– Доброе, – согласился заведующий. Обернулся к притихшей у книжного шкафа Белинде. – Мисс Лемон, оставьте нас, пожалуйста. Рыжая послушно засеменила к выходу, но взглядом меня одарила далеко не дружеским. И дверь закрыть забыла – это сделал Грин, не вставая с места. – Не бойтесь, – сказал он, видя, что я не рискую к нему подойти. – Еще два шага вам не навредят. Выглядите значительно лучше, чем вчера. – Вы тоже, – заметила я. Он не только приоделся и побрился, но и волосы аккуратно зачесал назад, воспользовавшись для укрощения строптивой шевелюры воском, и наодеколонился чем-то приятно-цитрусовым. – Особый день? – Да. Собираюсь сделать предложение одной милой девушке. – О! – Вам. У меня нет неотложных дел, и я предлагаю прямо сейчас отправиться в посольство. Лорд Эрентвилль любезно разрешил мне воспользоваться его библиотекой. Вернее, позволил прочесть несколько книг о единорогах, не вынося их. Книги. Единорогов, впрочем, тоже выносить не дозволяется. Поэтому мы пойдем туда, будем изучать труды эльфийских мудрецов и по возможности использовать их знания на практике. Затем пообедаем в компании посла и его очаровательной дочери. – Вас пригласили на обед в посольстве? По крайней мере, объяснился непривычный вид Грина. – Нас пригласили, – поправил он. – Было неловко признаваться, что вы моя штатная мышь. Пришлось назвать вас своей ученицей. А у эльфов особое отношение к этому. Учитель и ученик для них – практически отец и сын. Или дочь, как в нашем случае. Так что предполагается такая себе семейная встреча: лорд Эрентвилль, я и наши юные дочурки. – Заманчиво, но у меня завтра экзамен… – Анатомия? – доктор разложил перед собой несколько листов и ткнул в один из них: – Анатомия. Вы ее сдали вчера. – Как? – вырвалось у меня. – Хорошо, – без намека на издевку ответил Грин. – Чуть-чуть не дотянули до высшего балла. А по психиатрии – отлично. Не зря, значит, интересовались тиморисами. Если после того, как он заявил, что я сдала анатомию, подумалось, что реальность опять изменилась и новая ее версия включила в себя экзамен, то упоминание психиатрии избавило от этих тревог. И породило другие. – Как это понимать? – осведомилась я сердито. – Так и понимайте, – пожал плечами целитель. – Я сэкономил вам время, а теперь по праву забираю это время себе. Честно? – Нет! – Нет? – смешинки как плясали в серых глазах, так и продолжили безудержный хоровод. – Что именно не устраивает девушку, в день нашего знакомства подменившую образцы для анализа? – Тот случай был исключительным для меня. А вы… – Для меня это тоже исключительный случай. Химия – отлично. – Мистер Грин! – Да, мисс Аштон? – Как вы можете предлагать такое? – Легко, – он сложил листочки в стопку и пододвинул ко мне. – Паразитологию сдадите самостоятельно. Профессор Эррори не доверяет мне в том, что касается аскарид и бычьих цепней. Вам будет о чем поговорить. После у вас останутся еще два экзамена и два зачета по специальным предметам курса и общие дисциплины, ими я не интересовался. – Но так нельзя! – Можно. Я вам сразу предлагал. Вы выбрали билеты. Выучили? – Да. Но это… – Нечестно? – усмехнулся он. – Давайте начистоту, Бет. Да, это нечестно, и обычно ни я, ни леди Пенелопа, ни преподаватели, поставившие подпись в ваших экзаменационных листах, так не делаем. Я вообще не имею отношения к учебному процессу и крайне редко ходатайствую за студентов. Но вы особый случай. Во-первых, я отдаю себе отчет в том, что отбираю у вас время, которое вы тратили бы на учебу, и считаю себя обязанным это компенсировать. Во-вторых, я доверяю мнению леди Райс, а она не сомневается в ваших знаниях. В-третьих, я оказываю услугу преподавателям, которым пришлось бы перекраивать графики, чтобы принять экзамены у девицы, в середине семестра решившей сменить специальность. Думаете, они жаждут с вами возиться? И в-четвертых: это лишь третий курс, Бет. У вас впереди четыре года обучения. Если вы не заслуживаете выставленных вам авансом оценок и не годитесь в целители, вы успеете не раз это доказать и себе, и окружающим. Поэтому, если нет иных аргументов для отказа, зайдите к леди Пенелопе и пожелайте ей доброго утра. Об остальном я ее уже предупредил. – Я… одета не лучшим образом для визита в посольство. Тем более для обеда в таком обществе… – Поверьте моему скромному мнению, мисс Аштон, вы украсите собой любое общество. Независимо от того, во что будете одеты. Леди Каролайн встретила нас у калитки и проводила в дом. Особняк, величественный и роскошный снаружи, внутри казался нежилым и даже заброшенным. Нет, тут не