– Возможно, тебе хочется знать, как мы полетим, – продолжил Саров. – Мы пересекаем Атлантический океан по северному маршруту, над Полярным кругом. По сути, мы летим по самому короткому пути, следуя кривизне Земли. Нам нужно будет дважды совершить посадку для дозаправки. В первый раз – в Гандере, на севере Канады. Во второй раз – на Британских островах, в Эдинбурге. Саров, похоже, заметил огонёк надежды в глазах Алекса. – Да, – продолжил он. – Завтра ты час или два пробудешь на родине. Но, пожалуйста, даже не думай ни о чём таком. Тебе нельзя будет выходить из самолёта. – Нам действительно придётся так долго туда лететь? – спросил Алекс. – Учитывая первую дозаправку и разницу в часовых поясах – да. Кроме того, нам, возможно, придётся обмениваться дипломатическими любезностями с канадскими и британскими властями. Это личный самолёт Кириенко. Мы сообщили о нашем рейсе в Евроконтроль, и, конечно же, они сразу узнали номер самолёта. Они считают, что президент на борту. Полагаю, и канадцы, и британцы примут нас гостеприимно. – А кто ведёт самолёт? – Пилот Кириенко. Но верен он мне. Многие простые люди в России верят в меня, Алекс. Они увидели будущее… моё будущее. И они предпочитают его той версии, что предлагают другие. – Вы до сих пор не рассказали мне, что это за будущее. Почему мы летим в Мурманск? – Сейчас я тебе всё расскажу. А потом нам нужно будет поспать. Предстоит долгая дорога. Саров скрестил ноги. Прямо над его головой горел светильник, и его глаза и рот были спрятаны в тени. Сейчас он выглядел одновременно очень молодым и очень старым. На его лице вообще не было никакого выражения. – В Мурманске, – начал он, – размещён российский северный подводный флот. Точнее, был размещён. Сейчас он представляет собой, если выражаться простым языком, самую большую ядерную помойку в мире. Конец России как сверхдержавы привёл к быстрому развалу её армии, авиации и флота. Я уже пытался объяснить тебе, что произошло с моей страной за последние тридцать лет. Она распалась на части, люди страдают от бедности, преступности и коррупции. И особенно хорошо этот процесс разложения виден в Мурманске. Там стоит на якоре флот атомных подлодок. Я говорю «стоит на якоре», но на самом деле их там просто бросили. Заправочному судну «Лепсе» уже больше сорока лет, и на нём хранятся шестьсот тридцать девять отработавших тепловыделяющих сборок. Флот просто оставили гнить и ржаветь, и подводные лодки просто разваливаются на куски. И всем наплевать. Никто не может найти деньги, чтобы сделать с ними хоть что-нибудь. Это хорошо задокументированный факт, Алекс: старые подлодки представляют собой самую большую опасность для всего мира. Их там целая сотня! Речь идёт об одной пятой части всего ядерного топлива в мире. Сто бомб с тикающим часовым механизмом, ожидающих взрыва. Катастрофа, которая ждёт своего часа. И я решил приблизить этот час. Алекс открыл рот, чтобы что-то сказать, но Саров поднял руку – «молчи». – Позволь объяснить тебе, что произойдёт, если взорвётся хоть одна из этих подводных лодок, – продолжил он. – Во-первых, погибнет множество россиян, живущих на Кольском полуострове и на севере страны. Умрёт и немало жителей соседних Норвегии и Финляндии. Ветер сейчас дует на запад, что необычно для этого времени года, так что радиоактивные осадки пролетят через всю Европу и доберутся до твоей страны. Вполне возможно, что Лондон станет непригодным для жизни. В следующие годы тысячи людей заболеют и умрут медленной, мучительной смертью. – Так зачем это делать? – закричал Алекс. – Зачем устраивать ядерный взрыв? Чем он поможет? – Я, если угодно, собираюсь подать миру сигнал, чтобы он пробудился, – объяснил Саров. – Завтра ночью мы приземлимся в Мурманске, и я установлю бомбу, которую ты видел, среди подводных лодок. Он достал из нагрудного кармана небольшую пластиковую карту с магнитной полосой, похожую на кредитную карточку. – Это ключ, который взорвёт бомбу, – сказал он. – На магнитную полосу записаны все коды и другая необходимая информация. Всё, что мне нужно сделать, – вставить карту в бомбу. Когда прогремит взрыв, я уже буду в пути на юг, в Москву, в полной безопасности. О взрыве тут же узнают во всех странах мира. Сам понимаешь, как все будут шокированы и возмущены. И никто не узнает, что в Мурманск специально привезли бомбу. Все будут думать, что взорвалась одна из подводных лодок – или, может быть, «Лепсе». Я уже говорил, что это катастрофа, которая просто ждёт своего часа. И когда этот час настанет, никто даже не заподозрит, что случилось на самом деле. – Нет! – возразил Алекс. – В ЦРУ знают, что вы покупали уран. Они узнают, что их агенты погибли… – Никто не поверит ЦРУ. Никто никогда не