Кто меня мог видеть? Со двора никто, в мастерской все. Крайне трудно забраться сюда бесшумно, я же не древний ассасин. Но надежду мне давали два фактора. Первый – механикам, скорее всего, начихать на то, что происходит вокруг, они в своём мирке, пропахшем сталью и топливом. Второй – разрыв между ячейками иерархической лестницы очень высок, и никто из шпаны не побежит к старшим с криком: «Один из наших лезет к вам на этаж!» Вприсядку двинулся к окнам – в полный рост меня можно было увидеть со двора. Прославляя жаркий климат за открытые окна, представшие в доступности передо мной в количестве двух штук, я двинулся в их сторону. Как оказалось, каждое из них вело в разные комнаты. Заглядываю в первое – вижу только задёрнутые шторы. Блеск. Заглядываю в другое – пусто, но дверь закрыта, кажется, со стороны коридора. Решаю, что сначала проверю занавешенное – отодвигаю штору и проникаю в затенённое помещение, сильно пахнущее алкоголем. Первые секунды ничего не различаю, но, когда глаза привыкли, я обнаруживаю импровизированный бар в классной комнате и открытую дверь в коридор. Которая, впрочем, в следующую секунду закрывается – кроме меня в комнате было ещё два человека. Один из них запирал замок на двери, а другой нетвёрдой походкой придвигался ко мне. Индивид был примечательный – все видимые мне участки кожи, включая харю, были покрыты наколками, от которых явственно тянуло местами не столь отдалёнными. – Из молодняка? Это ты удачно залез, сладкий, – пьяный голос сочился недвусмысленностью. Если слова «сладкий», «сахарный», «нежный», «карамельный» в мою сторону доносятся не от моей знакомой в явном ироничном ключе, я очень сильно напрягаюсь. А когда оно исходит из уст татуированного уголовника, который за годы пребывания в тюрьме, может, уже забыл, для чего эволюцией нам даны два пола, у меня появляются серьёзные опасения за своё достоинство. И закрываемая дверь давала стопроцентную уверенность в том, что со мной сейчас будет. Ближайший ко мне мужеложец готовился броситься вперёд, чтобы схватить меня, если будет предпринята попытка бегства в окно, но этого я делать не собирался. Надевая на руку кастет, я сделал вид, что хочу ломануться обратно, но тут же обернулся и с разворота ударил отливкой по лицу противника. К чести урки, этот удар он заблокировал, но другая моя рука уже воткнула в его живот термокинжал, который я очередной раз использовал как холодный штык. К моему неудовольствию он сие событие проигнорировал и продолжил налом на меня. Было очевидно, что его рукопашные навыки превосходили мои, вот только алкоголь свёл на нет всю реакцию, и когда я отпрыгнул от него вбок, уворачиваясь от очередного захвата, в его теле было уже две дырки, которые он внезапно для себя обнаружил. – Убью, проститутка! – заорал урка и опять кинулся на меня. Отскакивая, я увидел, что его дружок разбегается, чтобы одним броском напрыгнуть на меня и повалить. Час от часу не легче. Отпрыгнув ещё раз, я подловил момент и кувыркнулся навстречу разбегающемуся бандиту. Школьный трюк отправил его в полёт. Тут же я попытался встать и увернуться от предполагаемой атаки, но продырявленный уголовник оказался быстрее. Я ещё не успел развернуться, как на меня навалилась туша ублюдка и припечатала лицом к полу. Сразу же после этого он мощным ударом выбил термокинжал у меня из руки. Только не так, только не так! Я тебе глотку перегрызу, тварина! В этот раз под рукой оказались поясные ножны. Отбрасывая не сразу слезший с пальцев кастет, выхватываю клинок и в дикой ярости, не видя куда попадаю, начинаю наносить колющие удары по мрази, что пытается как-то скрутить меня. Обратный хват – штука по большей части позерская, но в этой ситуации незаменимая. После четвёртого удара, когда я уже почувствовал хлещущую на меня кровь, уголовник захрипел и немного ослаб, что позволило мне ужом извернуться и скинуть его с себя. Тут о себе заявил второй противник, и моя голова повстречалась с его ботинком. «Новенький, блестящий», – отметил я с какой-то отстранённостью, когда кожаный мысок врезался мне в череп. К счастью, удар пришёлся в лоб, и сознание я сохранил. Снова вернувшись в лежачее положение, но на этот раз на спине, я допустил непозволительную роскошь – секунду