– Вено-очек! – протянул издевательски доктор, взглянул на меня и снова спрятал лицо в ладонях, зайдясь беззвучным хохотом. – Ничего смешного! – заявила я и тотчас зажала себе рот. Лучше давиться тихими всхлипами, чем ржать как лошадь. Или как ректор. – Правда ничего, – сквозь смех поддержал он меня, уголком простыни смахнув с ресниц слезы. – Ну, сплела… веночек… – У-у, из травки, – согласился с пола Грин. – Веночек… – Веночек! – подтвердила я и опять зажала рот, хоть это уже почти не помогало. На месте Крейга, появившегося спустя пару минут, увидев трех хохочущих придурков, я позвала бы на помощь медиков. Но инспектор этого не сделал. Видимо, потому, что в компании веселящихся идиотов уже был доктор. Глава 41 На самом деле повода для смеха не было. Из услышанного после я поняла, что Оливеру безумно повезло, что я – это я. Добрый нрав и чистое сердце, как выразился Крейг. Позитивное мышление и свойственная молодости беспечность, по словам милорда Райхона. Грин от комментариев воздержался. Пожалел меня: он-то всегда называет вещи своими именами. Я ведь могла не только энергией ректора зарядить, а вплести в «веночек» обиду, страх или злость и его накачать этими эмоциями. Возжелать мести и вложить это желание в сильнейшего малефика, не знающего, кому именно мстить и за что. Даже убить его могла. Никто не сказал этого прямо, но догадаться несложно. Как и о том, что случилось бы, мечтай я в момент плетения о неземной любви. Видела я, что может сделать с умным интересным мужчиной приворот, упасите боги от такого счастья. Из палаты я ушла с Грином. Оливеру нужно было одеться, а инспектор остался с ним за компанию и чтобы, как я предполагала, рассказать о визите к эльфам. Передо мной же никто отчитываться не собирался. Доктор, вдоволь насмеявшись, сделался необычно серьезным. Привел меня в свой кабинет и уселся за стол. Не удивило бы, спроси он, на что я жалуюсь. Я даже ответила бы: так, мол, и так, жалуюсь на всеобщее непонимание и сокрытие важной для меня информации. Но целитель молчал. – Угостите кофе или чаем? – заговорила я первой. – Чай. Кофе вам сейчас нежелателен. И… Помните, я рассказывал о своем знакомом, увлекавшимся созданием плетений на промежуточном уровне? Он умер, не дожив до тридцати. – Может быть, он заблудился? – предположила я. – Говорят, с промежуточного уровня можно попасть в иной мир и иную версию себя. – Говорят, – согласился Грин. Взглянул на меня с новым интересом. – Вернее, говорили когда-то. Теория не получила широкого распространения. И лично я не встречался с подобными путешественниками. Завозился у спиртовки и не видел моей улыбки. Встречались, доктор. Но я не стану вас разубеждать. И экспериментировать с травами-потоками больше не буду. По крайней мере пока не разберусь, как это работает. – Странно, что никто из летевших с нами до сих пор не объявился, – сказала я. – Никому нет дела до нас с милордом Райхоном? Или они думают, что мы разбились, и обшаривают каньон в поисках тел? Грубая уловка. Грин разгадал ее, но до ответа снизошел. Оказывается, пассажиров «Крылатого» давно известили, что мы живы, но до выяснения обстоятельств эльфы задержали всех в посольстве. Ну, как задержали – пригласили на банкет, который и так намечался после полета. Угощают перепуганных магов деликатесами и винами, развлекают в меру сил. Развлечения я представила живо: достаточно вспомнить каменное лицо лорда Эрентвилля, чтобы догадаться, какое веселье царит сейчас в посольстве. А вот полакомиться эльфийскими деликатесами не отказалась бы. Я громко сглотнула наполнившую рот слюну, и Грин мгновенно среагировал на недвусмысленный звук. – Я брал из дома сэндвичи. Один остался. Даже не надкушенный. – Злопамятный вы человек, – проворчала я в ответ на его усмешку. – Так будете? – Издеваетесь? Конечно! А потом придет Оливер, и я стребую с него шоколадные пирожные и ответы на вопросы, от которых уклоняется доктор. Но ректор не торопился. Я и сэндвич сжевала, и чая Грин мне налил уже вторую чашку, а их с инспектором все не было. Зато явились леди Каролайн и Грайнвилль. – Добрый вечер, – полуэльфийка улыбнулась Грину и лишь затем перевела взгляд на меня. – Рада видеть вас живой и невредимой, Элизабет. Отец взволнован произошедшим. Он попросил нас с лордом Грайнвиллем узнать подробности. – Я думала, эльфы не вмешиваются в дела людей, – проговорила я, глядя на беловолосого лорда, которого до этого дня