Разговор с вербовщиком из банды вел Доржи, но мы сидели под одним идентификационным номером, и я был в курсе всего, о чём они говорят. – А, ну да. Ладно, повторим основные моменты. Фотка Ангела у тебя есть, пусть и чёрт знает какого года. Попытайся хотя бы понять, где у них что находится, и в каких количествах. Обратишь внимание, какие вообще там люди находятся, сколько их. В идеале узнай, кто нацепил личину привлекательной пепельноволосой особы. Дальше шло очередное напутствие, где Доржи вёл мысль, я лишь слушал и принимал к сведению. – Если что, я через минут двадцать уже двину, – прервал я его. – Ничего не забудь. – Пфф, мне понадобятся только две вещи. – Я положил на стол радиодетонатор и кастет. – Ну ладно, ещё дымовухи. Всё. Конечно же, я не собирался оставлять своё постоянное снаряжение дома, клинки и ствол, как и всегда, были при мне. Также взял мини-аптечку, а то военная только в рюкзак нормально и помещается. Ещё повезло вдобавок к термитным зарядам урвать светошумовую гранату – всего за двенадцать сотен кнарфов. Подарок, а не цена. Почти все закупки в нашей команде происходили по одному и тому же сценарию: Доржи выходил на нужных людей и договаривался о сделке, после чего я шёл отдавать деньги и забирать товар. Всё максимально оптимизировано – он умел находить подходы и избегать риска быть кинутым, а моя роль и так заключается в том, чтобы заниматься подобной нелепицей. Правда, если нелепица имела намёк на неблагоприятный исход, ко мне присоединялся Флюгер или Двадцатка, причём первый вариант был оптимальнее. Амбал со взглядом, в котором читается только жажда насилия, одним присутствием убеждал различных недобросовестных индивидуумов отказаться от необдуманных решений. Двадцатка была менее предпочтительной – разумеется, безликий киборг пугал, но в силу роста эффект внушения снижался. И не было никакого значения, что в бою Двадцатка опаснее Флюгера – тут важнее, что подумает оппонент, а не то, кто скольких перестрелял за жизнь. Когда разговор немного затих, я вспомнил о трофейном ноже, вытащил его из сумки и стал изучать. Складной, пластик и металл. Система запирания – ринг лок. Господи, ну и древность, эту систему изобрели, наверное, ещё до нашей эры. Напоследок проверив остроту и убедившись в её отсутствии, я сложил нож и засунул в карман. Не выкидывать же. – Запасной план у тебя есть? – внезапно задал вопрос Доржи. – На черта? – Ясно. Просто постарайся не сдохнуть. – Да даже если помру, не думаю, что вам сильно поплохеет. – Ха! Ну-ка, обоснуй. – Я всё ещё остаюсь тем человеком, который попал в команду не благодаря умениям или навыкам, а потому, что купил себе это место. Кстати, задорого, учитывая сколько в теории стоил тот угнанный корабль. – Ян, ты, конечно, человек сносный, и даже не самый тупой, но в такие моменты хочется тебе врезать. Как же ты достал со своими подростковыми загонами: «Я никому не нужен, я ничего не умею, мне некуда податься, пепепе-пепепе». То, как он искажал голос, чтобы передразнить меня, на самом деле очень раздражало. Но в данной ситуации я был сам виноват, ибо никто не заставлял меня опять начинать ныть. Если подходить к вопросу с фактологической точки зрения, то правда была на моей стороне. На момент вступления в команду я действительно ничего не умел, но у меня были возможности и базовые навыки, чтобы спереть грузовой корабль и, скажем так, пожертвовав его Бубнову, вступить в команду. Это уже потом, чтобы претендовать на больший процент с добычи, пришлось осваивать умения широкого профиля. Не буду отрицать, периодически мои мысли действительно скатывались до уровня, свойственного тупому школьнику. Бесит осознавать, в чём проблема, но не иметь сил её решить. Чёрт, да даже это чувство осознания является частью того, что меня раздражает. Ну и тупость. Спустя ещё некоторое время молчаливого самокопания, я решил, что пора. Взяв в квартире дымовые шашки и самонадувающиеся подушки, я начал переодеваться, попутно