верит ЦРУ. Да и вообще, к тому времени, когда они соберут доказательства против меня, будет уже слишком поздно. – Я не понимаю! – воскликнул Алекс. – Вы сказали, что погибнут тысячи ваших соотечественников. Для чего это всё? – Ты совсем юн. Ты ничего не знаешь о моей стране. Но послушай меня, Алекс, и я объясню. Когда произойдёт эта катастрофа, весь мир объединится, осуждая Россию. Нас будут ненавидеть. Нам, русским, будет очень стыдно. О, если бы мы не были такими беспечными, такими глупыми, такими бедными, такими коррумпированными! О, если бы мы только были сверхдержавой, как когда-то. И в этот момент все глаза – и в России, и во всём мире – будут устремлены на Бориса Кириенко. Им важно будет знать, что сделает президент России, её лидер. И что же они увидят? – Вы сняли его на плёнку… – пробормотал Алекс. – Мы выпустим фильм, в котором он сидит пьяный у бассейна. В красных шортах и в рубашке в цветочек. А ещё мы взяли у него интервью. И его мы тоже опубликуем. – Вы перемонтировали интервью! – Именно. Саров кивнул, и свет лампы заблестел в его глазах. – Наша корреспондентка спросила его о забастовке железнодорожников в Москве, и Кириенко, уже немного перебравший, ответил: «Я в отпуске. Я слишком занят, чтобы думать об этом». Мы изменим вопрос. «Что вы собираетесь предпринять по поводу катастрофы в Мурманске?» И Кириенко ответит… – «Я в отпуске. Я слишком занят, чтобы думать об этом», – закончил Алекс. – Народ России увидит, что на самом деле Кириенко просто слабак и пьяница. Они быстро обвинят его в мурманской катастрофе – и не без причины. Когда-то Северный флот был гордостью всей страны. Как можно было позволить превратить его в ржавеющую, дырявую, смертельно опасную ядерную помойку? Самолёт летел вперёд. Конрад внимательно слушал речь Сарова, покачивая головой, неровно сидевшей на шее. Два охранника легли спать. – Вы сказали, что к тому времени будете в Москве, – пробормотал Алекс. – Чтобы сместить правительство, понадобится меньше суток, – ответил Саров. – На улицах начнутся беспорядки. Многие в России считают, что в прежние дни жизнь была лучше – намного лучше. Они до сих пор верят в коммунизм. И теперь их недовольство будет услышано. Оно будет неудержимо. А я обуздаю его, воспользуюсь им, чтобы прийти к власти. У меня есть верные люди, которые только этого и ждут. Ещё до того, как осядет облако радиоактивных осадков, я получу всю полноту власти в стране. И это только начало, Алекс. Я восстановлю Берлинскую стену. Будут новые войны. Я не остановлюсь, пока моё правительство, коммунистическое правительство, не станет самой великой силой во всём мире. Долгое молчание. – Вы готовы убить ради этого миллионы людей? – спросил Алекс. Саров пожал плечами. – В России и без этого прямо сейчас умирают миллионы людей. У них нет денег на еду. На лекарства… – А что будет со мной? – Я уже ответил на этот вопрос, Алекс. Я не считаю твоё появление – именно здесь и именно сейчас – простым совпадением. Это должно было случиться. Мне не было предначертано осуществить всё это в одиночку. Завтра ты будешь со мной, и, когда бомба будет заряжена и подготовлена, мы пойдём вместе. Сначала в Мурманск, потом в Москву. Ты понимаешь, что я тебе предлагаю? Ты не просто будешь моим сыном. У тебя будет власть, Алекс. Ты станешь одним из самых могущественных людей в мире. Самолёт уже долетел до побережья Америки и повернул к северу. Алекс осел в кресле, у него кружилась голова. Он рассеянно сунул руку в карман брюк. Ему удалось пронести на борт полоску жвачки из МИ-6. Осталась у него и маленькая пластиковая игрушка – оглушающая граната. Он закрыл глаза и стал думать, что же делать дальше. Кошмар для шпиона Он провёл несколько часов в странных сумерках – ни ночь, ни день. Он оказался в ловушке на самой вершине мира – оставался совершенно неподвижным, но при этом летел с огромной скоростью. Первую половину полёта Алекс проспал. Он сильно устал, а силы ему ещё понадобятся. Он уже смирился с тем, что ему предстоит сделать. Когда они только прибыли на остров Скелета, Алекс где-то в глубине души раздумывал – может быть, действительно просто сидеть и ничего не делать? В конце концов, он не просил, чтобы его туда посылали. Все эти дела никак с ним не связаны. Но теперь всё изменилось. Он живо представлял себе ядерный взрыв на Кольском полуострове. Тысячи людей погибнут сразу же, десятки тысяч – позже, когда радиоактивные частицы разлетятся над Европой. Пострадает и Великобритания. Алекс обязан предотвратить это. У него больше не осталось выбора. На этот раз всё будет намного труднее. Саров, может быть, и простил ему неудачную попытку побега, но Алекс знал, что генерал ему больше не доверяет. И теперь он не