передышки. Она мне стоила того, что истекающий кровью глиномес успел вооружиться стулом и направиться ко мне. Зато второй, кажется, был ещё пьянее, чем я думал, и после в меру результативного пинка он зашатался, сделал несколько шагов назад, после чего оступился и упал, в полёте шарахнувшись черепушкой о подоконник. А они тут качественные – бетонные, твёрдые. Перекат влево – тяжёлая металлическая ножка стула отбивает кусочки краски с пола. Встаю на ноги и начинаю уворачиваться от последовательных ударов стулом – уголовник махал им медленно, но держал дистанцию, чтобы я его ещё раз не пырнул. Но время сегодня играло против него – жизнь вытекала из урки и расползалась густыми подтёками по полу. Вскоре произошло то, чего я ждал – длинный замах. Он вложил все силы в распрямлённые руки и подался вперёд насколько мог в надежде наконец зацепить меня. Это и было нужно. Увидев, что сейчас произойдёт, я рванул вперёд и, подскочив к человеку, в чьих глазах прочёл понимание ошибки, вогнал нож в ярёмную ямку, после чего продолжил напирать. Через шаг-другой уголовник, выпучивший глаза в предсмертной агонии, завалился на спину, увлекая меня за собой. Наваливаясь, я почувствовал, как нож в моих руках разъединяет позвонки. Поднимаю взгляд и вижу, что оставшийся в живых противник поднялся на ноги и начал вытаскивать пистолет. Бросив всё и совершив рывок, из-за которого у меня хрустнули кости, я успел добежать до второго урки и просто вырвать пистолет из его рук. Если бы он вспомнил о нём раньше – я был бы мёртв. Если бы пнул меня тогда по носу – я был бы мёртв. Если бы он не забыл в эти секунды передёрнуть затвор пистолета, я был бы мёртв. Но всего этого не случилось, и сейчас я наблюдал, как он пытается сделать последнее возможное в этой ситуации – заорать. А делать этого ему было нельзя. На звуки потасовки могут и не прийти, но на крик или на выстрел явятся в ту же минуту. Поэтому мне требовалось любым способом заткнуть гада – например, засунуть свои окровавленные пальцы ему в рот, а затем ударить по гортани. Сильно закашляв, он завалился на бок. В кармане под рукой оказалась купленная по дешёвке светошумовая граната и, орудуя ей, как яварой, я из последних сил бил мычащего урку по голове. Ненавижу насильников, особенно тех, что покушаются на меня. Я пропустил момент, в который тело обмякло, и продолжал наносить удар за ударом. Вскоре пришло понимание, что бандит уже не встанет никогда, но мне хотелось быть уверенным наверняка. В этом мне помог складень, который уже спасал меня сегодня – я вогнал клинок в уже залитый кровью висок и оставил его там. После этого сил у меня хватило только на то, чтобы отползти к стене под окно и, вытащив пистолет, смотреть на дверь, судорожно пытаясь отдышаться. Глава двадцать вторая. Второе свидание Не знаю, сколько времени прошло, прежде чем я пришёл в себя, может, минут пять, а может, пятнадцать. Только после передышки я смог хотя бы осмотреться и понять, где нахожусь. Это была обычная классная комната. В её задней части были свалены в кучу стулья и столы, занимавшие значительную часть пространства. Отсюда же ныне покойный урка позаимствовал стул, которым пытался меня прибить. В противоположной части был бар, частично состоящий из притащенного откуда-то гарнитура, а частично сколоченный из кусков ученических парт. Рядом стоял узкий холодильник, сильно поцарапанный и пожелтевший. В закрытую дверь никто не ломился, и я решил уделить внимание назревшим проблемам. Первое – прислушаться к ощущениям. Всё болит, башка гудит, жить не хочется. Ничего примечательного. Следующий пункт – найти все свои клинки. На это ушло пару минут. Теперь надо подумать, что делать дальше. Расположившись у бара, я налил себе джина в стакан, бросил туда льда из морозильной камеры и, подумав, вылил напиток на пол. Не время глушить нервы этим дерьмом, уж слишком сильно пахнущим синтетическим можжевельником. В качестве альтернативы в освобождённый стакан я налил какого-то сока, отдававшего на вкус стиральным порошком. Не выпуская пистолета из руки, я принялся задумчиво втягивать приторную бурду. Ладно, продолжим. Обыскиваю трупы. Преспокойно забираю несколько десятков тысяч кнарфов, но кошельками с биозамками пренебрегаю. Там, конечно, могут