Родерик присвистнул. – Неужели мама оставила все вам? Вот будет номер! – Не говорите глупостей, юноша! – Леди Присцилла отставила чашку и оперлась о трость. – Конечно, я останусь, инспектор. – Это действительно необходимо? – Викарий все еще колебался. – Я не задержу вас дольше ленча, – пообещал инспектор, убирая записи. Роуз пулей вылетела из столовой. Я проводила ее долгим взглядом. Догонять или нет? Пожалуй, не стоит. Она слишком расстроена, чтобы рассуждать здраво. Пусть наплачется вдоволь, после поговорим. Я предпочла замешкаться, делая вид, что ищу оброненный платок. Благо остальные гости старались не задерживаться ни на одну лишнюю секунду. – Вы уже третий раз на него смотрите, – заметил инспектор с еле уловимой насмешкой. – Присаживайтесь. Могу я узнать, зачем вы остались? – Разумеется. – Больше не было нужды изображать слепого крота, так что я подобрала платок и спрятала в карман. Инспектор сидел у окна и перелистывал блокнот с заметками. Свет наискось падал на его лицо, пряча выражение глаз, но подчеркивая тонкие морщинки. Должно быть, ему около сорока. – Прежде всего, позвольте поблагодарить вас, инспектор. – За что же? – Он удивленно изогнул бровь. – За то, – ответила я серьезно, – что вы не ухватились за удобного во всех смыслах козла отпущения. – Мисс Райт! – перебил инспектор, подавшись вперед. Голос его вдруг стал резким, как свист кнута. – Мне не нужен, как вы изволили выразиться, козел отпущения. Мне нужен убийца, и рано или поздно я его арестую. Если это ваша племянница, то тем хуже для нее. В противном случае ей ничего не грозит. – Простите, – искренне сказала я после недолгой паузы и сцепила пальцы на коленях. – Видимо, я… слишком долго жила там, где полицейские не столь щепетильны. – Простите и вы меня, – вздохнул инспектор, крутя в пальцах карандаш. – Я близко к сердцу принимаю подобные вещи. Между нами говоря, я не считаю мисс Карпентер убийцей. Однако пока я не вправе ее исключать, понимаете? – Понимаю, – кивнула я. – Я хотела вот о чем рассказать… И я подробно, однако не вдаваясь в собственные рассуждения, пересказала ему заинтересовавшие меня разговоры с садовником и горничной. – Значит, внезапно вспыхнувшие чувства. – Инспектор задумчиво потер лоб. – Любопытно. Желаете еще что-нибудь добавить? – Только одно, – поколебавшись, все же сказала я. – Надеюсь, вы заметили, что леди ХХХ даже не взглянула на мужа? – Это ни о чем не говорит. – Это говорит о многом. Женщина не может прожить с мужчиной больше двадцати лет и забыть его, как сюжет бульварного романчика. – Боюсь, вы не слишком в этом компетентны, мисс Райт, – уколол меня инспектор. – Я старая дева, инспектор, но я не дура, – парировала я и поднялась. – Спасибо, что уделили мне время. – Благодарю, мисс Райт. – Он вежливо наклонил голову и задумчиво постучал карандашом по обложке блокнота. – Я ценю ваши усилия, но постарайтесь больше не вмешиваться в расследование. Это может быть опасно. – Не беспокойтесь, инспектор. Я не стану путаться у вас под ногами. Желаю удачи. Сама не знаю, почему мне вдруг стало так досадно. Акт второй, действие второе. Снова столовая, чем-то она инспектору приглянулась. Снова ряд стульев у стен. Снова задернутые шторы. И освященный временем ритуал, только леди ХХХ на этот раз присутствовала незримо. Поверенный Симмонс, пожилой мужчина с впечатляющими залысинами и болезненно желтым лицом, с выражением зачитывал мудреные юридические формулировки. Казалось, они доставляют ему удовольствие не меньшее, чем меломану – виртуозное исполнение какой-нибудь фуги или сонаты. Места перед ним заняли родственники покойной: муж, сын и троюродная тетка. Инспектор расположился рядом с поверенным, в дальнем углу скромно устроился констебль Догсли, который без шлема оказался совсем юным и трогательно лопоухим. Лицо бедного констебля вытягивалось с каждой заумной фразой, однако он упорно что-то царапал в блокноте. Желание присутствовать, кстати, изъявили все, промолчала разве что Леона Фаулер, и то лишь в силу того, что дар речи к ней пока не вернулся. – В сущности, завещание очень простое. – Поверенный взглянул на родственников