– Как мне известно, Аюб уже договорился с вами о стоимости и размерах всех партий, но я хотел бы внести правки. – После моих слов оппоненты напряглись, перестав многозначительно переглядываться. – Мне кажется, что цена несколько завышена. Прамод посмотрел на Доржи, который едва заметно пожал плечами. Неплохо. Мой персонаж становится убедительнее. Я продолжил: – Я немного разобрался в вопросе. Если мы говорим о стоимости одной дозы, то оптовая цена определённо нуждается в снижении. Слова подействовали, Прамод начал теребить блокнот, а Лакшит немного подался вперёд. – Вы договорились о цене, 3500 за порцию. Но я предлагаю цену в 3300 за порцию. На самом деле это некрасиво, с какой стороны ни посмотри – деньги в кейсе сочтены, товар тоже, нужно лишь ударить по рукам. Нормальный человек так делать не будет. – Мистер, если хотите торговаться, то базар в паре километрах отсюда. С чего вы решили, что мы отступим от уже обговорённой цены? – Потому что это в ваших интересах, – я попытался изобразить торжествующую физиономию. – Ведь мы собираемся сотрудничать в будущем, ведь так? – Бадам, кхе-кхе, понимаете, здесь так не принято, – в повисшей паузе Доржи взял инициативу в свои руки, а я смерил его недоверчивым взглядом. – Условия сделки уже обговорены, время обсуждений прошло. – Но это невыгодно для меня. А мы же бизнесмены. Я обвёл взглядом присутствующих, словно искал поддержки, которую, разумеется, не обнаружил. Лакшит даже немного помотал головой. Доржи продолжал: – Прошу простить, но сейчас мы договорились именно на этих условиях. Никто в этом городе не предложит лучшую цену. Лакшит и Прамод – надёжнейшие люди, которые могут гарантировать безопасность сделки. Спустя некоторое время мы можем повторно вернуться к этому вопросу, но на сегодня цена не изменится – 3500 за дозу, один миллион 750 тысяч за сегодняшний чемодан. В будущем мы обязательно придём к лучшей для нас всех цене. Мы же доверяем друг другу? Оппоненты ждали моей реакции. – Да, доверяем. – Я трагично вздохнул. – Ваша правда, поступим, как договаривались. Товар при вас? – Да, мистер. Сначала деньги. Я передал свой кейс. Его открыл Прамод и после каких-то манипуляций сообщил, что всё в порядке, затем сделал знак, и официант принёс другой кейс. Я обнаружил в нём запечатанные пакеты и, сделав вид, что что-то понял, хотел уже распрощаться, но тут Лакшит подал голос. – Давайте выпьем в честь удачной сделки. Он собственноручно разлил по нашим стопкам эту зеленоватую дрянь. Делать нечего, мы с Доржи обменялись взглядами с оппонентами и одновременно с ними проглотили свои порции самого мерзкого напитка, что мне довелось пробовать на этой планете. Предполагая, что на меня и сейчас пялится Лакшит, я целенаправленно смотрел на свой стакан, чтобы взгляд не падал на всякие сомнительные места. После этого мы наконец-таки распрощались и отбыли. Револьвер вернули перед выходом без каких-либо напоминаний с моей стороны. Джип поехал обратно и высадил нас там же, где подобрал. Но мы пошли не к дому, в которой Флюгер регулярно обрывает чью-то жизнь, а немного в другую сторону. Вскоре мы нырнули в подъезд незнакомого для меня здания. Как оказалось, здесь в техэтаже Доржи спрятал одежду для переодевания. Мои вещи он пообещал закинуть в нашу комнату. Пока я надевал какие-то обывательские шмотки, напарник смотрел в подъездное окошко, и мы обменивались соображениями по поводу прошедшей операции. – Переигрываешь, – начал Доржи, – а ещё слишком много по сторонам зыркаешь. В следующий раз собери глаза в кучку. – Ты тоже не идеален. Видел свою рожу, когда попробовал ту текилу? – Эти зелёные помои? Ты сейчас всю текилу мира оскорбил. И кстати, это считается настойкой. – Как она вообще называется? – «Духовный взор», – сказал Доржи на амтрунийском, но осёкся и повторил на всеобщем – «Духовный взор». – Я и с первого раза понял. Доржи вопросительно посмотрел на меня. Меняя пижонские штаны на какие-то поношенные бриджи, я указал ему на наушник-переводчик в ухе. Доржи изменился в лице. – Ян, какого