– Минутку внимания! – попросила Кейт. – Это Ханна и Нэйт. Лучшая в мире пара! Кейт Все шло хорошо, удивительно хорошо, за исключением того, что она никак не могла найти свой бокал вина. Он же был у нее в руке минуту назад. Она взяла его, когда шла в ванную. Вот он, на другой стороне стола. Она потянулась за ним, но Нэйтан передал его ей через стол. Он слушал Марка, тот говорил что-то о парусниках. – Берег же близко. У меня у друга яхта, он иногда приглашает меня порыбачить. Тебе надо поехать с нами, Сэм. Давай следующим летом. Мы возьмем вино, остальное приготовим на палубе. У него есть деньги. Ты можешь заинтересовать его своей едой. И Сэм рядом с Марком, кивает, выглядит довольным. И еда – они все едят его еду, – и это очень, очень вкусно – все так сказали, – и Дея здесь, рядом с Сэмом, внимательно слушает, что говорит Ханна. Кейт переполнилась теплотой к Дее, она принесла напиток из бузины из своего сада, и Кейт отложила его на кухне для Ханны. Но Ханна сегодня пила – и Кейт смеялась, потому что была рада видеть Ханну у себя, пьющую вино. Она так хорошо выглядит – очевидно, она постаралась – это роскошное платье, ниспадающие волосы, разрумянившееся от мороза и алкоголя лицо. Кейт было так растрогалась оттого, что Ханна пришла, проделала такой путь, что у нее на глазах выступили слезы, она подошла к подруге и прижалась к ней щекой. – Спасибо, – сказала она. – За что? – За то, что приехала. Ты выглядишь великолепно, Ханна. Ханна рассмеялась. – Спасибо, ты тоже. Возвращаясь на свое место, она услышала, как Дея говорит Нэйтану: – Они заняли здание сената. Их пятьдесят человек внутри. А ректор подписывает письмо в поддержку повышения стоимости обучения. Нэйтан в ответ кивнул. – Просто дерьмо. Кейт положила руку Дее на плечо. – Я видела их сегодня утром, – сказала она. – Они опять раздавали листовки у собора. Я искала эту девушку. Ту, с розовыми волосами, помнишь? Дея улыбнулась. – Помню. Она внутри, в сенате. Зои заметила: – Это так похоже на события 1968-го. Как будто молодежь за ночь радикализировалась. – Согласен, – ответил Нэйтан. – Но разве не всегда так говорят? Чуть что, сразу 68-й. – Если бы моя дочь была постарше, я бы хотела, чтобы она была с протестующими, – заметила Зои. – Да, – согласился Нэйтан. – Думаю, я бы тоже этого хотел. Кейт смотрела на гостей вокруг стола и чувствовала себя счастливой – внезапно и совершенно счастливой: не было будущего, чтобы бояться, не было прошлого, чтобы сожалеть, только череда моментов, связанных друг с другом, как лампочки на новогодней гирлянде – только тепло, еда, комфорт. Наверху спит Том. Ее переполняла благодарность. Увидев, что бутылки на столе пусты, она вернулась на кухню и достала из холодильника еще одну – она никак не могла ее открыть, – но бутылку уже забирал Сэм, пошедший за ней следом. – Позволь мне. Она обернулась, а затем, пораженная тем, какой он большой и крепкий, впилась в него далеко не целомудренным поцелуем. Он рассмеялся, притянул ее ближе, и она провела языком по его щеке. – Ты должно быть пьяна, – сказал Сэм. Она успела забыть, как ее будоражило присутствие этого великана, человека-медведя. Дея была права. Ей нужно заняться с ним любовью. Кейт помогла Сэму расставить на столе тарелки. Все разбились на группки: Дея беседовала с Тамсин, а Ханна, которая ни с кем не разговаривала, смотрела на Нэйтана и Зои, сосредоточенно разглядывавших фотографии на телефоне Зои. – Она осталась с няней, – проговорила Зои. – Я очень нервничаю, но, кажется, все идет