клиентки поверх очков. – За вычетом небольших сумм слугам и этого дома, который останется в пожизненное пользование вдовцу, все прочее движимое и недвижимое имущество леди Хэлкетт-Хьюз завещала сыну. – Что?! – вскричал полковник Хьюз, будто подброшенный катапультой. – Этого не может быть. Хелен мне обещала… Это какая-то ошибка! Мина поверенного стала кислее уксуса, а в голосе прозвучали оскорбленные нотки: – Могу вас уверить, наша контора соблюла волю леди Хэлкетт-Хьюз в точности. – Не надо так нервничать, Симмонс, старина. – Родерик не скрывал довольной улыбки. – Мы вам верим. – Хелен обещала переписать завещание! – прорычал полковник Хьюз, потрясая кулаком. – Это так, – кивнул поверенный. – Мы обсуждали изменения, которые леди Хэлкетт-Хьюз желала внести, и подготовили проект нового завещания. Увы, леди Хэлкетт-Хьюз не успела его подписать. Полковник Хьюз обмяк в кресле и тяжело дышал. Инспектор, прищурившись, наблюдал за ним. Поверенный откашлялся и добавил: – Леди Хэлкетт-Хьюз оговорила, что в полное владение имуществом вы, мистер Хьюз, вступите лишь по достижении двадцатипятилетнего возраста, до того момента вы сможете пользоваться лишь процентами с капитала. Радость Родерика несколько потускнела. – Это все? – поинтересовался инспектор негромко. – Почти. Мне осталось сообщить лишь о двух моментах. – Мистер Симмонс поправил очки. – Во-первых, леди Хэлкетт-Хьюз составила отдельное завещательное распоряжение в пользу… – Полковник Хьюз привстал, но поверенный сбил его на подлете безжалостным: – Викария Миллера. С тем, чтобы данная сумма была потрачена на ремонт церкви. – Ох. – Викарий схватился за сердце, однако новая порция успокоительной микстуры привела его в чувство. Он только моргал и растерянно повторял: – Это так неожиданно… так неожиданно! На глазах викария, ко всеобщему смущению, блеснула влага. Доктор же мрачно поболтал остатками валерьянки и спрятал пузырек в карман. Видимо, чтобы всякий раз не лезть в саквояж. Остальные гости, затаив дыхание, наблюдали за разыгрывающейся семейной драмой. – Во-вторых, – продолжил поверенный, откашлявшись, – своим душеприказчиком покойная назначила леди Присциллу Поуп, на которую, помимо прочего, возлагается обязанность проследить, чтобы полковнику Хьюзу выплачивалось содержание, достаточное для ведения домашнего хозяйства и удовлетворения потребностей вдовца… С этой целью создан специальный трастовый фонд. На этом все. Он с видимым облегчением спрятал бумаги в кожаный портфель. – Что?! – Полковник Хьюз хватал воздух ртом. – Содержание!.. Мне! Родерик Хьюз, не скрываясь, хохотал. – Сэр! – сказал поверенный укоризненно и поджал губы. – Душеприказчик – женщина!.. – хрипел полковник Хьюз. Доктор держал успокоительное наготове, но приближаться к пациенту, очевидно, покуда опасался. Разумные люди не суются под копыта разъяренного быка. Леди Присцилла поморщилась. Она вовсе не выглядела польщенной таким доверием. – Могу ли я отказаться? – поинтересовалась она сухо. – Разумеется, – поджал губы поверенный. – Однако этим вы нарушите последнюю волю вашей родственницы. И могу вас заверить, леди Присцилла, что ваши обязанности не будут слишком утомительны. При такой постановке вопроса леди Присцилле увиливать было неловко, и она нехотя кивнула. – Скандал! – проревел полковник Хьюз. – Это немыслимо! Незаконно! – Мы бы не допустили ни малейшего нарушения закона, – оскорбился поверенный. – В правилах наследования не оговаривается, что душеприказчик непременно должен быть мужского пола. – Но это же подразумевается! – возмутился полковник Хьюз. – Иное никому и в голову не могло прийти! – Это слишком умозрительно, – развел руками поверенный. – Все, что прямо не запрещено законом, – разрешено, – вставил расхожую юридическую сентенцию инспектор и поднялся. – Благодарю, мистер Симмонс. – Надеюсь, вы останетесь на ленч? – тоном гостеприимного хозяина предложил Родерик. Полковник Хьюз, уже начавший было успокаиваться, снова побагровел. Однако доктор ловко влил в него остатки микстуры, сокрушенно посмотрел на опустевший пузырек и пробормотал: – Надо было прихватить целую бутыль…