— Лесба, что ли? — Угу. — Совсем? — С головы до ног. — Даже не би? Никакой надежды? — Не-а. Он немного помолчал, беззастенчиво ее разглядывая, и спросил: — А у тебя сейчас есть кто-нибудь? Соломатина проигнорировала вопрос, допивая свой кофе, делая последние глотки. — Скажи, мне интересно, — попросил он, смеясь. — Тебе какие нравятся? Ванильки или брутальные? Кто из вас мальчик? — Леший, от*ебись. — Грубо, — вздохнул он. — Каков вопрос — таков ответ. Я вообще грубая и циничная. И не извиняюсь, когда ругаюсь матом, чтоб ты знал. — Да ладно гнать, Лерка! — рассмеялся он. — У тебя в бардачке презервативы! — Бл*ть, — произнесла она одними губами. — Веришь, первый раз не сработало. Можно было врать и дальше, сказав, что это презервативы брата, но она не стала, ибо в этом уже нет никакого смысла. — Это такая уловка, чтоб поклонников отшивать? — Работает не на сто, а на тысячу. Еще никто не проверял, вру я или нет. — Я б не поверил. — Почему? — тихо спросила она. — Сексуальность у тебя зашкаливает. Я это чувствую, — так же тихо сказал он. Лера ничего не ответила. Поставила чашку, вышла из-за стола и, захватив куртку, направилась в прихожую. Он ощупал взглядом ее идеальный зад. Полюбовался стройными ногами. — Эх, такие ножки да мне на плечи… — А ты все свои мысли озвучиваешь? Мне кажется, некоторые стоит держать при себе, — обдала его холодком. Полевой вышел с ней на улицу и проводил до машины. — Будет скучно, приходи на кофе. — Достал из кармана джинсов телефон и открыл пропущенные звонки. — Это же ты мне звонила? Твой номер? — Не трудись. Я тебя уже заблокировала. — Ладно, — если Лёшка и испытал разочарование, то никак этого не показал, — приходи без звонка. — Тебя может дома не оказаться. — Может не оказаться. Но, возможно, тебе повезет, и я буду дома. Или повезет мне. Я фартовый. — Я бы на твоем месте в этом не была так уверена. Ты сегодня прическу сбрил и со мной познакомился, так что, походу, Лёха, фарт тебя покинул. — Посмотрим. Поцелуемся на прощанье? — Ты прям азартный, — усмехнулась Соломатина. Полевой широко улыбнулся: — Поиметь так королеву, проиграть так миллион… Глава 2 — Вставай, бедолага! Полевой включил воду и облил брата из душа. — Ты че делаешь! Холодно же! — возмущаясь, завозился Юлий. — А че я в ванне? — Скажи спасибо, что не под мостом. Вставай, говорю! Палыч уже мчит! — Палыч сюда едет? — Юлий с трудом выбрался и присел на край ванны, схватившись за голову. — Как у меня всё болит… пипец… Потом он ощупал карманы джинсов, сунул руку в замшевый пиджак. — Можешь не искать. Телефон ты, похоже, пролюбил. — Картхолдер, видимо, там же, — вздохнул Назаров. — Звони, блокируй карты, — сдерживая злость, коротко бросил Алексей и вышел из ванной. Налив большую кружку кофе, он уселся на барный стул. И сразу же вспомнился ему вчерашний вечер. И Лерка. Их разговоры, ее смех. Голос, от которого спину окатывала теплая волна. Она как шоколад с перцем или как лайм в коробке с лимонами. Совершенно другая, не похожая на тех, какие ему обычно нравились. Как будто бы вообще не в его вкусе. Но всего один вечер — и он уже не мог выбросить ее из головы, хотя прекрасно понимал, что любая с ней связь опасна не только для душевного равновесия. Юлик пришаркал на кухню и полез в аптечку в поисках какого-нибудь спасительного средства. Видок у него был не ахти. Голова разламывалась, желудок стоял колом, да и всё тело болело после ночи, проведенной в жесткой ванне. — А есть че от похмелья? — Гильотина! — Смешно, — гмыкнул Юлик и покривился: — Бл*, даже смеяться больно. А документы по земле? — Насчет документов он ничего не говорил. — Не… Я спрашиваю, портфель вчера со мной был? — спросил Юлик, выдавливая из блистера таблетки от головной боли. — Чего? — произнес Полевой почти шепотом, немея от накатившей ярости. — Ты совсем охерел?! Я тебе папку лично в руки отдал! Ты должен был передать ее отцу! У нас завтра сделка! Да Палыч нас сейчас закопает! Назаров зажмурился от Лёхиного рева. У него и так в голове отбойные молотки стучали. Он принял аспирин, напился воды из крана и рухнул на стул. — Алекс, не ори, у меня и так голова раскалывается… Может он у Альки остался… — Оху*ть проблема! Голова у него болит! — не в силах выбирать выражения, ревел Лёшка уже матом. — Ты всю мою работу похерил! — Ну придумай, что-нибудь… — Что я тебе придумаю за сутки?! — Что-нибудь… Ты ж всегда что-нибудь придумываешь… Они не успели окончательно выяснить, где и как Юлий умудрился потерять важные бумаги, звонок в дверь прервал их диалог. — Открой, это Палыч, — сказал Лёха и, встав у раковины, включил холодную воду. Подождав, пока струя станет ледяной, он умылся. Но ему хотелось не просто умыться, а целиком под воду залезть. Дабы хоть немного остудить бурлящую от негодования кровь. Гулеван хренов! Выпьет на три копейки, а дел натворит на миллион. Как теперь дяде сообщить, что сделки завтра не будет? Сообщить не проблема — проблема после этого остаться в живых. — Нагулялся? Мне уже доложили о твоих подвигах, — слышался голос Артема Павловича.