– Тут я ничего не могу тебе посоветовать… – сказал Яша. – Но если бы у меня был дом, я бы хотел туда написать. – О, – смутился Баркли. У него не было намерения пробуждать в Яше неприятные воспоминания. И если подумать, он почти ничего о нём не знал, а это никуда не годилось, ведь он считал его другом. – Прости. Я не знал. Яша перевёл взгляд на костёр: – Ничего. Это было давно. – Можно тебя кое о чём спросить? – Конечно. Баркли не хотелось признаваться, что он однажды подглядывал за Яшей, – он бы предпочёл сгореть со стыда. Поэтому попытался зайти издалека: – Я всегда думал, что наши магии похожи. Огонь будет гореть, даже если его не трогать, что делает его диким, как ветер. И потому я хотел спросить: как ты научился его контролировать? Яша наклонил голову набок и с любопытством на него посмотрел: – Ты знаешь, мне тоже давно хочется тебя кое о чём спросить. Если ты не против. – Не против, – осторожно ответил Баркли, забеспокоившийся, что он опять что-то не то сказал. – Если у тебя на родине так боятся чудищ, как ты умудрился стать партнёром люфтхунда? Словно поняв, что говорят о нём, Корень поднялся со своего места у костра и подошёл к ним. Баркли с улыбкой почесал его за ухом. – Это вышло случайно. Я был в Лесу, и мне встретился Корень. Я думал, он меня съест, но вместо этого он решил стать мне партнёром. Яша стиснул зубы, и взгляд его встал ещё суровее. Даже злее. – Если тебя выбрало столь могущественное чудище, как у тебя вообще в голове зародилась мысль, что ты не сможешь контролировать его магию? Ты был рождён для ветровой магии, и неважно, бесполеземец ты или нет. Баркли и сам это понимал. Он чувствовал это всякий раз, когда Корень нёс его на спине, когда под его ногтями скапливалась грязь, когда он позволял себе быть диким, необузданным и свободным. Быть избранным чудищем – это многое значило, даже среди чудологов. Но в какой-то момент после прибытия на Море он об этом забыл. Баркли был чудологом не потому, что он был учеником Руны, или потому, что идеально владел магией, или потому, что больше не думал как бесполеземец. Баркли был чудологом потому, что Корень его выбрал, а он выбрал Корня. Проглотив остатки тревоги и волнения, Баркли достал из кармана обломанную ракушку и даже не стал напрягать память, чтобы себя успокоить. Он встретился глазами с Корнем и подумал лишь: «И я всегда буду его выбирать». Из его ладони задул ветер, приподнимая ракушку. Текли секунды, но поток воздуха подчинялся его воле беспрекословно. Баркли боялся, что магия забыла звучание его голоса, но сейчас она слышала его так же ясно, как раньше. Он отозвал её, позволив ракушке мягко опуститься назад на ладонь. – У меня получилось, – прошептал Баркли. Корень с гордым видом лизнул его руку. – Иначе и быть не могло, – сказал Яша. Конечно, Баркли ещё ждали длительные тренировки, но он был не прочь продолжить упражняться всю ночь, чтобы утром продемонстрировать Руне свои успехи. Он не чувствовал ни малейшей усталости. И был почти уверен, что уже никогда не почувствует. – Ты классный учитель, – похвалил Баркли Яшу в надежде, что это заставит мальчика наконец улыбнуться. Но тот лишь пожал плечами: – Просто ты прав: у твоей и моей магии много общего. – Всё равно… спасибо тебе. Уголок рта Яши приподнялся. – Если захочешь как-нибудь потренироваться вместе, можем… – А вот и вы! – воскликнула Виола. Подняв глаза, Баркли увидел у входа в пещеру Шази, Хасу и Сесили. – Вы чего так долго? Мы и так в последнее время совсем вас не видим. – Мы потому и пришли, – расстроенно сказала Хасу, – чтобы сказать вам, что мы больше не можем быть друзьями. – Что? – Баркли решил, что ослышался. – Почему нет? – Потому что Сирил рассказал нам о Руне, – ответила Шази. – Рассказал нам правду. Тэдж нахмурился: – Не знаю, о чём вы, но сейчас есть дела поважнее. Мы поняли кое-что насчёт Лохмордры и, возможно, даже насчёт острова Роан. А значит, мы наконец сможем рассказать… – Нет! – перебила Сесили. – В смысле, рассказать стражам – да. Но не Руне. – О чём ты? – спросил Тэдж. – Почему нет? Ученицы Сирила мрачно переглянулись. Когда ни Хасу, ни Сесили не изъявили желания объясниться, Шази выпалила: – Потому что Руна – убийца. Глава 17 Баркли всегда знал, что Руна и Сирил ненавидят друг друга, но всё равно оторопел от мысли, что Сирил пошёл на такую отвратительную ложь. Потому что, конечно же, это была ложь. Руна могла быть порой суровой, но она, вне всяких сомнений, была хорошим человеком. И что бы девочки ни говорили, Баркли решил для себя, что не поверит ни слову. Тэдж вскипел: – Что за чушь! Хотя чему я удивляюсь: Сирилу не привыкать врать о Руне. – Сирил не врёт, – рассердилась Шази. – Шази… – пискнула Хасу. – Мы обещали Сирилу, что не скажем… – Но они заслуживают знать, ты так не думаешь? Я бы хотела знать, будь она моим мастером. Ведь… – Шази понизила тон: – Любой из вас может стать следующим. – По-твоему, мы в опасности? – не поверил своим ушам Баркли. С каждой секундой этот разговор становился всё безумнее. – Как вы могли в такое поверить? Даже Корень поддался накалившейся атмосфере и предупреждающе загавкал. Баркли вернул его в метку, чтобы не будоражить люфтхунда зря. Друзья последовали его примеру. – Я знаю Руну всю мою жизнь, – процедил Тэдж. Баркли много раз видел его разозлённым, но никогда – в такой неприкрытой ярости. Он без конца сжимал и разжимал кулаки, между его пальцами трещали электрические разряды. – Они с папой были лучшими друзьями. Думаете, вы знаете её лучше меня? – Подумай сам, – попыталась воззвать к нему Шази. – Тебе прекрасно известно, что Сирил и Руна друг друга не выносят. Но по какой причине? – Может, потому, что Сирил – скользкий высокомерный лжец? Шази скрестила на груди руки. – Ну, зато мы теперь знаем всю историю. После атаки Лохмордры Сирил услышал, как я говорила, что… ну, я хотела попросить Руну подписать мою коллекционную карточку с ней, – она неловко откашлялась. – В общем, он сказал, что мы имеем право узнать правду. Тем более что мы так много времени проводим с вами. – И что он рассказал? – с тревогой в голосе спросила Виола. Хасу вздохнула, признавая, что их секрет изначально был обречён на раскрытие. – Сирил и Руна учились вместе. – Я это и так знаю, – кивнула Виола. – Они были учениками моего папы до того, как он стал Верховным чудологом. – Но был ещё и третий ученик, – пробормотала Сесили. Виола нахмурилась: – Папа никогда не упоминал кого-то ещё. Но Баркли уже подозревал нечто подобное с того дня, когда он подслушал спор Руны и Сирила. – Кто был третий? – Его звали Одриан Киз, – ответила Сесили. – И под самый конец их ученичества между ними произошёл конфликт. И в итоге Руна убила Одриана. В пещере воцарилась абсолютная тишина, не считая треска огня и разрядов Тэджа. Баркли, не успевший убрать ракушку, так крепко сжал её в кулаке, что её неровные края впились в ладонь.