– К инспектору Баррету. У нас важная улика. Я предъявила бутылку виски, но дворецкий уже достаточно овладел собой, чтобы и глазом не моргнуть. – Очень хорошо, мисс. Сюда, мисс. И наша процессия пополнилась еще одним участником. Дворецкий привел нас к библиотеке. При виде сурового Уильямса горничная, которая делала вид, что протирает перила лестницы, пискнула и испарилась. Дворецкий проводил ее долгим многообещающим взглядом, однако догонять не стал. Из-за неплотно прикрытых дверей доносился хорошо поставленный голос инспектора: – Во-первых, вы ранее уже были уличены в мошенничестве, мистер Хьюз. Да-да, мне известно о поддельных чеках. А во-вторых, констебль Догсли унюхал на украшениях ваш запах. Запах? На бриллиантах? Врал инспектор уверенно, но не особо складно. Если Родерик Хьюз проглотит эту наскоро состряпанную сказочку, то он болван. – Что с того? – быстро возразил младший Хьюз. Умом он и впрямь не отличался. – Конечно, я брал в руки мамины украшения. – Зачем, мистер Хьюз? Родерик хохотнул и огрызнулся: – Любовался! Это что, запрещено? Дворецкий постучал и сказал громко: – Простите, инспектор. Мисс Райт хочет срочно вас видеть. Выглянувший инспектор комически поднял брови. – Что же, проходите. И посторонился, приглашая нас в библиотеку. Я кашлянула. – Быть может, лучше здесь? Что бы ни натворил садовник, выдавать его хозяевам мне хотелось меньше всего. Инспектор кивнул, вышел в коридор и закрыл за собой дверь. Дворецкий не ушел, шагнул в сторону и застыл истуканом. Оказывается, даже старик Уильямс не чужд любопытства. Я торжественно протянула инспектору бутылку, предупредив: – Осторожно, не смажьте отпечатки. – Виски? – удивился он. – Причем дорогой. – Я повернула бутылку, демонстрируя этикетку. – Хороши феечки! Инспектор просчитал все в два счета. – Могу вообразить заголовки в газетах! – усмехнулся он, бережно забирая улику. – «Пьяные феи устраивают дебош неподалеку от места убийства». Каково, а? Я хмыкнула. – Намного лучше, чем «Садовник прошляпил хулиганов» или даже «Садовник продался конкурентам». – Да как вы!.. – Мистер Гроувер вздрогнул всем телом. – Да я никогда!.. Констебль лишь таращил глаза. Инспектор строго обратился к садовнику: – Мистер Гроувер, вам известно, что препятствовать правосудию – преступление? Или вы объясните, откуда взялись эти, с позволения сказать, следы фей, или я упеку вас за решетку. – Думаю, – вмешалась я, потому что садовник угрюмо молчал, – это следы кукольных ног. А у мистера Гроувера, к слову, есть маленькая внучка. Надо думать, садовник был в ужасе, когда после небольшой отлучки обнаружил разгром. Драгоценный горошек погиб, а конкурс уже на носу! И тут его осенило. Свалить все на волшебных существ, и дело с концом. С садовника-то при таком раскладе взятки гладки. Гениальная идея. Если бы не бутылка, которую он, должно быть, просто не заметил в предутренних сумерках, кое-кто мог бы и попасться… Констебль Греггсон, например. Инспектор благодарно кивнул и вперил в садовника острый взгляд. – Будете говорить? Или мне потолковать с полковником? – Все равно, – буркнул садовник, отводя взгляд. – Так и так уволят. – Рекомендации, мистер Гроувер, – напомнила я тихо. – Вам ведь понадобится новая работа. Дела у вашего сына не ладятся, так что выйти на пенсию вы пока не можете. Я успела навести справки, думала переманить мистера Гроувера к леди Присцилле. Кстати, а ведь теперь может и получиться! Он зло посмотрел на меня. – Женщины! Все бы вам нос совать, куда не просят. – Мистер Гроувер, – сказал инспектор с укором, – не усугубляйте. – Ладно, – буркнул садовник и сунул руки в карманы. – Ваша взяла. Ну да, это я. – Повредили горошек? – уточнил инспектор, почесав бровь. Судя по скептической мине, он не очень-то в это верил. – Не уследил, – помрачнел садовник. – Внучка у меня болеет, а сын овдовел недавно, и дел у него по горло. Долгов набрал, пока жену лечил. Думал, вытянут ее доктора, да толку… Схоронили полгода назад. Он безнадежно махнул рукой. – Значит, вы отлучились и не видели, что произошло? – Ну да. – Садовник шмыгнул носом. – Пришел утром, а тут… Сколько трудов, и все псу под хвост! Простите, мисс. – Все ясно. – Инспектор сумрачно покачал головой. – Что же, пока можете быть свободны. Но вы же понимаете, что придется все рассказать полковнику? – Да валяйте, что уж теперь. Мистер Гроувер побрел прочь. – Пойдемте, Греггсон, – вздохнул инспектор. – Нужно снять отпечатки. Хотя я догадываюсь, чьих рук это дело. И я догадываюсь. При всех недостатках полковника его трудно представить расхаживающим пьяным по саду и швыряющим бутылки в кусты. Еще трудней вообразить кого-нибудь из слуг распивающим виски стоимостью в свое полугодовое жалованье. Так что, если только это не был какой-нибудь эксцентричный богач, который не нашел иного места, чтобы напиться, то все указывало на Родерика Хьюза. Вот неугомонный тип! – Мисс Райт, хотите поприсутствовать? – неожиданно предложил инспектор. – В конце концов, вы это заслужили. – С радостью, – заверила я, улыбаясь. Родерик Хьюз встретил мое появление досадливой гримасой. Он как раз раскуривал сигарету. – А что, теперь всем подряд можно сюда приходить? – поинтересовался он, чиркнув спичкой, и закинул ногу на ногу. Огонек осветил красивое лицо с глубоко запавшими глазами и сухими губами. Синяк, кажется, стал еще эффектнее. Зато галстук, как всегда, был повязан безупречно. – Мисс Райт – свидетель, – сухо одернул его инспектор. Родерика это не впечатлило. – Свидетель чего? Неужели она что-то вынюхивала о матушкиных бриллиантах? – Леди Присцилла, вы не возражаете? – обратился инспектор к старой ведьме, которая тихо сидела в кресле у камина и походила на пожилую кошку, любящую погреть у огня старые косточки. Хотя лично мне почему-то вспомнилась кошка, терпеливо караулящая мышь. Кажется, ей и дела нет ни до каких мышей, а потом цап-царап – и добыча у нее в когтях. В дальнем углу с блокнотом на коленях устроился нескладный констебль Догсли, конспектировавший разговор.