Один только Родерик Хьюз принялся за ленч с аппетитом. Он уплетал тосты, намазывая их черносмородиновым джемом. Полковник Хьюз сидел, подперев голову рукой и мрачно сверля взглядом оленьи рога на стене. Еда на тарелке перед ним осталась нетронута. Гости – все до единого – явно чувствовали себя ужасно неловко. Однако между ними словно пролегла невидимая черта, разделившая их на две неравные группы. Местные жители ерзали в ожидании счастливого момента, когда можно будет сбежать домой. Приезжим деваться было некуда, им придется ждать дознания. Родерик занял кресло покойной матери и, размахивая очередным тостом, разглагольствовал: – Думаю, мне придется выделить деньги на ремонт дома. Не хватает еще парочки ванных и бильярдной. И пора наконец провести центральное отопление! Эти камины пожирают массу дров, а в комнатах все равно холодно. – Это мой дом, – буркнул его отец, глядя на сына исподлобья. Родерик почесал щеку. – Ну да. Но я же буду наезжать сюда на уик-энды с друзьями, так что могу и раскошелиться. Полковника Хьюза перекосило. Лицо поверенного выражало вежливое недоумение. Местные жители кисло переглянулись. Видимо, в понимании Родерика отдых с друзьями – это развеселые пирушки, когда музыка и шум на всю округу. Веселенькая перспектива для соседей! У викария стало такое лицо, будто он прикидывал, не заказать ли сразу бочку-другую святой воды и пару фунтов ладана. Хотя сомневаюсь, что это поможет. – Родерик, милый, – мягко сказала леди Сибил, разрезая на дольки яблоко. – По-моему, нам стоит сменить тему. – Поговорим о погоде? – рассмеялся он. – О, эта тема никогда не подведет! Давайте все обсудим замечательный дождь. Он так чудесно освежает, правда? По стеклам барабанили крупные капли. Леди Присцилла нахмурилась и стукнула об пол тростью. – Постеснялся бы! Тело твоей матери еще не опустили в могилу. – Да будет вам, тетя Присцилла, – поморщился Родерик, ослабил узел галстука и потер шею. – Какой смысл притворяться? Завещание-то уже зачитали. – Но еще не утвердили, – напомнил инспектор негромко. Родерик поднял брови. – Думаете, где-нибудь за обивкой кресла обнаружится новое? Бросьте, такое бывает только в романах. Но, если вам будет спокойнее… Он поерзал, демонстративно запустил руку за подушки кресла и вдруг застыл. – Смелее, – подбодрил инспектор с насмешкой. – Покажите нам, что вы там нашли. Родерик сказал с досадой: – Ну и болван же я! Он вытащил руку с зажатым в ней листком. – Позвольте. – Инспектор ловко отобрал у него бумагу и развернул. – Что там? – вытянул шею Родерик, пытаясь заглянуть ему через плечо. Инспектор молча продемонстрировал всем за столом лист с надписью, составленной всего из двух фраз: «Хотите узнать кое-что интересное? Я вам расскажу!» Слова были вырезаны из газеты и наклеены на лист. Лицо полковника Хьюза сделалось скорбным. Не завещание! – Колонка Стива Паркинсона, – пробормотал мистер Гилмор, с интересом разглядывая записку. – По-моему, стоит снять отпечатки пальцев, старина. – Разумеется, – отмахнулся инспектор. – Хотя сомневаюсь, что мы найдем что-то полезное. В наше время все знают об отпечатках пальцев. – Кто такой этот Стив Паркинсон? – осведомилась леди Присцилла, глядя на записку, словно на таракана. – Скандальный журналист из «Альбион-ньюс». – Профессор не утерпел, воспользовался случаем проявить свою осведомленность. – Он каждую статью предваряет этой фразой. – Точно! – прищелкнул пальцами Родерик. – А я-то подумал: что-то знакомое. Значит, маму шантажировали? Вот вам и разгадка. И вновь ожесточенно почесал шею, на которой появилась красная сыпь. Что это с ним? На лице викария отразился ужас. Убийство, шантаж – в его тихом