайд уже повесил трубку. Она представила себе Алекса Бишопа с тарелкой скаллопини из телятины на залитой солнцем веранде и отправилась в палату Сары, третий раз за день. Хорошенькая девушка сидела у кровати Сары и втирала ей в руки крем. Очередная волонтерка, которую Джесси видела впервые, была юной, коротко стриженной брюнеткой с огромными черными глазами. — Добрый день, — сказала Джесси и изучающе посмотрела на нее. — Я — доктор Коупленд. — Ой… Здравствуйте. Я — Лайза. Только что приступила к работе. — Добро пожаловать в страну Оз. Похоже, вы быстро все схватываете. — Спасибо. Я еще в школе работала волонтером в больницах. Сейчас учусь в колледже, но один семестр решила пропустить — хочу решить, чем заниматься дальше. — А про медицину не думали? Лайза покраснела. — У меня с естественными науками проблемы, — сказала она. — Думаю, мне надо работать с детьми — наверное, потому, что сама всю жизнь буду выглядеть подростком. Спасибо, что спросили. Большинство врачей так заняты, у них и минутки на нас не найдется. На следующее утро в Медицинский центр Восточного Массачусетса прибыл Истмен Толливер, человек, пообещавший три миллиона. Джесси, раздраженная и злая, вернулась в больницу в шесть утра. Вместо того, чтобы провести несколько часов в компании Алекса, расслабиться вдали от больницы, ей придется развлекать чиновника из какого-то там фонда. Джесси была несказанно удивлена, обнаружив, что Толливер — милейший собеседник. Он оказался мужчиной с очень благородной внешностью, с умным взглядом, с седыми висками и резко очерченным профилем. Вдобавок — обаятелен, умен и обладает изысканными манерами. Поедая крабов в «Сэндпайпер», они беседовали о шести годах, проведенных им на посту директора Фонда Макинтоша, и, естественно, об АРТИ и Гилбрайде. Полтора часа пролетели незаметно. — Как ни увлекательна наша беседа, — сказала Джесси, — но, если я не появлюсь на рабочем месте, больные объединятся и поднимут бунт. В котором часу вы встречаетесь с Карлом? — Я думал, вы знаете, — удивился он. — О чем? — Сегодня утром я разговаривал с доктором Гилбрайдом по телефону. Его пригласили в программу «Сегодня». Он вылетает в Нью-Йорк. Вернется завтра в полдень, сразу после шоу. — Я… Мне… увы, я слышу об этом впервые. Он сказал, что до его возвращения вами буду заниматься я? — Да, что-то в этом роде он и сказал, — ответил Толливер. — Ой, как неловко. Я бы с удовольствием провела с вами весь день, но сегодня у меня дежурство по отделению. — В таком случае я смогу немного отдохнуть. Я ведь приехал в больницу прямиком из аэропорта. Так что сейчас поеду в гостиницу. — Вы уверены, что вам ничего не понадобится? — Уверяю вас, я сумею развлечь себя сам. Больница находилась в трех кварталах от ресторана, и они отправились туда пешком. — Что ж, огромное спасибо, — сказал Толливер, забирая свою дорожную сумку из кабинета Джесси. — Надеюсь, Карл понимает, какое он в вашем лице имеет сокровище. — О да! Он непрерывно об этом говорит, — улыбнулась Джесси.