перекладывая вещи из одной одежды в другую. Кастет я брал с особой нежностью. Причина этого – отдельная история. Последний день я занимался в меру нужным и одновременно дурацким проектом – отливал этот самый кастет. Изготовленный по инструкции с просторов Сети, он получился тяжёлым и внушительным. Я очень собой гордился – сделать что-то функционирующее и нужное у меня не получалось давно. Вообще, крайне приятное чувство – осознавать, что ты что-то создал. Трудно передать словами воодушевление от созерцания своего творения. Думаю, такие вещи заложены в людской природе, поэтому многие хотят сотворить хоть что-нибудь эдакое, но мозгов у большинства хватает только на ребёнка или видео определённой тематики, где чаще всего участвуют два голых человека. В обоих случаях интеллект не сильно нужен. Надев неприметную рабочую робу нежно-коричневого цвета, двинул к месту пешком. В какой-то момент я обнаружил на хвосте знакомую фигуру в плаще, но почти сразу потерял её из вида. Можно было не сомневаться, Двадцатка где-то неподалёку. Сегодня это был мой ангел-хранитель. Кибернетический и злой. Пришёл на место. Грузовики как раз загружали. О нашем предыдущем визите персонал не знал, и чтобы в последующем не очутиться на ориентировках, я активировал первые термитные заряды, заложенные в электрощите. Подождав, пока термит гарантированно спалит что надо и вырубит камеры, надеваю маску. Зайдя с другой стороны складов, я перекинул через забор дымовухи и активировал термитный заряд, что был оставлен нами в противоположной от стоянки стороне на канистре с заботливо приготовленным мною «домашним напалмом». Конечно же, меня заметили прохожие на улице, но прежде чем прибудут силовики, я успею свалить. Быстро возвращаюсь к главным воротам и закидываю шашки на стоянку грузовиков. Заставляю надуться подушки, оставляю их под воротами, затем активирую оставшиеся термитные заряды и, используя робу для накидывания на колючую проволоку, перелезаю через забор. На всё у меня ушло не более двух минут. Перемахнув через ограждение, устремляюсь к авторефрижераторам – первым делом убеждаюсь, что холодильник избранного мной грузовика не пуст. Заполнен он был только на две трети, кажется, я немного поспешил. Закрываю дверцы, подбегаю к водительскому месту, надевая на руку кастет. Мне повезло – водитель сам вылез из кабины, чтобы разобраться, что происходит. Он тут же получил по челюсти и лишился сознания. Возвращаю кастет в карман и становлюсь на подножку, чтобы залезть в кабину. Чёрт возьми, неплохо! За всё это время ни одного трупа – уверен, что водитель не окочурится. Косяков по минимум, хоть сейчас в методичку по ограблению мясных складов заноси. Так думал я, когда готовился запрыгнуть в машину, чтобы свалить отсюда к чёртовой бабушке. Первый же мой беглый взгляд внутрь кабины выявил две переменные, принесших диаметрально противоположные эмоции. Первая – в замке зажигания были ключи, и я мог хоть сейчас уехать. Вторая была несколько неприятнее – в машине находился напарник водителя. Когда я попытался забраться в машину, он вывалился на меня и припечатал к асфальту. К счастью, мой затылок встретился не с камнем, а с рукой вырубленного водителя. Где-то на заднем фоне упали ворота, своей металлической массой лопнув обе подушки и произведя просто неприемлемое количество шума. Правую руку внезапный противник припечатал коленом к земле и начал бить меня по лицу. Он весил немногим больше меня, а то и меньше – от его ударов получалось закрываться и как-то терпеть, но так долго продолжаться не могло. Редкая ситуация – я не мог дотянуться ни до одного своего ножа – ни до поясного, ни до заспинного, ни до тычкового. А вот торчащий из моего кармана трофейный складень выхватить получилось. – Я тебя зарежу! – заорал я и ткнул неоткрытым ножом в бок противника. Чёрт знает, о чём подумал этот любитель партера, но всеобщий он понимал и, прекратив меня лупасить, схватился за руку с ножом. В