И Баркли решил продолжить традицию, пусть и в такой форме. – Лучше послушай, – сказал он, щурясь на страницы. Он почти дочитал роман. – «Но, несмотря на светлейшую ночь, Медиган не повела корабль к дому Лохмордры, ибо ей ни за что было не достичь его. Вместо этого она поплыла под поверхностью воды, неся с собой прекраснейшие дары Моря, сверкающие каждый чистым серебром». – Ну-ка дай, – Тэдж отложил шест и подхватил книгу. – «Когда Медиган разложила дары перед Лохмордрой, он замер, и впервые они посмотрели друг на друга как равные. Она прицелилась. И хотя ни разу до этого не промахивалась, её трезубец лишь оцарапал его брюхо и вонзился в щупальца. Она уплыла и больше не возвращалась». – Тэдж нахмурился. – Эта версия мне не знакома. В той, что мне рассказывал папа, Медиган отрубила Лохмордре одно из щупалец и хранила его как трофей. – Но под домом Лохмордры, по идее, подразумевается остров Роан, так? – рассудил Баркли. – Почему Медиган решила, что никогда его не достигнет? – Не знаю, но стоит спросить остальных. – Они наверняка скажут, что это просто сказка. Тэдж с мрачным видом обернулся на Манси, улицы которого сейчас были заставлены разномастными палатками для беженцев. – Это единственная надежда, что ещё осталась у Моря. Закончив со сбором, Баркли и Тэдж отправили сумкоголовов с сообщениями остальным ученикам собраться в пещере Медиган. Но даже спустя час после заката они продолжали их ждать. – Чем они занимаются? – спросил Тэдж, тыча палочкой в едва тлеющий костерок. – Если бы я знал, что мы проторчим тут всю ночь, я бы заставил тебя помыться. – Меня? – переспросил Баркли. – От тебя воняет рыбой. – От тебя тоже. – Ну, твоя вонь бесит меня больше. Таким образом, весь свой день рождения Баркли провёл в компании Тэджа. Лучше бы он пошёл в библиотеку. – Ква! – заорал Жабик, возникнув без приглашения на плече Тэджа и породив многоголосое эхо: «Ква! Ква! Ква!» – Опять ты? – флегматично спросил Тэдж. Он так привык к внезапным появлениям Жабика, что больше уже не кричал от неожиданности. – Тебе нельзя покидать метку, если что. Чего ты хочешь? – Ква! – ответил Жабик, и по пещере снова пронеслось: «Ква! Ква! Ква!» Что-то в этом эхе показалось Баркли ужасно смешным, и он фыркнул. Удивительно, но Тэдж тоже. – Ква! – повторил Тэдж, имитируя горловой крик чудища. «Ква! Ква! Ква!» Мальчики переглянулись и покатились со смеху, так что у Баркли закололо в боку, а по щекам Тэджа побежали слёзы. – Знаешь, что самое смешное? – слегка успокоившись, спросил Тэдж. – Папа был бы на седьмом небе из-за Жабика. Он бы посчитал его величайшей загадкой, носителем мощнейшей и секретной магии. Тэдж на манер фокусника помахал пальцами перед мордой Жабика. Тот уставился на него. – Похоже, он боится, что мы его раскусили, – пошутил Баркли. – О, ещё как раскусили. Нам известно всё о его коварных планах, – Тэдж ткнул пальцем в центр лба чудища. – Ты вообще обладаешь какими-то силами? Или специально их скрываешь? Жабик даже не моргнул. – Твой папа знал, как заставить чудище продемонстрировать свою магию? – спросил Баркли. Тема отца обычно была для Тэджа болезненной, но сейчас он сам о нём заговорил. – Наверняка да, не зря же он столько времени потратил на их изучение. – Готов спорить, он бы сказал, что с ним нужно подружиться. Угостить его чем-то вкусным. Или пощекотать в правильном месте. Тэдж попытался пощекотать Жабика под мышкой. Тот квакнул ещё громче: – Ква! Ква! Ква! Мальчики опять засмеялись, и Баркли думать забыл о своём сожалении, что не провёл этот день в одиночестве в библиотеке. Пока вдруг два голоса не заорали хором: – С днём рождения! В пещеру вошли Виола и Яша. Виола с ослепительной улыбкой протянула Баркли подарок – что-то аккуратно завёрнутое в пергамент, перетянутое бечёвкой, завязанной сверху бантиком. – Это м-мне? – опешил Баркли. В прошлом только мастер Пилцманн дарил ему подарки на день рождения, да и то в основном что-то нужное для собирания грибов. В прошлом году он вручил Баркли практичную пару хозяйственных перчаток. – Конечно, тебе, – подтвердила Виола. – Не каждый день человеку исполняется двенадцать. – Почему ты не