быть серьёзные суммы, но если меня вычислят по ним пока я буду искать взломщика, то получится очень грустно. Трофейный пистолет игнорирую – это что-то полупластиковое, некрасивое и вообще местного производства. Пара золотых цепочек и перстень – заслуженные трофеи. Документы федерального образца только у татуированного урки, их тоже забираю. Из примечательных безделушек – чётки из кости с какими-то замысловатыми символами, возможно, религиозными. Прикольно, сойдёт на сувенир. У забитого гранатой была узкая обоюдоострая заточка с гравировкой и немного воняющей тряпично-проволочной рукоятью, под которой прощупывались характерные для арматуры выступы. Неплохо выглядит. Ба, да это же серебряная проволока. Конечно, серебро техническое, с явной примесью других металлов и необычным отливом, но всё же, как, однако, запарился изготовитель. Больше у них не было ничего интересного, только ключи, карточки, портсигар, брелки, пакетик с какой-то смесью и прочая дребедень, так что с мародёрством было покончено. По-хорошему, надо свалить отсюда как можно скорее, но я до сих пор не выведал никакой существенной информации, касательно этого места. О том, что делать дальше, я ещё подумаю, а пока придётся переодеться. Из присутствующих тел только урка с торчащим из виска ножом не был залит кровью с головы до ног, и я, перебарывая отвращение к запаху немытого тела, стал натягивать его одежду, предварительно оттерев с себя кровь. После переоблачения я засунул оба тела в гарнитур, попутно разложив хлам оттуда так, чтобы он не сильно привлекал внимание случайного посетителя, и вытер в комнате кровь везде, где увидел. Тем временем уже вечерело. Глянув в БПК, я обнаружил, что прошёл уже час, как я залез в это проклятое окно. Решение было принято – нельзя вернуться к капитану и сказать только: «Ну там это, как его, четыре этажа и много людей», это несерьёзно. И вообще, нужно увидеть преемника Ангела – без этого я отсюда не уйду. Или уйду, но неохотно. Проверяя снаряжение перед тем, как открыть замок и выглянуть в коридор, я думаю о том, что мне слишком часто нужен нормальный пистолет с глушителем или какая-нибудь его альтернатива. Ну правда, в последнее время что ни неделя, то операция, на которой нужно кого-то валить, и при этом нельзя шуметь. Можно было и дальше пользоваться стволом с интегрированным глушителем, что остался с дела с подрывом удобрений, но безгильзовые боеприпасы слишком дороги, да и к тому же калибр, на мой вкус, мал. То ли дело 14-миллиметровый. Эта дура проделывает такие дыры в людях, что страшно становится. Вот взять для сравнения гаусс Инес – да, бронебойность превосходная, но если на тебя прёт шкаф в сто кило весом, то нужно сильно постараться, чтобы убить его до того, как он свалится на тебя всей своей массой. А 14 миллиметров? Эта бандура отшвыривает человеческое тело, как кеглю. Но довольно пустых размышлений, выхожу в коридор. Вижу приближающуюся слева фигуру, сворачиваю направо, попутно доставая БПК. Изучая отражение в выключенном экране, убеждаюсь, что фигура не собирается зайти в покинутый мной бар, и ускоряюсь. Прохожу мимо лестницы. На ней никого нет, поднимаюсь наверх. Чёрт, я слишком сильно нервничаю, аж трясёт. В коридоре много людей; они говорят, жестикулируют. Нет, не хочу туда, возвращаюсь на третий. Иду по коридору. Чёрт возьми, да тут все двери одинаковые, как понять, где тут сидит местное руководство? Почти дойдя до другого конца, решаю, что нужно получить хоть какую-то информацию. Необдуманно пытаюсь открыть ближайшую дверь, но она не поддаётся. Дёргаю посильнее. За дверью слышны торопливые шаги. Ну его к чёрту – добегаю до конца коридора и поднимаюсь на четвёртый. Кучка людей никуда не делась и стала заметно громче. Ну, надеюсь, когда я подойду, на меня внимания не обратят, все выглядят очень увлечёнными. Группа бандитов столпилась вокруг чего-то. Члены рода людского здесь были представлены многогранно – имелись как просто пацаны с незатуманенными интеллектом взглядами, так и урки с татуированными харями. У кого-то из штанов торчало по два пистолета, а кто-то не мог бы даже нож спрятать в коротких облегающих шортах и майке. Кто-то выглядел как вышибала из бара, а кто-то как потомственный