– Нет, – коротко сказал Бубнов. – В смысле нет?! – взорвался Сэнду. – Запасного пилота забрать надо. Инес мертва. После слов капитана Сэнду аж дар речи потерял, на какое-то время. – Дегенераты, – выдохнул Сэнду после затяжной паузы. – Все контрабандисты дегенераты. Бубнов! Ты поедешь со мной за пилотом, оттуда – к кораблю. Остальные пусть заберут эти два груза. Они… Так, это что? – он обратил внимание на забытую Бубновым на стене карту, на которой тут же стал показывать нам точки назначения. – Ага, вот здесь и здесь. Поняли куда? А что за схема? Это ресторан картеля обведён?! Мразьи дети, вы его взорвали?! – Нет, мы там случайно оказались. – Это я вас сейчас случайно замочу, долбоклюи! Спустя полминуты безостановочной ругани Сэнду всё-таки заткнулся и укатил с Бубновым. Наконец стерев искусственную смуглость, я начал собираться, понимая, что сюда мы больше уже не вернёмся. Что-то пришлось оставить – например, термитный резак, пистолет Гупты без патронов и другую мелочёвку. Напоследок нахожу в вещах Инес её ствол и закидываю в рюкзак. Хоть какая-то память о человеке. Первая группа, состоящая из временного штата и Доржи, занялась извлечением снаряжения из квартиры в доме напротив, о взрыве в которой я успел позабыть в поднявшейся суматохе. Пикап Зафара должен был отвезти уцелевшее добро к кораблю, но при этом Сэнду сказал Бубнову, что даже нога случайного человека не должна ступать на борт корабля, поэтому непроверенные люди с нами не полетят. Пакс – прискорбное исключение. Вторая группа в составе Гнидого и Флюгера, реквизировав выкупленную Доржи со штрафстоянки машину, поехала за энергоячейками. Загруженный ими грузовик был припаркован на каком-то государственном объекте в южной части города. Мне же и Двадцатке, которая взяла с собой набитую сумку, заметно превосходившую по размерам мой рюкзак, было приказано забрать первую часть нашего основного груза. Моя напарница, конечно, замотала шлем бинтом, чтобы быть менее узнаваемой, но дело времени, когда кто-то позвонит картелю, увидев попавший в сводки плащ, который она снимать или менять отказывалась. Добирались на монорельсе. Они тут более-менее быстрые, так что это был приемлемый вариант. Ехали в полном молчании. Я нервно оглядывал попутчиков. Один из них привлёк моё внимание – долго украдкой смотрел на Двадцатку, потом полез в свой БПК. У нас не было роскоши рисковать, поэтому я без лишних слов подошёл, выхватил у него БПК и выкинул в открытое окно. Он попытался что-то вякнуть, но я ткнул его 14-миллиметровым. Вид огнестрела убил в нём всяческую активность. Пока я разбирался с одной проблемой, нарисовалась вторая. Парочка индивидов с другого конца вагона начала приближаться ко мне. В руках у одного появился нож, у другого – ствол. Но мою спину прикрывала Двадцатка, а это лучший вариант из возможных. Она резко сблизилась и уронила обоих гипотетических агрессоров на грязный до омерзения пол вагона. Не знаю, куда Двадцатка била, но они больше не двигались. Трезво оценив произошедшее, мы сошли на следующей остановке и пересели на другой маршрут. Возможно, это даст нам хоть немного времени. Бубнов приказал всем сразу отписываться о серьёзных происшествиях – и вот мне на БПК пришло сообщение о нападении на первую группу. В данный момент весь временный штат и Доржи метались по улицам города, пытаясь скинуть с хвоста неопознанных преследователей. Новые неприятности нашли нас с Двадцаткой сравнительно быстро – уже через минут десять езды из соседнего вагона посыпались вооружённые люди. Началась перестрелка, весьма скоротечная в силу неопытности наших противников. Одного убил я, троих – Двадцатка. Ещё двое уползло, но мы не стали их преследовать – монорельс тормозил, а до назначенного места оставалось всего несколько сотен метров. Их мы преодолели бегом. Охранник на пропускном был проинформирован – он без каких-либо вопросов открыл ворота. У нас нет времени на проверку груза или ещё что-нибудь в этом роде – я даю по газам, как только заскакиваю в кабину фуры с двумя прицепленными к ней контейнерами, и мы едем прямо туда, где нас должен ожидать корабль. – Флюгер, Гнидой. Их нашла банда. Едут, – бросила Двадцатка, заглянув в БПК. – Понял, – коротко ответил я. Значит, и у них тоже неприятности? Остаётся только нам кого-нибудь дождаться. Позови проблемы – и они придут. Даже если ты сделал это мысленно. По металлу застучали пули – за нами была погоня. Двадцатка, ничего не говоря, вылезла через окно наверх. Прыжок на крышу, звуки выстрелов. В зеркалах вижу, как