приходе?! Сестра успокаивающе погладила священника по плечу. – Не думаю, мистер Хьюз, – ответил инспектор очень вежливо. Он всегда так делал, когда хотел поставить собеседника на место. – Текст больше похож на послание какого-нибудь доброхота. – Я слышал, осторожные шантажисты часто так начинают, – возразил Родерик быстро. – Так сказать, сначала прощупывают почву, а после уж требуют денег. – Как любопытно, – заметила леди Присцилла вполголоса. – Откуда тебе это известно? Он махнул рукой и откусил кусочек тоста. – Где-то слышал. Знаете, как бывает? Говорят то тут, то там. Леди Присцилла недоверчиво покачала головой, а инспектор добавил: – Шантажисту невыгодно убивать жертву. – С мертвой коровы молока не надоишь! – выдал вдруг полковник Хьюз, а Леона захлопала в ладоши. Говорить она по-прежнему не могла, зато вовсю пользовалась жестами. Таким нехитрым способом ей удавалось выражать огромный спектр эмоций. Актерское мастерство, ничего не скажешь. Родерик нахмурился, отодвинул манжет рубашки и почесал руку – яростно, оставляя полосы от ногтей. Посмотрел на свою кожу, испещренную россыпью мелких волдырей, и удивленно сказал: – По-моему, я заболел. Началась суета. Доктор подскочил с места, кажется проклиная день и час, когда он вздумал заглянуть в дом Хьюзов. Лакея отослали за полотенцами и горячей водой – бог весть для чего. Полковник Хьюз вышагивал из угла в угол. Поверенный что-то вполголоса объяснял инспектору. Я разобрала только, что речь шла о том, кому достанется имущество в случае смерти Родерика. Не рановато ли его хоронят? Доктор пощупал пульс Родерика, заглянул в зрачки, внимательно изучил покрасневшую кожу, измерил температуру. Роуз, добрая душа, ему помогала. – Что скажете, доктор? – осведомилась леди Сибил, отламывая ложечкой кусочек пирожного. – Нервы? – предположила леди Присцилла иронически. – Побойтесь бога, тетя Присцилла! – возмутился Родерик. Викарий набожно перекрестился. Доктор неторопливо складывал в чемодан тонометр, градусник и прочие пугающие медицинские принадлежности. – Я бы сказал, сильная аллергия. У вас раньше такое было? – А как же. – Лицо Родерика просветлело. Очевидно, он тоже успел вообразить себя на смертном одре. – На мед! – Мед? – странным тоном повторил инспектор и подошел к буфету. – Но сегодня его не подавали. – Я ел только тосты с черносмородиновым джемом, – сказал Родерик быстро. – И пил чай. – Чай я сам заваривал, – скорбным голосом проговорил дворецкий, как будто это приравнивалось к признанию в убийстве. – Черный, без сахара и молока. – Значит, джем… – Инспектор взял баночку, понюхал и, сунув палец, лизнул. – Я не специалист, но, по-моему, тут много меда. Мистер Хьюз, вы ничего подозрительного не заметили? – Он был слишком увлечен, – съязвил полковник Хьюз, – разглагольствуя о перестройке дома. – Ничего такого. – Родерик бросил на отца взгляд, в котором не было ни унции сыновней любви, и украдкой почесал ладонь. Доктор тут же принялся отмерять какую-то микстуру, бурую, как хелат железа. Родерик принял ее без возражений и выпил залпом, только поморщился. – Но в этом джеме нет меда, сэр! – ужаснулся дворецкий, хватая воздух ртом. – Как назло, валерьянка закончилась, – с досадой пробормотал доктор и велел: – Уильямс, налейте себе немного коньяка. – Но… – Назначение врача! – сурово отрезал доктор Пэйн, и дворецкий повиновался. Дождавшись, пока в лицо слуги вернутся краски, инспектор уточнил: – Вы сами варили этот джем? – Наша кухарка, – кивнул дворецкий, учащенно дыша. – Мастер Родерик… Простите, молодой хозяин с самого детства его любит. Только никому бы и в голову не пришло класть в него мед. Все знают, что молодому хозяину его нельзя.