Инспектор гнал по проселочным дорогам так, словно это было ровное шоссе. Он водил в той напористой манере, которая заставляет всех встречных, от людей до цыплят, в ужасе разбегаться из-под колес. Поля и рощи мелькали за окном, а один раз я чуть не потеряла на повороте шляпку. Наконец вдали показался внушительный Хэлкетт-холл, который после свадьбы наследницы Хэлкеттов с полковником из вежливости стали называть «домом Хьюзов». Инспектор затормозил чуть ли не у ног оторопевшего дворецкого и помог нам выбраться из салона. – Вот уж не думала, что вы такой лихач! – высказалась леди Присцилла одобрительно, похлопав его по плечу. Для меня это тоже стало открытием. Мне-то представлялось, что люди с таким спокойным и уравновешенным характером обычно избегают всякого риска. Инспектор не ответил. – Мисс Райт, – повернулся он ко мне. Вид у него был несколько смущенный. – Вы сами найдете дорогу? Боюсь, у меня возникло более срочное дело. Его можно понять. Душистый горошек, может, сейчас и на вес золота, но все-таки подешевле бриллиантов. – Конечно, – заверила я. – Только разве вы не хотите присутствовать? Инспектор отвел взгляд. – Я занимаюсь убийством, – сказал он, кашлянув. – А душистый горошек – в компетенции деревенской полиции. Зачем же в таком случае инспектор отправился за мной лично? Мог бы отрядить одного из констеблей. Леди Присцилла отвернулась, скрывая улыбку. Похоже, садовые «вредители» оказались лишь предлогом? Ну и ну! – Понятно, – только и сказала я. – Тогда я пойду. – Сообщите мне о результатах, хорошо? – попросил инспектор поспешно. Я кивнула, а леди Присцилла бросила дворецкому: – Уильямс, мы хотим видеть ваших хозяев. – Да, леди, – поклонился старый дворецкий. – Извольте следовать за мной. Не скажу, что меня не грызло любопытство – еще как грызло! – но деваться было некуда. Обещала ведь помочь решить шараду с душистым горошком, хотя загадка поддельных бриллиантов влекла меня куда больше. Я вздохнула про себя и поплелась в сад. И первое, что увидела на месте преступления, – оттопыренный зад, обтянутый форменным синим сукном. Деревенский констебль ползал вокруг на коленях, осторожно соскабливая с земли перочинным ножом розовые и золотые блестки. Очевидно, осыпавшиеся с крыльев фей? На треноге рядом стоял фотоаппарат, в сторонке виднелись разложенные на газоне пакеты с лаконичными надписями: «Образец № 1. Особняк Хьюзов. 4 июня 1927 года», «Образец № 2…» и так далее. К своей миссии констебль подошел со всей ответственностью. – М-да, – только и сказала я, увидев раскуроченную цветочную арку. Часть плетей была варварски ободрана, по другим будто слон потоптался. От былой разноцветной красоты не осталось и следа. Кто же тут буйствовал, хотела бы я знать? В сторонке застыл садовник, являвший собой воплощение скорби. Лицо у бедного мистера Гроувера было такое, словно ему только что сообщили о кончине всех близких родственников, которые вдобавок оставили ему в наследство одни долги. Услышав мой возглас, полицейский дернулся, едва не повредив залитые гипсом отпечатки, слишком маленькие даже для детских ног. – А вы что тут делаете, мисс? – прикрикнул он, с кряхтеньем поднявшись. – Это место преступления, посторонним сюда нельзя! – Я не посторонняя, – объяснила я, досадуя, что инспектор не догадался меня представить или хотя бы черкнуть записку. – Инспектор Баррет прислал меня на помощь. – Вот как? – переспросил констебль недоверчиво, буравя меня маленькими глазками. – И чем же вы можете помочь, мисс? Он так важничал, словно ему предстояло раскрыть загадку века. Скажем, вернуть похищенные у леди Пирсон знаменитые черные бриллианты. Хотя не будем о бриллиантах. – Инспектору лучше знать, – осадила я, не горя желанием разглашать кое-какие семейные тайны. Люди в деревне суеверны и к потомкам фэйри относятся с превеликим недоверием. Зачем усложнять себе жизнь? Констебль побагровел и поправил шлем. – Ну, знаете ли, мисс! Если окажется, что вы небылиц насочиняли… – Не окажется. Если не секрет, констебль, что вы об этом думаете? Констебль приосанился. – Похоже, и впрямь феи, мисс! – сказал он важно. Волшебный народец, конечно, еще кое-где встречается, хотя без фэйри источники природной магии почти иссякли. Только слабо верится, что феи не нашли себе более увлекательного занятия, чем хулиганить в частных владениях. – Что делать феям в саду Хьюзов? Констебль почесал в затылке. – Может, их приманили? С целью… э-э-э… устранения конкурентов. И вздернул нос, довольный столь гениальной мыслью. Садовник судорожно вздохнул, и я осторожно тронула его за рукав. – Что тут произошло, мистер Гроувер? – Это были феи. – Он поднял на меня мутный взгляд и сгорбился. – Феи, понимаете? – Вы уверены? – переспросила я скептически. – Феи! – повторил мистер Гроувер угрюмо. – Я сторожил, как и положено, но где уж мне… Да вы только гляньте! И он устремил полные слез глаза на поруганный душистый горошек, плоды своего многодневного труда. Увы и ах, мое чутье твердило, что никаким волшебством тут и не пахло. Вопрос лишь: заблуждался садовник или лгал? Я отвернулась от гневно сопящего констебля и принялась оглядываться. Искомое нашлось чуть в стороне, под пышным кустом жасмина. Не будь констебль так зациклен на своей версии, непременно бы тоже это обнаружил. Я обернула руку носовым платком и подняла свою находку. – Констебль, взгляните-ка на это! Садовник, кажется, даже дышать перестал. Полицейский шагнул ко мне и удивился: – Виски? – Улика, – кивнула я, – которую нужно срочно передать инспектору. – Глупости какие, – отмахнулся констебль. – Мало ли сколько она тут валяется? – Вчера утром был дождь, а на ней ни следа грязи, – напомнила я. – К тому же не поверю, что в таком ухоженном саду подолгу валяется мусор. Вы ведь часто убираете, мистер Гроувер? Он смотрел на меня исподлобья, не решаясь сказать ни «да», ни «нет». – И что с того? – не сдавался констебль. Спорить с тупоголовым полицейским не хотелось. – Инспектор приказал срочно доложить! – отрезала я, распрямив плечи. – Вы, констебль, и вы, мистер Гроувер, пойдемте со мной. – Я не могу оставить место преступления! – возмутился констебль. – Я не могу, я в грязных сапогах, – вторил ему садовник. Редкостное единодушие. – В интересах правосудия! – выдала я, стараясь не рассмеяться. Садовника это не убедило, но против объединенных сил – меня и констебля – он устоять не смог. Так мы и пошли гуськом: впереди бодро шагала я с бутылкой наперевес, следом еле волочил ноги садовник, а замыкал шествие бравый констебль. Даже невозмутимость старого дворецкого при виде такого шествия дала трещину. Костистое лицо Уильямса вытянулось, и дворецкому пришлось откашляться, чтобы вернуть себе дар речи. – Прошу прощения, мисс… – Опытный слуга мгновенно уловил, кто тут главный. – Могу ли я осведомиться, куда вы направляетесь?