напарница, скача по контейнерам, пригибаясь и подпрыгивая на ямах, отстреливает преследователей. Я пытаюсь вести ровнее, но гнать по ухабистой дороге, постоянно дёргаясь от попадающих в кабину пуль – занятие нелёгкое, фура виляет из стороны в сторону, словно рыба на крючке. Как Двадцатка держится там – не представляю, но она умудряется ещё и стрелять. И результаты её стрельбы впечатляли – машины преследователей то и дело теряли управление и врезались в столбы, стены зданий, не успевших разбежаться прохожих. А я всё гнал, гнал и гнал. В какой-то момент в окно влетела Двадцатка. – Ох, господи! Ты как? Ранена? – Нормально. Далеко? – Ещё пара кварталов. На хвосте остался кто? – Нет. – Чёрт, надо же было предупредить команду, – вскричал я и потянулся за БПК. – Сделано, – коротко ответила она. И действительно – принято одно сообщение: «Ян стрельба картель». – С чего ты взяла, что это картель? – Машины. Номера. Я не стал углубляться в этот вопрос. Мы выехали из города – знакомая дорога вела к месту расположения корабля. Путь занял много времени, но вот показался поворот к ангару. Тут тоже были слышны выстрелы. Громада корабля расположилась перед ангаром, у всех на виду. Флюгер и Гнидой уже приехали на доставшемся им грузовике, судя по всему, по пути потеряв машину Доржи. Сейчас они перестреливались с преследователями, что увязались за ними и приехали прямо к судну. Их было немного – пять живых тел на две легковушки. Наше появление в тылу не оставило им даже призрачного шанса. Попытавшись не попасть в окружение, они рванули в лес, но никто до него не добежал. Времени разглагольствовать не было, как и ждать команду Доржи, к тому же у нас было ещё одно дело, узнав о котором Сэнду позеленел. Энергоячейки были заряжены на шестьдесят процентов, что соответствовало предписаниям федеральных инструкций по эксплуатации, но Бубнова это не устроило и он, одновременно помогая с разгрузкой в грузовом отсеке, скомандовал взлёт. Как только внутри корабля оказались контейнеры, отсоединённые от пригнанной мною фуры и грузовик второй группы, мы взлетели. Стальная махина, чей вес исчисляется тысячами тонн, оторвалась от земли и на турбодвижках направилась к ближайшей дороге. Сейчас нас интересовали линии электропередач, которые были понатыканы вдоль посеревшего асфальта. Приземлившись у ЛЭП, мы с помощью силовых кабелей напрямую подключились к высоковольтным линиям. Скорее всего, часть города останется без света, а причинённый урон будет исчисляться неприличными суммами, но нам сейчас на это было абсолютно плевать. Данная операция была предпринята для того, чтобы подзарядить энергоячейки. Процесс зарядки начался сразу же после подключения к дармовому току и длился спокойно ровно десять минут. На одиннадцатой в нас прилетела ракета. За полминуты до этого события я как раз выезжал на избавленном от энергоячеек грузовике из корабля – лишний вес нам был ни к чему. Увидев вдали тучу пыли, я постарался понять, что это такое к нам приближается. Разглядев в центре пылевого облака несущуюся к нам кучу машин, со стороны которых в нас полетели пули, я поспешил выбраться из кабины и быстрее рвануть внутрь корабля, краем глаза заметив, что одна из легковушек резко свернула с дороги. Из остановившегося транспорта вынырнул человек с гранатомётом и присел на колено. В следующий момент грянул взрыв. Взрывная волна от встречи ракеты и грузовика настигнув меня, обдала жаром, пусть и совсем чуть-чуть. Шлюз не пострадал – он рассчитан на космические нагрузки, но вот останки машины закинуло на въездной трап, что мешало ему закрыться. Пакс, взлетев, не стала набирать высоту и, немного поднявшись на турбинной тяге, просто полетела вдоль дороги, поднимая мощную пылевую завесу. – Пакс! Давай вверх! – проорал Бубнов по внутрикорабельному интеркому. – Там наши! Перед ними! Я подберу! – ответили динамики интеркома голосом Пакс. Только сейчас я понял, что на острие погони мчался знакомый пикап, который Пакс как-то умудрилась разглядеть на мониторах наблюдения. – Ракета! – проорал Бубнов. Эта попала в турбину. Корабль накренило, и он рухнул на дорогу, продолжая двигаться, скребя днищем по шоссе. Мы разлетелись в разные стороны. Зато нас нагнал пикап, с разгона влетевший внутрь. – Они здесь! Взлетай! – рявкнул в интерком почему-то запачканный кровью капитан. В нас полетела ещё одна ракета, но на такой скорости попасть даже по объекту размером с дом – это задача не элементарная. Дымный след прочертил линию над кораблём. – Турбина сдохла, шлюз