– Элси, – мягко, но строго. – Милая, скажи честно, с тобой все хорошо? Ты была у доктора? – У доктора? – я взглянула на Грина. – Конечно. У самого лучшего. Он меня чаем напоил и велел впредь быть осторожней. Я буду, не беспокойся ни о чем. Расскажи лучше, как у вас дела. Как мама? Если бы можно было, я бы каждый день с тобой говорила, но телефона в общежитии нет, а я не могу постоянно попадать в неприятности, чтобы… – Ты можешь, малышка, – улыбка. А после серьезно: – Но постарайся все же быть осторожной. Ради нас с мамой, обещаешь? – Обещаю. Хочешь поговорить с милордом Райхоном? – Он скажет что-то, о чем ты умолчала? Нет? Тогда не хочу. Твой ректор – редкостный зануда. Мне интереснее узнать, чем занимается в академии моя дочь, когда не падает с летучих кораблей. Если бы в кабинете никого больше не было, разговор затянулся бы надолго. Но никто и не подумал, что я нуждаюсь в приватности, чтобы пообщаться с отцом, которого не видела с осени, поэтому рассказ о студенческих буднях получился коротким и скомканным. Веселым, насколько мне это удалось. Но в глазах стояли слезы… – Папа, я не могу долго говорить, ты же понимаешь. – Конечно, милая. – Скажи маме, что я ее люблю. И тебя… – Я знаю, Элси. И я тебя люблю, малышка. Береги себя. Я опустила трубку на рычаг и решительно развернулась к рассевшимся вокруг стола людям и эльфам. – Да, у меня есть семья. Это кого-то удивляет? Нет? Тогда вернемся к делам. Пока я не передумала и не перезвонила отцу, чтобы он забрал меня отсюда. С дальнейшими действиями определились быстро. Решили отправиться в посольство, предъявить народу нас с Оливером и озвучить выводы экспертов относительно происшествия. В роли экспертов выступали ректор академии, инспектор Крейг и лорд Эрентвилль. Выводы: нечего покупать амулеты у артефакторов-недоучек. Крейг планировал под шумок организовать проверку нескольких лавочек, по слухам, приторговывающих поделками студентов, еще не имевших лицензий. Вроде бы поступали жалобы на работу таких артефактов и кто-то даже травмировался. Вероятно, Грин слышал об этом, и идея «официальной версии» возникла не на пустом месте. В посольстве я с душой отыграла роль счастливо спасенной девицы. Смущенно улыбалась, позволяла тискать себя всем желающим, шептала с придыханием, как сильно я испугалась и какой милорд Райхон герой. Героя тоже тискали – в основном дамы, давно искавшие повода прильнуть к ректорской груди. Мужчины скромно жали руку. Лорд Эрентвилль, с невозмутимым лицом глядя на потолок, принес извинения кованой люстре за то, что ни он, ни владельцы других кораблей не предусмотрели возможных последствий столкновения человеческой и эльфийской магии, и объявил, что будут приняты соответствующие меры. Например, запретят людям проносить магические предметы на эльфийские корабли. При всей видимой отстраненности эльфы своей выгоды не упустили. В том, что подобное решение им выгодно, я не сомневалась. Сибил с момента моего появления в церемониальном зале вертелась рядом, но на шее не висла и от радости не визжала. Заявила, что не особо волновалась, ибо сразу знала, что ничего со мной не случится. Зато в гостях у эльфов побывала, успела обсудить с куратором курсовую и объелась до икоты экзотическими закусками. Стоило бы обидеться, но подруга и обо мне не забыла: набрала в салфетку эльфийских вкусностей, пока их не смели со столов. А Саймон принес яблоко. Признался, что взял его еще на «Крылатом», но не успел отдать. Сибил сообщила шепотом, что слышала, как мисс Милс выговаривала сыну за то, что оставил меня без присмотра. Блажь это или расчет, но, кажется, она всерьез присматривала меня на роль невестки. Конечно, не дело, когда такие перспективные кандидатки падают за борт. По словам подруги, мисс Милс даже поплохело после этого… Хотя не повод для шуток: Саймон ведь говорил, что у матери проблемы со здоровьем. Ко мне она подходила, как и другие. Не тискала, только по плечу погладила ласково и сказала, что рада, что все обошлось. Все-таки внешность обманчива, а бездушная драконша не воспитала бы такого чудесного сына. Леди Райс обняла от души. Расцеловала в обе щеки. Грозилась оторвать беспечным эльфам уши, а недоделанным, в смысле, недоученным артефакторам – руки. Оливера благодарила так, словно я ей дочь родная. Потом схватила за рукав Грина, оттащила в угол и пытала его там, пока леди Каролайн в буквальном смысле не вырвала доктора у нее из рук. За тем, как полуэльфийка кокетничает с Грином, наблюдали и ее отец, и Грайнвилль, но Каролайн до них и дела не было. Грину тем более. Стоило отказываться от полета, чтобы потом позволять развязной красавице виснуть у себя на руке и нашептывать что-то на ухо? Или дочурка посла тоже изготовлением приворотов увлекается? А что? Единорог под боком, недостатка в сырье нет. И вид у доктора – чисто «объект Б». Снова стукнуть его, что ли? От благих намерений отвлек очередной желающий поздравить меня со спасением. Когда я от него избавилась, выяснилось, что Каролайн уже выпустила доктора из цепких лапок, и целителем завладела мисс Милс. Однако стоило матери Саймона благодарно закивать, заканчивая разговор, как полуэльфийка