сказал, что у тебя сегодня день рождения? – возмутился Тэдж. – Я бы… не знаю… У Баркли от такого внимания запылали щёки. Вспотевшими от волнения руками он разорвал упаковку, под которой оказался набор письменных принадлежностей. – Спасибо, – немного растерянно поблагодарил он. Кому он будет писать? – Почтовые драконы при желании могут быть очень скрытными, – сказала Виола. – Я подумала, вдруг ты захочешь написать своему старому учителю в Занудшир. Ты раньше постоянно о нём говорил. В её тоне не было насмешки, но Баркли всё равно смутился. Пусть он порой тосковал по Занудширу, но тосковать по старой жизни и желать её возобновления – это две очень разные вещи. Если о его письме прознают, с занудширских жителей станется отправить ему в ответ коробку, полную навоза или сгнивших фруктов. Баркли решил поскорее сменить тему: – То есть ты наконец написала отцу? Виола поджала губы: – Нет. Яша тоже принёс подарок – целую упаковку фирменных лакомств Филлитота. И хотя их скорее бы оценил Корень, Баркли было так стыдно перед люфтхундом, что тому приходится безвылазно сидеть в метке, что он несказанно обрадовался шансу его побаловать. Баркли едва успел поблагодарить Яшу, прежде чем Тэдж нетерпеливо кашлянул. – Ну, вы хотя бы соизволили прийти. Нам нужно показать вам кое-что важное. Это насчёт острова Роан. Баркли достал из рюкзака приключенческий роман и нашёл момент про Медиган и её золотой трезубец. – Она не повела корабль к острову? – недоумённо нахмурилась Виола, прочтя отрывок. – Вместо этого поплыла под водой? – Может, остров Роан тоже давно затонул, как тот, что превратился в коралловый риф? – предположил Яша. – Ну здорово, – проворчал Тэдж, – тогда нам никогда его не найти. В пещере повисло мрачное молчание. Баркли был уверен, что они, как и он, вспоминали увиденные в Трове кошмарные сцены. Дома, от которых остались одни обломки. Крики, рассекающие туман острыми косами. Как Лохмордра уничтожал всё, до чего мог дотянуться… Мысли Баркли будто налетели на стену. Лохмордра был не в себе, совсем как шлёклювы, кошмараки и другие чудища, оказавшиеся под воздействием плакучей волны. – Что, если это не Лохмордра вызывает плакучую волну? – спросил он. – Что, если это плакучая волна влияет на поведение Лохмордры? – Ну не знаю, – неуверенно произнёс Яша. – Плакучая волна – это всего лишь начальный класс, а Лохмордра всё-таки легендарный. – Нет, в словах Баркли что-то есть, – воодушевилась Виола. – Плакучая волна всегда приходит первой, так? Может, она появляется не из убежища Лохмордры после его пробуждения, может, это она его будит? – Нужно рассказать стражам, – выдохнул Тэдж. – А что с Шази, Хасу и Сесили? Где они? – спохватился Баркли. – Мы их подождём. Они вложили в это исследование столько же сил, сколько и мы, и заслуживают узнать первыми. А потому следующие два часа им ничего иного не оставалось, кроме как праздновать. Яша своей магией разжёг жалкий огонёк Баркли и Тэджа до ревущего костра, который окрасил стены пещеры в пляшущие оранжевые всполохи. Позабыв об осторожности, они призвали своих чудищ, дав Корню, Моте и Митзи вместе с Жабиком возможность размять лапы и крылья. В какой-то момент они даже спели «С днём рождения тебя». Но в течение всего этого времени Баркли то и дело мысленно возвращался к подарку Виолы. Он даже позволил себе недолго помечтать, как на самом деле сядет за письмо старому учителю и расскажет в нём, как стал учеником стража, подружился с Корнем и отправился в приключение на край света. – Что-то не так? – спросил Яша. – Ты какой-то очень серьёзный для своего дня рождения. Если сам по себе очень серьёзный Яша так говорил, то выражение лица у Баркли, должно быть, было совсем обречённым. Баркли заколебался, не зная, как описать свои чувства, – да и стоило ли? Пускай Руна считала, что бесполеземское происхождение – это его плюс, но что, если Яша решит иначе? С другой стороны, Яша ещё ни разу не дразнил Баркли из-за его родины. – Я не уверен, стоит ли писать домой, – признался Баркли. – Сомневаюсь, что там захотят знать, как я. Трудно найти более красноречивую демонстрацию мысли «пошёл отсюда», чем факелы и вилы.