хорошо. – Она прекрасна, – услышала Кейт голос Нэйтана. Кейт увидела, как Ханна наблюдает за ними, и почувствовала внезапный порыв защитить подругу. – Эй, – сказала она, подталкивая Зои локтем, – вы двое. Нэйтан и Зои удивленно подняли на нее головы. Она не знала, что сказать дальше. – Еда готова! – хлопнула она в ладоши в тот момент, когда Сэм ставил рыбу на стол. Ханна Кейт была пьяна. Она покачивалась, держа тарелки, и Ханна забрала их у нее. – Вот, выпей воды, – Ханна протянула ей стакан. – Я в порядке, – ответила Кейт. – В самом деле. Ханна отхлебнула воды сама. До этого она выпила два бокала вина, ее слегка мутило и уже начинала болеть голова. Ей было трудно сосредоточиться на разговорах вокруг, она все думала о машине, как парковка закроется, и они ее не заберут. Ей нужно было позвонить в отель – предупредить, что они будут поздно, спросить, все ли будет в порядке, не нужен ли им какой-то специальный ключ. Она не могла вспомнить, как далеко Уитстабл. В двадцати минутах езды? Может, больше? Сейчас десять вечера, а им только подали основное блюдо. Такими темпами они пробудут здесь до часу ночи. Разговор становился жарким. Спорили Дея, новая приятельница Кейт, и этот парень, Марк, с большими часами для подводного плавания на руке – она помнила его со свадьбы – кажется, он был шафером Сэма. – Это было необходимо, – говорил Марк, – чтобы мировые рынки не повернулись к нам спиной. Или вы хотите, чтобы было как в Греции? Не видели записку, которую они оставили в казначействе? «Денег нет». Идиоты. Дебилы отсталые. – Конечно, – ответила Дея, – и жесткая экономия сильнее всего ударит по самым бедным. А как насчет налогов для банков? – Они просто перенесут свои дела в другое место. – Значит, они здесь главные? – сказала Зои, наклоняясь вперед. – Значит, они теперь всем управляют? Марк повернулся к Зои. – Не уверен, что ты понимаешь, о чем говоришь. – Почему? – Для начала потому, что ты американка. – Для начала? – спросила Зои. – Что же будет потом? Ханна почувствовала, как напряжение в комнате нарастает. Она встала и быстро направилась туда, где сидел Сэм. Наклонилась, поблагодарила его за еду и спросила: – Здесь есть стационарный телефон? – Конечно, – ответил он. – В спальне, первая дверь слева. Ханна сбросила неудобные туфли и пошла наверх. В спальне она села на кровать. Увиденное не отпускало ее, оно душило ее, сжимало ей голову. Как Нэйтан вел себя с этой женщиной, с Зои! Как касались их головы, когда они смотрели вместе в ее телефон, как он восклицал при виде малыша. Рядом с ней что-то зашевелилось, и она от неожиданности подпрыгнула, но потом увидела Тома. Он спал здесь же, на большой кровати. Теперь она разглядела его как следует. Он сопел в полумраке, руки раскинуты в стороны. Она легла рядом с ним. Он пошевелился, но не проснулся. Его дыхание отдавало чем-то сладким и было на удивление ровным. Сейчас он спал глубоким сном. Ханна свернулась калачиком рядом с ним и вложила палец в его раскрытую пятерню, обвела маленькие бугорки его пальцев. Она сходила с ума от желания иметь ребенка, которое, казалось, могло расколоть ее надвое. Лежа здесь, она что-то начинала понимать. Она потеряла мужа – или он был для нее потерян – что-то важное, какая-то глубокая река, питавшая их, высохла. На то мгновение, пока маленькая ладошка лежала в ее руке, это знание не причиняло ей боли, но она знала, что боль ждет ее впереди. Здесь было тихо, а внизу играла музыка, она стала громче, голос Кейт, перекрикивая шум, звал всех танцевать. Кейт