растаман. Единственное, что объединяло всех – это возраст. Очень сомневаюсь, что тут хоть кому-нибудь было сильно больше тридцати. Подхожу к людскому кольцу, ищу самое удачное место, чтобы видеть, что происходит и при этом не обратить на себя ничьё внимание. В кругу находились люди и один робот-андроид со штурмовой винтовкой за спиной. Он держал перед собой человека в жёстком захвате. Напротив них стояло ещё два персонажа с примечательной внешностью. Первый – внушительный мужик с то ли ожогом, то ли родимым пятном в полхари. Внушительным он был не столько размерами, сколько видом и осанкой. Не хочу с ним вообще никак контактировать – этот человек пробуждал опасения одним своим присутствием. Рядом с ним была ещё более интересная личность – высокая женщина с пепельными волосами. Было бы кстати увидеть её лицо, пока оставалось довольствоваться только её затылком и голосом. – Знаешь, я вот слушаю тебя, слушаю и… не верю ни единому твоему гнилому слову. Но у тебя ещё есть две попытки переубедить меня, давай, пользуйся. И лучше бы ты постарался. Господи, какой голос, какой голос! Я бы за ним пошёл на верную смерть, лишь бы слышать его. Чёрт возьми, да даже если она уродина, этот голос стоит того, чтобы влюбиться, даже несмотря на смысл озвучиваемого. – Да ты любого из картеля спроси – никто не знает меня, а я не знаю никого из них! Я не мог тебя слить, некому мне сливать! – Последняя попытка, мерзость. Я тебя слушаю. Пока незнакомый мне бандит извивался в металлической хватке и что-то пищал, я рассматривал андроида. Это был охранный робот. К этому выводу я пришёл исходя их нескольких его особенностей. Первая – яркая белая окраска, которую видно издалека. Вторая – башка с экраном на лице, который отражал то, что нужно владельцу. Сейчас там красовался знак банды Ангела. Тем временем бандос, чья жизнь скользила к своему краю, продолжал оправдываться, срываясь на крик. – Не я это! Чем я могу доказать?! Ну чем?! Ангел, поверь мне, я даже не знаю, почему ты вообще меня хочешь убить! – Я говорила почему. Потому что ты сливал информацию картелю, как последняя презираемая собака. Тебя спалил Вуфи. Вуфи, где ты там? – она окинула взором людей по обе стороны от себя и на мгновение я встретился с ней взглядом. Она была прекрасна. Фотография, которую показал мне Доржи, не могла передать то, что я сейчас видел своими глазами. Не знаю, наверное, пластическая хирургия, не могут быть люди такими красивыми от рождения. Каждый сантиметр кожи, каждое движение голубых глаз, столь неуместно напоминающих о Бубнове, каждая линия – всё было прекрасно. Я почувствовал в себе какое-то странное садомазохистское влечение к этому человеку, который так мило отдавал своим райским голоском приказ об убийстве. – Впрочем, никакой разницы. Тебя два раза подряд видели с осведомителями картеля. Есть что сказать? – Умоляю, это не я!!! – Бутч, заткни ему рот. На команду Ангела среагировал андроид и исполнил приказ. Следующим подал голос меченый дружок Ангела. – Не марай о него руки, я сам всё могу сделать. – Она лишь кивнула ему и протянула нож. Мой сраный нож, который Гнидой, по его заверениям, вогнал Ангелу в сердце. Владелец двухцветной хари взял протянутый клинок и воткнул его в область, какое совпадение, сердца, вырывающегося человека. Я рассудил, что увидел достаточно и, тихонько развернувшись, начал уходить так же, как пришёл. Дьявол в мелочах. Крепло искреннее убеждение в том, что предводительница по прозвищу Ангел – настоящая, так что я, пожалуй, свалю до того, как произойдёт ещё что-то. Но это что-то произошло раньше, чем я смог смыться. Уже на повороте к лестнице, меня окликнул райский голосок. – А куда ты это собрался, сладкий? Уже второй раз за день меня так называют, но сейчас это было несомненно приятнее. Я оглянулся, убедился, что слова были адресованы мне, после чего припустил со всех ног. – Бутч, огонь! Я забежал за угол и резко прижался к стене, после чего стал вытаскивать из кармана светошумовую. Как оказалось, это меня спасло. Спустя секунду после остановки стена подле меня была продырявлена точными последовательными выстрелами. Если бы я не встал тут, а продолжил бежать, то каждая бы из этих пуль угодила бы прямо в меня. После этого события