открыт, не могу на трёх! – Давай ракетные! – Но мы в атмосфере! – Насрать на атмосферу! – Шлюз открыт! – Это приказ! Пока капитан выяснял отношения с совершенно не готовым к такому первому рабочему дню пилотом, мы выталкивали останки грузовика наружу. Даже Сэнду тужился с нами, с каждой секундой всё больше марая свой пижонский костюм. Не участвовали только внезапно пропавший Гнидой и Двадцатка. Она давно уже оценила размах погони, схватила из пикапа штурмовую винтовку и в данный момент интенсивно тратила её боезапас. Но нападавшие были не безуспешны. Нас, конечно, защищал остов грузовика, но пули и лучи лазеров периодически пробивали его дрянной обгоревший металл. Вот в Вертухая, который успевал в перерывах между толчками отстреливаться, прилетела пуля, отбросив его на пол, вот в Доржи угодил заряд лазера, и он, схватившись за бедро, начал отползать. Грузовик же просто застрял и ни в какую больше не двигался. Тут появился Гнидой, облачённый в экзоскелет, и с разбегу протаранил остов. Он, заскрежетав, сдвинулся. Навалились с новыми силами – груда металла выпала из отсека и покатилась по дороге, оборвав по пути две водительские карьеры. Створка наконец начала закрываться. И тут Пакс включила ракетные движки. Мне побоку, что так перемещаться в атмосфере безоговорочно запрещено всеми федеральными законами – мы же контрабандисты. Не побоку было то, что через открытый люк внутрь ворвался нестерпимый жар. Я думал, у меня кожа слезет. К счастью, створка закрылась до того, как у нас кожа пошла волдырями и лопнули глаза. Оглядываюсь. Вентиль и Зафар хлопочут над Вертухаем, Гнидой занимается Доржи. Двадцатка проверяет пистолеты, Флюгер уже копается в кузове пикапа и лежащих там вещах. Сэнду забился в угол и тяжело дышит, но ранений не видно. Бубнова не было – след крови вёл к лестнице. – Держитесь крепче, – раздаётся капитанский голос из интеркома. На заднем фоне слышно возмущение Пакс. Корабль накренился и, по моим ощущением, начал разворот. Я понял, что хочет предпринять Бубнов и, схватившись за стену, молился, чтобы капитан смог снова провернуть этот трюк. Ощущения были такие же, как и в прошлый раз, много месяцев назад. Тогда я был на капитанском мостике, поэтому мог отследить и запомнить каждую фазу этого манёвра. Первая фаза – поворот. Внутренности заныли. Вторая – снижение. Уши заложило. Третья – смещение. Резкий нырок вбок – видимо, уклонение от ракеты, хотя лично я не представляю, как на такой махине можно хоть от чего-то увернуться. Четвёртая фаза. Слышны взрывы – корабль пролетает над преследователями, и выхлоп ракетного движка сжигает их машины, кремирует тела. Корабль набирает высоту. Больше взрывов не было. – Не расслабляться, – слышится голос Бубнова, – через пять минут у нас погрузка на складе в горах. Не думаю, что от нас отстали. Что ж, он оказался чертовски прав. Глава сорок вторая. Наперегонки с саркомой Бубнов предупредил, что сейчас произойдёт переход с ракетных двигателей на турбины. Это было предсказуемо – топливо тратилось с поистине ужасающей быстротой, а мы ещё даже атмосферу не покинули. Я вцепился в стропу на зафиксированном мною при погрузке контейнере. Замки у него от всех летящих вокруг пуль и взрывов куда-то делись, я заглянул внутрь. Стазисные капсулы – именно такой груз оказался под нашей ответственностью. Конечно, человека под защитным кожухом видно не было, но я хорошо знаю, что перевозят в подобных вместилищах. Переход прошёл более-менее спокойно – нас всего лишь раз тряхнуло. Корабль повело вниз, но вскоре он выровнялся. Пока Доржи объяснялся с временным штатом и подошедшим Бубновым, я, Двадцатка, Флюгер и Гнидой готовились к приземлению. Иллюзий, что погрузка придёт гладко, никто не питал. Благодаря тому, что Доржи вывез вещи из той квартиры, у нас появилось больше шансов на успех. Часть снаряжения разобрали до меня, часть повредило, но пару гранат, шлем, лёгкий броник и ПП с боезапасом урвать удалось. Когда я облачился в плащ, лица временного штата взорвались осознанием происходящего. Что ж, прятать уже порядком облезший знак картеля было поздно, да и не к чему. – Бубнов! Какого чёрта эти говнюки делают на моём сраном корабле? – Сэнду очухался и был готов рвать и метать. – Они сойдут прямо там, – спокойно отвечал капитан. – «Там» они не сойдут, потому что «там» военная часть! – Тогда с нами полетят. – Нет! Не полетят! Говнище, ой говнище… Да, пускай там и сойдут! Сядут в свой долбаный пикап и укатят к чертям! Эй, вы! Вы там поняли?! – А деньги? – нашёлся Вентиль.