– Раньше я любила танцевать! – почти кричала Кейт. – Дея, Зои, ну же! Она подняла их со стульев. Кто-то же должен влить новую энергию в вечеринку и спасти вечер, который находился под угрозой. – А где еще вино? Рядом с Марком стояла наполовину пустая бутылка. Кейт подошла к столу и налила вина в чей-то пустой стакан. – Ты уверена, что тебе нужно еще? – спросил Марк. – Прошу прощения? – повернулась к нему Кейт. – Ты что-то сказал? Что-то было в том, как он стоял, – какая-то первобытная жестокость сквозила в его позе. Тамсин подошла к мужу. За спиной Кейт чувствовала Дею и Зои. Нэйтан сидел рядом с ней. Сэм стоял слева от нее. «Ханна, где Ханна?» Кейт поднесла стакан к губам. Вино было уже теплым. На вкус оно показалось ей чересчур сладким. – По-моему, твоей жене уже достаточно. Не думаешь? – повернулся к Сэму Марк. Кейт рассмеялась: – Да ладно тебе, ты же не в самом деле так сказал? Может, ты хотел спросить «твоей жене достаточно любви»? – Она засмеялась сильнее: – Ты просто смешон. – Прошу прощения? – Ты чертовски смешон. Посмотри на себя, на эти дурацкие часы, ты ведь не дайвер? Подожди-ка, посмотрим, как это работает? Она подошла к Марку, взяла его за руку, расстегнула наручные часы и опустила их в свой полный бокал вина. – Упс, – сказала она. Марк был в ярости, Тамсин побелела. – Эй вы, – помахала им Кейт. – Вы хоть представляете, как вы все смешны? Думаете, я хочу здесь жить? Рядом с вами? И я должна быть благодарна? – Она махнула бокалом в сторону Тамсин и Марка и добавила: – Проблема в вас, вы знаете? – Кейт, – Сэм сделал шаг вперед. – Марк прав, с тебя хватит. Ради бога, ты же кормящая мать. – О да, я кормящая мать! – Ты просто устала. – О! – она со стуком поставила стакан на стол. – Это просто бесценно. Конечно, я устала. Я не сплю почти год. Это своего рода пытка, знаешь ли. Знал о таком? Так ломают пленных. Ты, может, не сильно одарен, но представить себе можешь. Можешь? Или нет? – Я не думаю, что нам нужно продолжать этот разговор здесь. – Да, давай. Заткни мне рот, как ты всегда это делаешь. Кейт обвела взглядом гостей, застывших в молчании, открыв рты. Она смотрела, как Марк подошел к Тамсин и, словно защищая ее, обнял за плечи. Она с готовностью спряталась в объятиях мужа. Кейт подняла рукав. – Хочешь, я покажу тебе, что ношу на запястье я? – спросила она Марка. – Это паук. Он напоминает мне, что нужно продолжать бороться. Не сдаваться. Бороться с такими, как ты. Ханна Лежа на кровати, Ханна слышала крики. Хлопнула дверь. Обеспокоенные голоса. Она знала, что должна пойти и проверить, звучало все серьезно, что бы там ни случилось. Но усталость овладела ею, словно на спине она несла что-то тяжелое. Как будто она шла с этим грузом так долго, что ее тело полностью измоталось. Ей просто хотелось лежать здесь, рядом с этим ребенком, чувствовать его тепло, и спать, спать. На лестнице раздались шаги. – Ханна? – Нэйтан заглянул в комнату. – Да? Как же ей не хотелось, чтобы эта полоска света в дверном проеме становилась шире, чтобы этот кинжально-острый свет заполнял комнату, увлекая ее в будущее, холодное, неумолимое, жесткое. Ей захотелось затащить Нэйтана в комнату и закрыть наконец дверь. И лежать с ним вдвоем в темноте рядом с этим ребенком. – Это Кейт. Она ушла, она пьяна. Думаю, надо пойти за ней. Ханна встала и спустилась вслед за ним по лестнице, моргая от яркого света. В гостиной все разбрелись по парам. – Пойду поищу ее, – сказала Ханна. – Пусть остынет, – ответил Марк. – Она в бешенстве. Ей не помешает свежий воздух. Ханна повернулась к нему. Самодовольная, невыносимая туша. Как бы ни вела себя Кейт, Ханна была уверена в одном. Этот человек ей не нравился. Она взяла пальто и повернулась к Нэйтану. – Ты хочешь, чтобы я пошел с тобой? – спросил он. – Нет, ты останься. На улице было холодно, и Ханна понятия не имела, куда идти, где искать. Она стала звать Кейт, ее голос звучал высоко и тонко. Она увидела отпечатки каблуков на земле и пришла по ним на пустую парковку у супермаркета. Ханна почувствовала себя здесь уязвимой, на этих каблуках, в этом платье. – Кейт? – позвала она. Дорога была оживленной даже в этот ночной час. Внезапно ей пришла в голову ужасная мысль, и Ханна побежала. – Кейт? – повторяла она. – Кейт? И тут Ханна ее увидела. Она стояла на маленьком горбатом мостике, склонившись над рекой. – Кейт! – снова крикнула Ханна. Она задыхалась от волнения. – Я ухожу, – произнесла Кейт, сверкая глазами. Под мостом тихо текла холодная черная вода. – Кейт, – сказала Ханна, беря ее за руку. – Ты пьяна. Утром все будет выглядеть по-другому. Честное слово. – Не затыкай мне рот! Знаешь, Ханна, ты такая же, как и все остальные. «Не бери в голову, что тебя разрезали и не сказали, зачем. У тебя здоровый ребенок. Принимай эти чертовы антидепрессанты и заткнись». Ты не хочешь услышать правду. Ханна почувствовала, как внутри нее поднимается холодная ярость. – Какую правду, Кейт? Давай, расскажи мне. Кейт упрямо отмахнулась. – Ну что ж, давай я расскажу тебе свою правду, хочешь? – Теперь Ханна говорила быстро и четко: – Мой муж уходит от меня, потому что мы не можем иметь детей. Я потеряла ребенка. У меня был выкидыш. У тебя когда-нибудь было такое? Глаза Кейт расширились. – Рассказать тебе, Кейт? Смотри, – она взяла ее за руку и задрала рукав. – Он был примерно такого размера. Размером с твоего драгоценного паука. Околоплодный мешочек, в котором находился мой неродившийся ребенок. Это чудовищное зрелище. Это не то, что ожидаешь увидеть. Ожидалось, что он останется внутри меня – будет расти и расти, пока не родится нормальным. Ты ведь знаешь, каково это, не так ли? Ребенок, растущий внутри тебя? Теперь их дыхание сливалось в тихом морозном воздухе. – Но я тебе этого не рассказывала. Я не говорила об этом. Ни с кем. – Почему? – Потому что в то время ты была беременна. Потому что я не хотела тебя расстраивать. Потому что мне было стыдно. Плечи Кейт поникли. – Ты должна была мне рассказать, – хрипло произнесла она. – Нет, – ответила Ханна. – Ты должна была спросить. * * * Когда они приехали в отель, было уже поздно. Комната оказалась меньше, чем казалась на картинке.