Она спустилась в гардеробную, взяла пальто и сумку и пошла уже через гулкое фойе к дверям, как вдруг заметила его. Лисса точно знала, что это был он, хотя и видела его со спины. Он стоял, сгорбившись, и ничего не говорил в трубку. Было ясно, что говорил в основном тот, кто находился на другом конце провода. Лисса стояла и терпеливо ждала, засунув руки в карманы пальто. Через некоторое время он закончил разговор и стоял еще несколько секунд, не поднимая взгляда. Лисса сама подошла к нему и коснулась его руки. – Лисса! – Нэйтан опешил от неожиданности. – Ты в порядке? Он провел руками по волосам, все еще диковато поглядывая. – Мне нужно… закурить. У тебя есть? – Конечно, – ответила она. Они прошли мимо охранников к небольшому навесу, служащему укрытием от дождя, который теперь разошелся не на шутку. Лисса протянула ему кисет и подождала, когда он скатает сигарету. – Извини, – сказала она. – За что? – Понятия не имею. Я просто… привыкла извиняться, что ли. Извини за то, что я курю. Я не должна курить. Она протянула ему зажигалку, и он с благодарностью щелкнул ею, откинул голову назад и с удовольствием выпустил дым. Она взяла у него кисет и свернула себе сигарету. Их дым смешивался и стелился во влажном воздухе. А в вестибюле люди спешили по бетону, теперь зализанному дождем, унося в сумках книги. – Ты уже поела? – спросил он. – Нет. – Где-то здесь есть паб. Там делают канапе или что-то в этом роде. Слово «канапе» он произнес, словно оно было для него чужим, и Лисса невольно улыбнулась. Нэйт выглядел потерянным, и Лиссе захотелось положить руку ему на плечо и направить его в безопасное место, когда они переходили дорогу. – Это где-то здесь, – сказал он, ведя Лиссу через красные кирпичные переходы к югу от Юстон-роуд вдоль широкой георгианской террасы к темному угловому пабу. – Я думаю, это здесь. В любом случае, сойдет, – сказал он, придерживая дверь и пропуская Лиссу вперед. – Выпьешь? Я собираюсь выпить пива. И еще виски. Хочешь виски? И никакого упоминания о еде. Лисса посмотрела на часы над баром – 14:45. – Конечно, – сказала она. – Почему бы и нет? Она сразу нашла свободный столик в углу бара подальше от окна, а Нэйтан возвратился с двумя пинтами «Гиннеса» и двумя стаканами виски. – Твое здоровье. Он залпом опрокинул виски и запил его здоровым глотком пива. Затем, словно впервые ее заметив, спросил: – Как прошел твой день? – Ужасно, – ответила она. Он мрачно кивнул. – А твой? – поинтересовалась она. – Тебе лучше не знать, – ответил он. Нэйтан поднял голову, и она увидела его отчаяние. – Это не сработало, экстракорпоральное оплодотворение. У нас был последний шанс. Почему-то Лисса не была удивлена. Конечно, она желала удачи подруге, но здесь, похоже, удача ее оставила. – Я совсем запутался, – сказал он. – Мы запутались во всем этом. Нэйтан посмотрел в окно, где дождь уже начал стучать по стеклу, и в несколько глотков допил остаток своего «Гиннеса». – Пойду еще возьму пива. Тебе взять виски? – Конечно. Нэйтан отошел, а Лисса взяла телефон. Включила его, снова выключила. «Странно, что Ханна ничего не сказала мне об этой новости», – подумала она. Она допила виски и принялась за пиво. Когда он вернулся, в руках у него были еще два «Гиннеса» и два виски. – Я допью, если ты не можешь, – сказал он, слегка ухмыляясь и пододвигая бокал к ней через стол. – Ты рассказывай. Чем был плох твой день? Ханна рассказывала, что ты играешь в пьесе. Лиссе захотелось сказать ему, что это не имеет значения, что она не хочет говорить о себе. – Да, – вместо этого ответила она. – Так и есть. – Что-то русское? Она кивнула. – «Дядя Ваня», Чехов. – Ну и как дела? – Все в порядке. Он подался вперед. – Просто в порядке? Звучит не слишком оптимистично. – Так и есть. Просто… – Лисса не удержалась от смешка. – Понятия не имею, почему я так сказала. Сегодня я сомневаюсь во всем. – Это в точности про меня, – перебил ее Нэйтан. – Неужели? – вырвалось у Лиссы. Она молчала, ожидая, что он скажет дальше, и смотрела, как его руки сжимают кружку с пивом. Она изучала его глаза, его тонкую кожу под глазами и изогнутый уголок рта. «Называй то, что видишь». – Ты грустишь? Ты злишься? Его пальцы барабанили по грязному дереву стола. – Понятия не имею. Я просто… Даже не могу вспомнить, зачем мы это делаем. Во что превратилась моя жизнь, Ханны? Все это принуждение. Каждый мой шаг регламентирован. Контролируется даже то, что я кладу в рот. Она смотрит, как я пью кофе. Спрашивает, сколько я выпил, когда я прихожу с работы. Подсчитывает, всегда подсчитывает. Она стала для меня полицейским. Нэйтан замолчал. – Она просто пытается завести ребенка, – тихо сказала Лисса. – Ты думаешь, я этого не знаю? Теперь он был в ярости. – Но это все, кем она стала! Она стала существом, которое только и пытается, что завести ребенка. И ничего не получается! Разве ребенок не должен быть зачат от любви? А хороший секс? Тот, который не по расписанию. Нэйт явно наговорил лишнего. Лисса видела, как на лице у него проступает сожаление. Он посмотрел на нее. – Ты когда-нибудь хотела детей? – спросил он тихо. – Почему же нет? Однажды я даже была беременна. – Неужели? Ей вспомнилась размытая фигура на сканированной фотографии, сделанной в клинике Мэри Стоупс на Уоррен-стрит. Шел конец первого курса театральной школы. – Что случилось? – Я сделала аборт. – Мне очень жаль. – Оно не стоит того. Вот, – протянула она ему виски, – «Сланче!»