может позволить себе ошибки. Если его во второй раз поймают при попытке к бегству, пощады уже не будет. Умом Алекс понимал, что ему вряд ли удастся незамеченным ускользнуть от русского генерала или его ужасно изувеченного компаньона. Саров был совершенно бодр, словно сидел на месте не десять часов, а десять минут. Конрад тоже не сводил с него глаз. Он тихо сидел в противоположном конце самолёта, словно кот, подстерегающий мышь, его красный глаз поблёскивал в полумраке. Тем не менее… У Алекса ещё оставались два хитрых устройства, которые выдал ему Смитерс. И у них будет посадка в Великобритании! Одна мысль о том, что он окажется в родной стране, окружённый людьми, говорящими на его родном языке, придавала Алексу сил. У него есть план, и он сработает. Должен сработать. Похоже, он проспал и дозаправку в Гандере, и ещё несколько часов полёта, потому что когда глаза Алекса снова открылись, снаружи было светло, а два охранника уже поглощали завтрак – фруктовый йогурт, приготовленный на миниатюрной кухне самолёта. Он выглянул в иллюминатор, но увидел внизу только облака. Саров увидел, что он проснулся. – Алекс! Ты не голоден? – Нет, спасибо. – Хотя бы выпей чего-нибудь. Такие далёкие перелёты могут вызвать обезвоживание. Он сказал одному из охранников несколько слов по-русски; тот исчез и вскоре вернулся со стаканом грейпфрутового сока. Алекс, вспоминая, что случилось с Кириенко, далеко не сразу решился поднести стакан к губам. Саров улыбнулся. – Не бойся, – сказал он. – Это просто сок. Без добавок. Алекс сделал глоток. После долгого сна сок действительно бодрил. – Примерно через полчаса мы приземлимся в Эдинбурге, – сказал ему Саров. – Мы уже в британском воздушном пространстве. Ты рад вернуться на родину? – Если вы меня здесь высадите, мне как раз будет удобно добраться на поезде до Лондона. Саров покачал головой. – Боюсь, это исключено. Через несколько минут они начали заходить на посадку. Пилот вышел на связь с аэропортом и подтвердил, что это простая остановка для дозаправки. Он не собирается высаживать или брать на борт пассажиров, так что ему не требуется специальное разрешение. С руководством аэропорта всё было обговорено, так что посадить самолёт будет не труднее, чем поставить в гараж машину. И, несмотря на все опасения Сарова, британское правительство не стало приглашать высоких гостей на дипломатический приём в Эдинбурге! Самолёт пролетел сквозь облако, и Алекс, прижавшись лицом к стеклу иллюминатора, увидел сельскую местность с миниатюрными домиками и машинами. Яркое солнце Карибского моря сменилось серым светом и непонятной погодой британского лета. Алекс почувствовал облегчение. Он вернулся домой! Но он отлично понимал, что Саров ни за что не позволит ему выйти из самолёта. В каком-то смысле было бы даже менее жестоко, если бы вторую дозаправку провели в Гренландии или Норвегии. Ему дали возможность в последний раз посмотреть на родную страну. Когда он увидит Великобританию в следующий раз, она уже будет отравлена на много поколений вперёд. Алекс сунул руку в карман и зажал в кулаке пластиковую фигурку тираннозавра. Скоро настанет время… Зажёгся сигнал «Пристегнуть ремни». Через мгновение у Алекса зашумело в ушах – самолёт начал снижение. Он увидел мост, казавшийся с такого расстояния маленьким и хрупким. Мост Форт-Роуд… должно быть, это он. А вот к западу показался и Эдинбург, силуэт за́мка ярко выделялся на фоне неба. Приближался аэропорт. Алекс увидел яркое, современное здание терминала, самолёты, окружённые фургонами и багажными тележками. Вскоре шасси самолёта коснулись земли, взревели двигатели, запущенные в реверс. Самолёт замедлил ход. Они приземлились. Следуя указаниям диспетчерской вышки, «Лирджет» проехал по взлётной полосе в дальний конец аэродрома, к топливохранилищу. Алекс с тяжёлым сердцем наблюдал, как здание аэропорта исчезает позади. С каждой секундой, что они продолжали ехать, увеличивалось расстояние, которое ему придётся пробежать, чтобы поднять тревогу, – если ему вообще удастся выбраться из самолёта. Он крепко сжимал в руке игрушечного динозавра. Что Смитерс сказал ему? Повернуть голову два раза в одну сторону, потом один раз в другую, чтобы зарядить гранату. Подождать десять секунд, потом бросить гранату и бежать. Тесный салон самолёта – идеальное место, чтобы испробовать это оружие. Алекса интересовал лишь один вопрос: а как не оглушить этой гранатой самого себя? Самолёт остановился. Почти сразу к нему подъехала цистерна с топливом. Саров явно подготовил всё заранее. За цистерной ехала машина; выглянув в иллюминатор, Алекс увидел, что к двери «Лирджета» подвозят трап. Так, это уже интересно. Похоже, кто-то собирается подняться на борт.