способность рассуждать здраво меня покинула – перспектива сражаться с боевым алгоритмом нечеловечески угнетала. Я просто спрыгнул вниз, перемахнув через перила. Ударился сильно, но это было неважно. Выдираю кольцо из светошумовой и закидываю наверх в целях задержания преследователей. Бегу к двери, за которой ещё недавно я рассовывал трупы по шкафчикам. Когда заворачивал в комнату, ставшую баром, отметил, что хлопка светошумовой не было, и единственный звук, который я слышу, это топот ног. Кажется, проклятый торгаш впарил мне неработающий хлам. Несмотря на это, я успел скрыться в комнате до того, как меня обнаружили преследователи. Попытаться спрятаться? Нет, дебильная идея, нужно бежать. Единственный путь – в окно, через которое я проник ранее. Выбираюсь на пристройку, уже собираюсь прыгать вниз, но останавливаюсь. Тут нужно сначала думать, а потом делать. Если я прыгну с третьего этажа, то могу сломать ногу. Я и, сигая со второго, получил растяжение, а тут и место приземления пожёстче будет. Попытаюсь спуститься так же, как и поднялся. Свешиваюсь с края крыши. В обычном своём состоянии я бы таким скоростным паркуром не занимался, но приближающаяся смерть неплохо подбадривает разум и тело. Пытаюсь аккуратно перелезть на раму, но мои руки начинают соскальзывать. Последнее, что я успеваю сделать – слегка качнуться вперёд. Этого усилия хватает, чтобы не полететь до самой земли, а упасть на раму, попутно насадившись ягодицей на слегка торчащий осколок стекла. Какая боль. Дёрнувшись в попытке прекратить страдания, теряю подобие равновесия и лечу вниз, к полу спортзала-мастерской. К счастью, успеваю в полёте замедлить своё падение, цепляясь за всё подряд. Долетев до низа и отбив руку, пробую вскочить и убежать. Получилось бы лучше, если бы с полок, которые я зацепил по пути вниз, на меня не падали различные запчасти. Больше всего урона нанёс кусок автомобильного генератора, попавший мне по стопе и по ощущениям сломавший какую-то косточку. Ну у меня будет достаточно и поводов, и времени, чтобы порыдать от боли, если я выберусь отсюда. Выбегая из гаража под окрики механиков, я так же слышал завывания с третьего этажа, которые мой переводчик распознал однозначно. – Чужой на территории! Найти и убить! – Там ещё много всякого орали, но в этот момент я уже завернул за здание и, бегло оглядевшись, перелезал через забор. Не думаю, что эта придурковатая шпана успеет сообразить, куда именно я девался, а опытных бандитов-уркаганов там можно по пальцам пересчитать. Уже на другой стороне забора, баннеры на котором некстати измазались моей кровью, я увидел Двадцатку. Она стояла на другой стороне улицы и, казалось, осуждающе глядела на меня. Хотя какое осуждение могут передать окуляры шлема? Понадеявшись, что она отсечёт возможную погоню – а для чего ещё ей тут стоять – я припустил по улицам до сносной подворотни, в которой смогу хотя бы отдышаться. Глава двадцать третья. Поспешное планирование Ощущения были такие, как будто весь день вкалывал на заводе, а потом меня по пути домой сбила машина. Понимая, как выглядит моя помятая морда вкупе с окровавленными штанами, я шёл дворами – сейчас случайная встреча с силами правопорядка для меня стала бы последней. Обрыган со стволом за пазухой – достойный кандидат для избыточного членовредительства со стороны силовиков. А я сейчас не в состоянии убежать даже от старушки с клюкой. Пройденный путь не откладывался в памяти, но по ощущениям я прошёл уже километров двадцать. В какой-то момент передо мной просто появилось знакомое здание и дверь, ведущая в бар. У порога, разбавляя заурядную будничную картину, лежала огромная, плешивая и, несомненно, мёртвая крыса, на которую, кажется, кто-то наступил. Раз пять. Хлопок двери за спиной привлёк к моей персоне несколько взглядов, утомлённых алкоголем. В них я не увидел ничего хорошего, но после того как я подошёл к столу, за которым сидели Бубнов и Доржи, меня перестали буравить, а бармен, уже направившийся ко мне, остановился и, немного подумав, вернулся обратно за стойку. – Официант, ваша отбивная пахнет помоями, уберите этот кусок мяса! – Доржи острил. Посредственно. – Иди в жопу, а? – шлёпнувшись за стол, я неожиданно для себя обнаружил силы огрызаться.