звала исключительно по имени. – Мы не вмешиваемся. – Улыбка коснулась его губ, отразилась в ледяном взоре и расплавила контур рисунка на щеках. – Мы здесь на правах ваших друзей, – проворковала Каролайн, присаживаясь рядом со мной на пододвинутый Грайнвиллем стул. – А моих знаний в области артефакторики достаточно, чтобы определить, что стало причиной несчастного случая. – Вы принесли это что-то с собой? – Нет. Браслет-артефакт разрушился, и его обломки – на дне каньона. – Надеюсь, руку мне при этом не оторвало? А то ведь придется соответствовать. – Если вам так угодно, – не спорила леди Каролайн. – Но мне кажется, хватит и ожога. И вылечить его не так сложно, да, доктор? Вслед за ней я обернулась к Грину и мысленно выругалась в свой адрес. Услышав про артефакт, нужно было удивиться, а не язвить! – Что-то не так, доктор? – я сделала вид, что не понимаю, отчего он смотрит на меня так пристально. Да, никто и ничего мне не рассказывал, но, может быть, я просто догадливая? – Прошу прощения за задержку, – извинился, входя в кабинет, Оливер. Присутствию эльфов он не удивился: видимо, Крейг, плетущийся следом, успел разъяснить план в деталях. Интересно, со мной его обсуждать собирались? – Мисс Аштон, мы не могли бы… Значит, собирались. Только как теперь? Грин быстро кивнул на дверь в смежную комнату и с улыбкой хлебосольного хозяина предложил гостям на выбор чай или кофе. Полуэльфийка согласилась на чай, Крейг – на кофе, Грайнвилль вежливо отказался и от того, и от другого. Все дружно сделали вид, что не заметили, как мы с ректором сбежали из их компании. – Элизабет, – тихо начал милорд Райхон, когда мы оказались в маленькой лаборатории. – Я… – Тут хорошая звукоизоляция. Можно говорить свободно. Он заинтересованно приподнял бровь. Я прикусила язык. – Мне доктор говорил, – пояснила, стараясь казаться беспечной. – Когда рассказывал о своих опытах. У него тут… мыши… – Ясно, – кивнул Оливер. – Значит, можно поговорить. Грин вам все рассказал? – Ни слова. Наверное, ждал вас. – Да, наверное, – ректор сконфузился. – Я зашел к Джереми. Раз уж попал сюда… – Доктор ничего мне не говорил, но нетрудно догадаться, что библиотекаря не нашли, – решила я облегчить ему задачу и заодно прикрыть тылы, сообщив о своей сообразительности. – А леди Каролайн упомянула какой-то артефакт. Как я поняла, планируется представить дело так, будто некая моя вещь разрушила защиту корабля… – Элизабет… – Это разумно, – не позволила перебить себя я. – Не хочу, чтобы слухи о покушении испугали моих друзей и дошли до родителей. Давайте успокоим всех и вернемся к расследованию. Вернее, к ловле на живца. Возможно, в следующий раз мы окажемся быстрее и умнее библиотекаря. Кто бы знал, как мне хотелось забиться в какую-нибудь темную дыру и носа не показывать. Но Мэйтин не оставил мне этого варианта. – Вы действительно согласны на это? – уточнил ректор, то ли впечатленный моей отвагой, то ли заподозривший у меня суицидальные наклонности. – Есть другие предложения? Кроме того, чтобы спрятать меня в каком-нибудь монастыре с перспективой переезда в лечебницу для душевнобольных? Но мне нужно связаться с родителями. Боюсь, они все же могут узнать о происшествии. – Телефонируйте отцу. – У нас нет телефона, – растерялась я, – даже в столичном доме. – Свяжитесь с приемной канцлера. Возможно, удастся застать лорда Арчибальда там. Если только вы хотите. – Хочу! Спроси кто-нибудь – не объяснила бы, но, бог мой, смешливый мой, вечно юный бог, как мне хотелось хотя бы голос услышать. Может, виной тому лавандовые поля и качели на яблоне – воспоминания последних дней… Или другие, горечь которых не смоет годами и не развеет по разным мирам… Мы вернулись в кабинет, и Оливер связался с телефонной станцией, назвал по памяти номер, затем – добавочные цифры, известные в королевстве не каждому. Представился и попросил соединить его с лордом Аштоном. – Лорд Арчибальд? Оливер Райхон. Простите, что… Я бесцеремонно вырвала у ректора трубку. – Папа! Это я… – Элси? – радость с волнением вперемешку. – Что случилось, малышка? Голос – сквозь треск коммутатора и ломаные зеркала раздвоившейся памяти – чужой и одновременно нестерпимо родной. – Папочка, не волнуйся только… Ты же знаешь, какая я неуклюжая? Я с корабля упала. С воздушного. Меня эльфийский посол пригласил, а я… Но меня милорд ректор поймал, я не ушиблась даже… А еще я дурочка у тебя, несу непонятно что. Прости.