лешего ты его не снял? – А надо было? – Конечно надо, дубина. Хотя он выглядит как обычная гарнитура… Да плевать, так или иначе, отыграли мы приемлемо. – Доржи хмыкнул. – Не, ну видел их рожи? Особенно в моменты, когда ты зарывался? Они не приемлют такого ведения дел. Если бы эти горе-мафиози не были в бедственном положении, тебя бы в окно выкинули. – Угу. – Продолжают выделываться и корчить невесть что на обломках своего прошлого. На этом он закончил свои пустые философствования. Помолчали. – Итак, у тебя пять килограммов натурального счастья, – последнее слово я произнёс с непроизвольной усмешкой, ибо мы оба знали, как быстро происходит расплата за тягу к таким вещам. – Что будешь с ними делать? – Счастье – пораньше вставать, чтобы подольше ничего не делать, а это товар. Он полетит с нами втайне ото всех, чтобы быть сбытым там, где выгодно. Ну ты это и так знаешь. Одеваться закончил? – Да. Теперь что? – Теперь ты пролазишь в соседний подъезд по техэтажу и сваливаешь отсюда. Идёшь направо, как выйдешь, там монорельс. Если не будешь тупить по дороге, успеешь до того, как вернётся Бубнов. Всё понял? – Угу. – И рожу помыть не забудь, а то появятся вопросы. – Ещё что-нибудь? – Не. Вали. И я свалил, оставив своему деловому партнёру кейс, за который его на любой нормально планете навечно отправят за решётку. На мой взгляд, совершенно заслуженно. Глава двадцатая. Твои собачьи проблемы Жизнь и работа в коллективе, занимающемся противоправной деятельностью, таит в себе множество неприятных мелочей, о которых даже не задумываешься, пока не столкнёшься с ними лично. Например, одежда. В этом городе чаще жарко, чем просто тепло, но при этом вся команда ходит в куртках, пончо, плащах и другой подобной одежде. Причина проста – у каждого есть как минимум один ствол, а прятать его в штанах или под футболкой крайне неудобно. К тому же, всегда может подняться ветер и лёгким дуновением оголить припрятанный пистолет. Если случай не благоволит, это произойдёт на глазах у служителей правопорядка. Так или иначе, к жаре и постоянно потеющему телу можно привыкнуть – это лучше, чем скакать с оружием наперевес там, где оно полузапрещено. Продолжая список проблем, можно поныть про частое дислоцирование в районах с повышенной концентрацией криминогенных элементов. Например, прямо сейчас мы с Бубновым находились в переулке, в который секунду назад вошла пара хомо сапиенсов низкоинтеллектуального вида и преградила нам путь. Если я с помощью переводчика понял, что нас просто хотели ограбить, то Бубнов этой информации был лишён. Правда, догадаться об их намерениях труда не составило, особенно когда один из них достал нож. Решение капитана оказалось незамысловатым – он просто достал револьвер и прицелился в ногу грабителя. Все всё поняли без слов – нож брошен, шпана убегает. Конечно, Бубнов не стал бы без глушителя стрелять на улице посреди дня, труп нам был совершенно ни к чему, тем более около места нашего постоянного пребывания. Возвращая револьвер в кобуру, капитан выпустил из другой руки кусок кирпича, подобранный незаметно от меня. Бубнов пошёл дальше, я двинулся за ним, по пути подхватив нож и закинув его в свою сумку, в которой ещё час назад лежали термитные заряды. Трофей как-никак. Бубнов покосился на меня, но ничего не сказал. Исходя из отсутствия каких-либо едких замечаний, я предположил, что он доволен результатом всего совершённого за последние пару часов. Почему он вообще составил мне компанию в подготовке сольного ограбления? Наверное, хотел размяться. На него иногда находит некое желание лично заняться какой-нибудь активной деятельностью, а не просто поотдавать приказы. Желательно, не особо рискуя. Наш дипломат, переговорщик и просто излишне деятельный человек уже связался с бандой Ангела и сделал вид, что хочет к ним вступить, прикрываясь интересами к лёгким деньгам, бандитской романтике и прочему калу, который так манит каждого третьего. Разумеется, сам Доржи лично с ними пересекаться не будет – он вёл переговоры, а я делал всё остальное. Эффективное