вновь устремилась к Грину. Я оставила Сибил в сторонке и быстро пересекла зал. – Простите, леди Каролайн, вы не проводите меня… Три чашки чая – чем не повод? – Конечно, – улыбнулась она мило. – И я уже говорила, зовите меня Карой. Небесной, угу. Она проводила меня в гостевые покои. Воспользовавшись благами цивилизации, я все же решилась высказаться. – Леди Каролайн, вы предложили мне дружбу, и, надеюсь, как другу мне позволено будет заметить, что оказываемые вами доктору Грину знаки внимания несколько выходят за рамки приличий. Фух. Выговорила. – Приличия? – отстраненно повторила она. – Позвольте мне самой определять допустимые границы. – А как же Грайнвилль? Он мой друг, и вы ему нравитесь… – Он хочет на мне жениться. И занять место моего отца. Звучит не очень романтично. И Грайнвилль именно так и говорил, даже не поспоришь. Но я попыталась: – Одно не исключает другого. Мне кажется, вы ему по-настоящему нравитесь. – Вы ничего не понимаете, – вздохнула полуэльфийка. – Лорд Грайнвилль – потомок древнего рода, по знатности, богатству и силе родовой магии сравнимого только с родами владык. Он обладает редкими и высоко ценимыми среди эльфов талантами. А пост представителя владыки в человеческой академии магии – это ссылка. Добровольная ссылка, на которую обрек себя мой отец, чтобы не оставлять меня одну среди людей. Бремя, которое он хочет навязать моему мужу, чтобы тот не увез меня к эльфам, где я буду считаться уродом и позором дома. Это не награда. Это жертва, которую придется принести мужчине, решившему взять меня в жены. А я не хочу таких жертв. Вот теперь – романтично. Но грустно. – Думаете, лучше вам выйти замуж за человека? Даже за нелюбимого? – Нет. Люди, за редким исключением, мне неинтересны. И отец не позволит. Он не желает мне мужа, которого я переживу в силу эльфийской крови, и детей, в которых эта кровь разбавится людской еще сильнее. Разве вы хотели бы хоронить собственных детей? Я замотала головой. Прикусила губу… – Моему отцу это предстоит, – сказала она. – Но он сильный. А я нет. Если я выйду замуж, то только за эльфа. Но за другого. А доктор Грин – хороший человек, один из немногих… – Вы же не хотите замуж за человека. – Не хочу, – кивнула Каролайн. – Но если я себя скомпрометирую, лорд Грайнвилль передумает на мне жениться. Или отец откажет ему: нельзя предлагать недостойную в жены тому, кого уважаешь и ценишь. Найдется другой эльф, кто-то из младших родов и не такой… не такой… – А Грин? – Ему ничто не угрожает. Отец обязан ему жизнью и не переступит через этот долг. А я и не планировала ничего такого, за что принято мстить… Может, немного нарушить приличия, как вы заметили. Какие-то слухи пустить. Я не слишком опытна в таких вещах… – Но зачем вам для «таких вещей» именно доктор? – Я же объяснила, он достойный человек. – Достойный чего? – Достойный меня скомпрометировать, – как скудоумной разъяснила мне Каролайн, недоумевая, как можно не понимать настолько простых вещей. Действительно, она же эльфийская леди, ей с кем попало компрометироваться нельзя. – Послушайте… Кара. Зачем губить свою репутацию? Просто скажите Грайнвиллю, что не хотите быть его женой. – Так будет лучше. – Ему? Кто еще может судить, что ему лучше? – Нам пора возвращаться к гостям, Элизабет. Ну и ладно. Можно подумать, мне своих проблем мало. – Прежде чем мы выйдем из комнаты, – леди Каролайн остановилась в дверях, перегородив проход, – пообещайте, что никому не расскажете об этом разговоре. – А если я не могу этого обещать? – Тогда мы не выйдем. Мило. Интересно, какое наказание предусмотрено за нанесение легких телесных повреждений эльфийским леди? А то ведь я могу. И средней тяжести, при желании. – Обещаю, – проговорила я со вздохом. – Никому и никогда. В конце концов, это не мои проблемы. Грин далеко не дурак, чтобы позволить себя использовать, а Грайнвилль пусть сам разбирается с избранницей. – Спасибо, – улыбнулась Каролайн. – Я не сомневалась, что мы с вами подружимся. Не стоило спорить с этим утверждением. При таком отношении к тем, кого дочь лорда Эрентвилля считала возлюбленными, друзьями и всячески достойными людьми, и думать не хотелось, как она поступает с теми, кого полагает врагами. В зале она безуспешно вертела головой и обшаривала взглядом полутемные ниши – Грина не было среди гостей. Наверное, стоило намекнуть новой подруге, что достойные мужчины по умолчанию не способны скомпрометировать девушку. Некоторые и под действием приворота пытаются соблюсти формальности и скручивают в кольцо канцелярские скрепки. – Чему вы улыбаетесь? – подошел ко мне Оливер. – Жизни. Забавная штука. Временами. – Приятно видеть, что вы не унываете. – Стараюсь. Тут ведь как на ринге: опустишь руки – пропустишь удар. – Подумываете о возвращении в клуб Огненного Черепа? – ректор то ли не понял иронии, то ли решил сменить тему. – Пока – только о том, как поставить свое имя под воззванием Стального Волка, чтобы никто не заметил. Впереди выходные, студентов в учебных корпусах будет немного. Попробую. А с понедельника хочу попросить леди Райс пристроить меня в одну из групп. Похожу на лекции, вспомню, каково быть обычной студенткой…