следующую секунду он понял, что ему ничего не угрожало, но мне хватило момента растерянности. Центр тяжести сместился – я смог вырваться и оттолкнуть противника. По-хорошему мне нужно было отскочить, достать пистолет и пристрелить его, но я пренебрёг первым пунктом, за что и поплатился. Выхватив 14-миллиметровый, я хотел сразу же пальнуть в оппонента, но он успел приблизиться ко мне и навалиться, схватив пистолет и начав разворачивать его в мою сторону. Какая же дурацкая смерть – быть застреленным из своего же оружия. Решение пришло вовремя – я перехватил другой рукой конец ствола и кое-как направил пистолет на оппонента. Выстрел! Пуля вылетела из дула и, по пути разорвав мне ладонь, пробила грудную клетку вражины. Он умер, а я заорал от боли. Сквозь пелену страданий пришло понимание, что охрана точно прибежит на выстрелы, крики и грохот ворот, оставив разгорающийся пожар. Подхватив складень, лезу в машину. Размазывая кровь по кабине, я завёл мотор и вжал газ. Разумеется, это был древнейший грузовик, который тут же заглох. Думаю, меня бы уже пристрелили, если бы не дымовая завеса и прочие переменные, вносящие сумятицу в происходящее. С третьего раза я всё же тронулся. Напоследок глянув в боковое окно, я увидел удивлённого охранника, который в следующую секунду попытался открыть заблокированную дверь машины, но я вжал газ, в этот раз удачно, и стартанул с неплохой скоростью, переехав упавшие ворота. Глава двадцать первая. Утка подгорает В зеркале заднего вида я увидел бегущую за мной пару преследователей. Как только пронеслась мысль, что им меня не догнать, они практически синхронно попадали, а на крышу кабины что-то приземлилось. В водительскую дверь постучали – это на скорости-то сорок километров в час. Зная, чего стоит ожидать, я распахнул её, и Двадцатка, свесившись сверху, перемахнула через меня сразу на пассажирское сиденье. – Ну и зачем ты их убила? Они же даже не стреляли. – Свидетели. – И какого чёрта ты не помогла, когда надо? Меня чуть не пристрелили. – На этот вопрос она не ответила, а я, немного остыв, продолжил: – Подержи руль, я перевяжусь. Несмотря на отсутствующий кусочек ладони, кровотечение было не очень сильным – да, я измазал в крови и себя, и кабину, но вены задеты не были и до потери сознания далеко. В мини-аптечке было всего два предмета – жгут и бинт с пропиткой, последний мне и был нужен. Одновременно нажимать на педали и перевязывать руку было неудобно, но так как Двадцатка вела ровно, с горем пополам я справился. Активный состав тут же вступил в реакцию с кровью и остановил её. Оказалось, от меня оторвался не очень серьёзный фрагмент, и через пару дней, если я не поскуплюсь на регенераторы, то смогу пользоваться своей левой рукой так же, как прежде. Пока оставалось только терпеть боль, которая пробралась сквозь спавшую адреналиновую завесу. Закончив с травматологией, я перехватил руль у Двадцатки и обратился к ней. – Слушай, я тебя на точку не повезу, ты там совсем не нужна. – Уйду. Приказ. Дальше ехали молча. Примерно за километр до места назначения – карта была выведена на экран БПК – Двадцатка вновь заговорила: – Останови, – бросила она. Я начал искать место для исполнения просьбы. Промедление ей не понравилось. – Пустая голова. Останови, – голос киборга звучал бесцветно. – Да где я встану-то? Позади меня тащилась пара автомобилей, и у меня совершенно не было желания останавливаться на угнанной машине посреди улицы. – Меньше скорость. Сейчас. Понимая, что она хочет выйти на ходу, я начал подтормаживать и приготовился снизить скорость до возможного минимума, но уже на двадцати пяти километрах в час она открыла дверь и выпрыгнула. Это она хорошо внимание ко мне привлекла, отменно. Интересно, что заставляет её творить такую дичь? А вообще, если касаться этого вопроса, то что я знаю о происхождении Двадцатки? На самом деле, достаточно. Для начала то, что её планета странно религиозна, находится в упадке и уже чёрт