— Лера? — Ната заглянула в комнату, чтобы позвать ее на ужин и услышала всхлипы, доносящиеся из гардеробной. Лерка не плакала, а как-то подвывала, сцепив зубы. Сидела на полу, душила в себе рвущиеся рыдания и вытирала мокрое лицо. Наталина опустилась рядом, обняла ее за плечи и тоже всхлипнула: — Лерочка, моя дорогая… — Я думала, что выдержу… но я не могу… — То, чем Лерка вытирала слезы, оказалось Лёхиной футболкой. — Всё будет хорошо… — Ага, хорошо… Он себе уже шлюху какую-то завел! А я же не железная! Осознание, что когда-то она значила для него всё, а теперь ничего, разрывало ее на куски. Теперь она в его жизни лишь гостья. — Лерочка, которую я знаю, давно бы всех его шлюх к херам разнесла. — Я уже не могу себе этого позволить. — Кто сказал? — засмеялась Ната. — Похороним ее рядом с Беспаловым. Лера повернула к ней голову. — Ну… — смутилась Ната, — Альберт Сергеевич мне всё рассказал, он мне доверяет. Лерочка, ты такая сильная, другая бы с катушек давно слетела, а ты… даже ребенка родила… — А кто тебе сказал, что я не слетела, — сквозь слезы засмеялась Лерка, — я, походу, того… — Не, — мотнула Натка головой. — Так Лёхе и скажи! — Что я того? — Что ты не железная! — воскликнула она и тут же сгримасничала: — Ой, кикимора эта вообще не стоит твоего внимания. Во-первых, там всё мутненько, во-вторых, это потому, что нет тебя. Не уверена даже, что он с ней спит. — Ага, — скептически покивала Лера. Ната хохотнула: — Думаешь, он для себя ее завел? Для нас! Чтобы показать, что у него всё в порядке. Что у него нормальная жизнь, как у всех. Но это не значит, что так и есть на самом деле. Поверь, уж я-то знаю. Как психолог тебе говорю. — Тут не поспоришь, — беззлобно усмехнулась Лера, — ты у нас умная. В аспирантуре учишься. — Конечно! — самоуверенно подтвердила Ната. — А еще я знаю, что за сумкой ты должна сама съездить. Не надо никого посылать. Пойдем поужинаем. Ты ведь толком ничего не ела. Скажу, чтобы накрыли на стол. Лера кивнула, еще минуту посидела, отяжелев от мыслей и нахлынувших чувств, потом натянула на себя черное платье из тонкого трикотажа и позвонила Матвею. Брат ответил сразу, но говорил тихо. — Спите, что ли? — спросила Лера. — Нет. Но не хочу, чтобы она тебя услышала, а то будет искать и плакать. Он переключил камеру, и Лера увидела дочурку, которая, лежа животом вниз на игровом коврике, пыталась дотянуться до валявшейся поодаль игрушки. — Моя булочка, — прошептала она, и слезы снова навернулись на глаза. Накатила тоска по дочери и еще какое-то безнадежное чувство. Матвей чуть придвинул грызунок, и Эми схватила его, тут же потянув в рот. — Подожди, я выйду, — предупредил он, чтоб Лера молчала. — Всё, можешь говорить. Как отец? Как дела? — Как бы всё нормально… — задумчиво произнесла Лера. — Почему как бы? — Судя по анализам, он должен быть в коме, но выглядит довольно бодро. Стабилен, как док сказал. — Тебя беспокоит, что отец не в коме? — посмеялся Матвей. — Дурак, — засмеялась Лера. — Я рада, что всё нормально. — А вы как? Как там Лёха? — Хорошо у нас всё с Лёхой, — вздохнула она. — Он ни видеть, ни слышать меня не может. Как ты справляешься? Как булочка моя? — Плакала целый день, не ела толком. Вот недавно только успокоилась. Не знаю, как ночь переживем. У Леры сердце в комок сжалось от этих слов. — Ясно. Значит, я лечу обратно, а ты к отцу. Когда его выпишут, я вернусь вместе с ней. Лера уже поняла, что потеряла контроль над ситуацией, как только сошла с трапа самолета. Полевой знал, откуда она прилетела. Найдет и адрес проживания, если захочет. Что-то скрывать уже не было смысла. Будет ли с ней Лёшка — вопрос, но ее ребенок должен быть с ней. Только вот Лера не хотела, чтобы дочь закрутило в мясорубку их сложных отношений. Спустившись в столовую, она сообщила Нате: — Всё-таки придется за сумкой ехать. Мне документы нужны, чтобы улететь. — Как улететь? Когда? — В ближайшее время. Эми без меня не может. — Лера, нет! Это Лёха без тебя не может, а Эми надо привезти сюда! — Я приеду вместе с ней, когда папу выпишут, не бушуй. Какой смысл ее сейчас везти? Чтобы по больницам с ней таскаться? — ответила Лера. — Ты точно вернешься? — Точно. Ты лучше мне про Лёхину курицу расскажи, раз ты всё знаешь. Мне сюрпризы не нужны. Была — не была, ездила — не ездила, привлекалась — не привлекалась… Наталина с удовольствием принялась посвящать ее во все известные ей подробности. Лера изредка кивала, отпуская едкие комментарии и заодно пытаясь купить билет на ближайший рейс в Будапешт. Когда две попытки по неизвестным причинам с треском провалились, ей позвонил Полевой. — Да, Алёшенька, — ответила она. — Лерочка, у тебя не получится. — Что не получится? — То, что ты хочешь сделать. Лера нахмурилась. — Ты не сможешь уехать, — спокойно объяснил он. — Ни по воздуху, ни по земле, ни по морю. Разве что телепортироваться, но, насколько я знаю, таким талантом ты не обладаешь. На тебя уже «сторож» во всех базах. Лера обескураженно замерла. Силилась что-то сказать, но ни слова не выкатывалось на язык. — Приезжай на кофе, поговорим, — она прямо-таки слышала в его голосе самодовольную улыбку. — Иди к хренам! — выпалила она. Он расхохотался, она повесила трубку и снова попыталась купить билет. Полевой снова ей позвонил. — Говорю же. Ты даже билет не купишь. Ни как физическое, ни как юридическое лицо. Ни по своему настоящему паспорту, ни по тому, который у тебя в сумке лежит на девичью фамилию матери. А если каким-то чудом тебе это удастся, на границе тебя всё равно развернут. — Поня-я-ятно, — протянула она. — Ладно. Вари кофе. Лера привалилась к двери, разом ослабнув после пережитой вспышки ревности. Этот маленький взрыв, случившийся внутри нее, снес все барьеры. Смял и волю, и разум, и самообладание, оставив лишь голую, неприкрытую боль. — Леший, ты мое всё. Да я половину себя здесь оставила, думала, что умру без тебя, что просто не выживу… — говорила она и не могла остановиться. Слишком долго молчала, слишком много всего надо было сказать. Знала: лучше бы притормозить и выстроить свою речь как-то более связно, но не могла.