разделение труда, так сказать. Мне дали простое на первый взгляд поручение, содержащее множество неприятных нюансов, если копнуть чуть глубже. Ну знаете, эти тесты для новичков в таких сборищах швали – с вероятностью пятьдесят процентов молокосос либо умирает, либо его вяжут. Выжил и даже выполнил задание – молодец, ещё пара таких же, и ты сможешь вступить в банду. Ничего необычного. Задание было незамысловатое – угнать с транзитного склада мясокомбината гружёный грузовик и пригнать его в резиденцию банды. Как это было ни забавно, объект нужно было спереть у дочерней компании нашего временного работодателя, по «просьбе» которого мы подорвали склады. Мы с капитаном зашли во всё тот же бар под нашей временной резиденцией и подсели за стол к Доржи. Тот ждал нас, заблаговременно подготовив бутылку виски. В чём был, собственно, смысл всего этого мероприятия, кроме как глянуть на логово банды изнутри и увидеть тех, кого мы намереваемся грабануть перед отбытием с этой планеты? А он, то есть смысл, был в решении внезапно образовавшейся проблемы – нашу команду, или кого-то похожего на нас, искали бандиты Ангела. Делали это они совершенно неаккуратно, поэтому мы и были в курсе. При этом Доржи утверждал, что найти лично его было бы несложно, чему виной его же информаторы. Когда ты собираешь сведения в незнакомом для себя театре действий, то часто используешь сомнительные в плане безопасности средства и, как следствие, оставляешь следы, по которым тебя при желании можно найти за день-другой. Другое дело, что непонятно, именно нас ли ищут бандиты. К этим отморозкам, называющим себя бандой, появился ещё один вопрос – почему они всё ещё не перегрызли друг другу глотки? Рабочая версия такая: их новый лидер – умный человек, который взял личность бывшего главаря. Сделав это, он пытается на основе скудных крох информации найти убийц своего предшественника. Зачем? Непонятно. Но эти данные подтвердили несчастные, пойманные дуэтом дипломата и мясника. – Ну, как реализация плана? – Доржи нарушил молчание. – Термитные заряды с радиодетонатором в электрощите, – начал я, – сразу отрубятся камеры и прочая ерунда. Резервного источника питания вроде нет. Грузовики загрузят под вечер, часа через полтора-два. Охраны немного, дымовые шашки скроют от них происходящее. Перед началом взорву зажигательный заряд, чтобы они отвлеклись на пожар. Сам перемахну через забор – колючка не проблема, она голая, без сюрпризов. К тому моменту всё уже заволокёт дымом, просто подойду к грузовикам, выберу один и угоню. В трубы, на которых держатся ворота, закинуты термитные заряды – они расплавят всё к чертям, ворота вывалятся. Чтобы это было не так громко и очевидно, под них закину самонадувающиеся подушки. Вот и весь план. – Дрянь, – бросил Бубнов, оторвавшись от распития виски. – План? Почему? – Разбирайтесь сами. Доржи, ты вызвался этим заниматься? Вот и занимайся. Для капитана это было развлечением. Если бы операция задумывалась серьёзная, он бы руководил ею лично, как и если бы степень её опасности была неизвестна – как с тем подорванным складом, на который мы пёрлись без разведки. Тут же было всё очевидно – вот груз, вот охрана, вот путь к цели. Вообще у Бубнова была такая забава – перекладывать свои обязанности на других и смотреть, как они не справляются, но делал он так лишь тогда, когда это не угрожало делу и лично ему. Капитан напоминал не очень заботливого родителя, который видит, что ребёнок собирает самопал, но не останавливает его. Во-первых, интересно, что из этого получится, а во-вторых, дитё всё равно приёмное. – Всё ещё не вижу никаких проблем, – сказал я после небольшой паузы. – Двадцатка на прикрытии. Не обсуждается. – Ты мне не доверяешь? – Если бы не доверял, то сам всё сделал. Развлекайтесь, детишки. – Бубнов, напоследок сделавший мощный глоток виски, удалился. – Что думаешь по этому поводу? – задал я вопрос Доржи. – План как план. Нашёл у кого совета спрашивать. Адрес, куда надо перегонять грузовик, помнишь? – Так скинули же, в БПК есть.