знает сколько времени живёт за счёт былого величия. Её старые импланты, которые сегодня никто не производит из-за несоразмерной дороговизны – это, по-видимому, как раз часть того самого величия. Они же были камнем преткновения – общество на её планете считало роботов порождением сатаны, а кибернетические импланты сатанинскими же дарами. Можете представить, как живётся в таком месте, если ты наполовину робот. Неудивительно, что она поехала кукухой – эта вера доставляла ей много боли с самого рождения и вместе с тем стала её частью. Несчастная девушка впитала ненависть к кибернетике и к самой себе. С другой стороны, в последнее время она делает успехи, и теперь её даже не сильно корёжит при виде роботов или моей протезированной ноги. Минут через пятнадцать езды по полупустым улицам я добрался до резиденции банды. Когда я увидел её лично, пришло осознание, насколько здесь всё плохо с подавлением преступности. Банда расположилась в четырёхэтажном здании школы, которое окружал увенчанный пиками забор. Он был увешан флагами и транспарантами, содержащими различные оскорбления и символику – два синих крыла, распростёртые в разные стороны. Не все местные творцы умели рисовать, так что некоторые из крыльев были больше похожи на рыбьи скелеты. Подъезжаю к воротам. Поскольку амтрумийского я не знал, а разговаривать с бандитами на всеобщем было крайне дурацкой идеей, пришло решение изображать онемевшего и изредка мычать, стараясь общаться посредством жестов. Вообще, притвориться убогим – неплохая идея. Конечно, относиться будут с предубеждением и менее уважительно, но я и не собирался претендовать на значимое место в их иерархии. Главное, чтобы никто ни до чего не догадался, а обделённому жизнью человеку будут давать некоторую скидку на странности. По крайней мере, я на это рассчитывал. Местные предупреждены о моём прибытии – минут десять назад я написал нанимателю, что подъезжаю. Ворота открыли почти сразу – мне оставалось только заехать на территорию. Грузовик тут же оцепила галдящая шпана. Двери кузова открыли, а мясо начали вынимать и растаскивать в разные стороны. Как оказалось, они тут же жарили его на углях, которые тлели в многочисленных бочках, раскиданных по захламлённому школьному двору. И на кой ляд им столько ёмкостей для костров? Они тут каждую ночь все вместе кукуют, что ли? Людей было много, несколько десятков, преимущественно от четырнадцати до двадцати лет. Тех, кому было за тридцать, виднелось мало, всего человека два-три, и один из них как раз подошёл ко мне. – Ты справился, красавец. Ничего себе, тебя ранили! Молодец, не справил нужду после появления проблем. Говорил вербовщик живо, под стать скользкой харе, которую он имел. Для того чтобы его физиономия выглядела более серьёзно, он отрастил жиденькие усишки, которые лишь сделали его мурло более потешным. Я не смог сдержать насмешливую улыбку, но он принял её за что-то другое и продолжил расхваливать мои предполагаемые храбрость и преданность банде, уводя меня за собой в здание. В это время грузовик перегнали в то, что раньше было школьным спортзалом, а сейчас, судя по всему, выполняло роль гаража. В стене было пробито внушительное отверстие, которое даже воротами не закрыли – вместо них просто повесили огромный кусок брезента, который стыдливо прикрывал внутренности импровизированной автомастерской. Впрочем, я даже польстил местным таким словом, скорее это был пункт экспресс-разбора – почти сразу после того как автомобиль заехал за измазанную машинным маслом ткань, послышался скрежет разрезаемого металла. Стоит отдать должное, от улик эта группа молокососов, сбежавших под руководство худших воспитателей из возможных, избавляется оперативно. Мой проводник, представившись именем, которое я тут же забыл, провёл меня внутрь школы. На первом этаже он завернул в один из кабинетов с множеством полок и бумаг, где минуты две нёс белиберду о преданности банде, которая станет для меня новой семьёй. Наконец он спросил моё имя, на что я просто промычал нечто невразумительное и набрал на экране БПК «Лакшит». Ознакомившись с именем и получив утвердительный кивок на вопрос: «Немой что ли?», наниматель огорчился и наконец-таки выдал мне плату за первое дело. В тощей скрутке я насчитал пять тысяч кнарфов. Спустя ещё пару минут болтовни и предписаний всегда быть на связи он сказал следующее: «Пока с пацанами пообщайся, на верхние этажи не суйся – не для тебя ещё это сделано, когда станешь полноценным членом, тогда и поговорим». После этого он похлопал меня по плечу и, закрыв за нами комнату на ключ, удалился в сторону лестницы. Сначала я пошёл по длинной кривой траектории из школы во двор. По пути всё время кто-нибудь попадался. Открыл первую попавшуюся дверь, увидел четверых подростков, что сидели на кривых стульях и играли за покосившимся столом в карты, попутно бухая. Иду дальше, продолжая исследование. Заглядывая в другие бывшие классы, я везде находил бездельничающую шпану. Выйдя на свежий воздух, я подошёл к одной из бочек, вокруг которой стояло больше всего людей. Меня узнали – под одобрительные крики мне дали прутик с нанизанным на него обжаренным мясом и бутылку «Крабового сиропа». Спустя столько времени я всё же повстречался с этим сивушным пойлом лично. Я заулыбался и, принимая одобрительные похлопывания по плечам, откусил мяса. Чёрт, эти идиоты его даже не до конца прожарили. С другой стороны, что ещё можно было ожидать от замороженных полуфабрикатов. Я постарался не измениться в лице и продолжил есть – ещё не хватало из-за собственной брезгливости пробудить какие-нибудь подозрения. Сделал глоток сиропа. Я думал, после той лиановой дряни меня не удивить отвратным алкоголем, но этой сладкой, пахнущей морепродуктами бурде с привкусом дешевизны и отравления удалось поменять моё мнение. Пробыв с этими несостоявшимися людьми примерно минут двадцать, я вернулся в школу. Итак, центральное здание. Четыре этажа, по бокам два вспомогательных корпуса – спортзал и небольшое отделённое крыло. В бывшем спортзале обосновался гараж, где уже закончили разбирать пригнанный мною грузовик. В другом крыле здания когда-то была столовая, сейчас там лишь мусор. На первом этаже расположился низший слой банды, к которому в данный момент принадлежал и я. На этажи выше первого вело две лестницы в двух концах основного здания, каждую из которых караулило по два лениво перебрасывающихся репликами бандита. Тут мне ничего не светит. Я вернулся на улицу. Кажется, единственное, на что тут можно рассчитывать, – влезть по одному из вспомогательных корпусов сразу в окно третьего этажа. Как мне забраться на пристройку – это отдельный вопрос. Заглянул в мастерскую, в которой расположились горы металла и огроменные полки до самого потолка, загораживающие разбитые окна. Доступ к ним осуществлялся с помощью приставных лестниц, но спереть одну из них незаметно точно не получится. Кроме всего прочего обнаружил там опечатанный контейнер с армейскими маркировками – они сообщали о наличии внутри полутораметрового боевого гусеничного робота с пулемётом и лёгким гранатомётом. Это может стоить денег, вот только чёрт знает, как стыбзить его отсюда. Между тем, люди постепенно покидали мастерскую – о грузовике напоминал только запах распиленного металла. Выйдя наружу и ещё пару раз обойдя вокруг школы, попутно поцарапавшись о кусты, обильно разросшиеся вдоль противоположной воротам части забора, и уже начав ловить вопросительные взгляды окружающих, я понял, что так продолжаться не может, поэтому вернулся в гараж, в котором сейчас находилось человека два-три, и, поймав момент, когда все были заняты, забрался по приставной лестнице на полки, затем, опираясь на останки оконной рамы, влез сначала по ней вверх, а потом зацепился за край крыши и, превозмогая боль в травмированной руке, подтянувшись, залез наверх, по пути чуть не сорвавшись и чуть не обделавшись из-за этого со страха.