было пыли и паутины, в высокие окна беспрепятственно проникал солнечный свет, но в целом обстановка соответствовала скорее жилищу аскета, а не официальному представительству соседнего государства. Более чем скромный интерьер; ни картин, ни статуй, ни живых растений, коими, по слухам, любят украшать свои дома эльфы. В огромном пустынном холле, где гулкое эхо повторяло каждый шаг и произнесенное слово, молчаливый эльф в простом черном платье забрал наши пальто, после чего мы вслед за дочерью лорда Эрентвилля поднялись на второй этаж. Тут было все то же: обшитые светлым деревом стены, до блеска натертый паркет и неестественная скудность обстановки. Меня это угнетало. Хотя, возможно, не последнюю роль играло присутствие Грина, который не замечал ничего странного и беседовал с леди Каролайн, если можно назвать беседой непрерывный обмен комплиментами, начавшийся еще у калитки. Я чувствовала себя лишней в их компании, но, когда мы вошли в отданный под библиотеку зал, который уж точно нельзя было упрекнуть в аскетизме – столько богатства разместилось на растянувшихся от пола до потолка стеллажах, – оказалось, что мы с дочерью посла обе лишние. – Леди Каролайн, – не гася сверкающей улыбки, проговорил Грин, – не хотел бы обременять вас, но все же попрошу об услуге. Элизабет мечтает увидеть вашу оранжерею. Все утро только об этом и говорила… Я?! Быстро брошенного на меня взгляда доктора хватило, чтобы я осознала, что именно этого я и желаю. Искренне и всей душой. Оранжерея не заставила пожалеть об этом желании. Если имелось в посольстве по-настоящему живое место, то это было оно. Строение со стеклянными стенами и прозрачным куполообразным потолком, соединенное с основным зданием длинным переходом, вмещало в себя несколько участков-зон, в каждой из которых, не иначе как с помощью эльфийских чар, поддерживался свой собственный климат и росли растения из различных уголков мира. Была тут пустыня с кактусами, влажные тропические джунгли, кусочек хвойного леса и огромное множество цветов, от скромных колокольчиков до прихотливых орхидей. Мы не меньше часа бродили от участка к участку, а я не увидела и половины представленной здесь флоры. – Срезать для вас цветок, Элизабет? – предложила леди Каролайн. – Я же могу называть вас Элизабет? А вы зовите меня Карой. Так ко мне обращаются друзья. К слову, у нас с вами есть общие друзья. – Да, есть… – Взгляните, – не слушая меня, она указала на смутно знакомое мне растение с голубыми цветами-звездами. – Бродиэя. Подходит к вашим глазам и будет неплохо смотреться на платье. Как я и говорила Грину, платье на мне сегодня было не для визитов – серое, закрытое, с воротником-стоечкой и широкими рукавами. Но качество ткани и идеальный крой не позволяли назвать наряд излишне скромным, а когда леди Каролайн пришпилила булавкой мне на грудь три голубые звездочки, платье автоматически перешло в разряд выходных. – Теперь прическа, – улыбнулась полуэльфийка. – Позволите? Поддерживающие тугой узел на затылке шпильки выскользнули сами по себе и повисли в воздухе рядом с моей головой, волосы на миг упали на плечи, а после принялись сплетаться по-новому. – Простите, стоило предупредить, – извинилась моя сопровождающая. Она ничего не делала, только таращилась своими синими глазищами, а волосы шевелились у меня на голове до тех пор, пока шпильки не воткнулись в них, приколов к новой прическе несколько цветков. – Эльфийская магия? – спросила я, потрогав голову. – Человеческая, – леди Каролайн, которую у меня и в мыслях не получалось назвать Карой, поморщилась: видимо, я протопталась по больной мозоли. – Я телекинетик, как и ваш учитель. А по специальности – артефактор, учусь на пятом курсе. – В нашей академии? Ничего глупее я спросить не могла, и она рассмеялась. – В нашей, да, – она поймала подлетевшую к ней ярко-красную, как и ее платье, розу и воткнула ее себе в волосы. – Желаете продолжить осмотр оранжереи? – Да, тут… – Скучно. Доктор мог бы отослать нас в другое место. Но, думаю, он не станет возражать, если мы сами решим, чем заняться. Мое смущение лишь рассмешило ее снова. – Вы же понятия не имели, что у нас есть оранжерея, до того как доктор о ней заговорил, – угадала она безошибочно. – А он и не скрывал желания остаться в одиночестве, но, видимо, счел неудобным попросить об этом прямо. Так что вам показать? Портретную галерею? Музыкальную комнату? У нас есть автоматон-пианистка – весьма любопытное устройство. – А можно взглянуть на вашу оружейную? Говорят, у вашего отца богатая коллекция старинного оружия. – В другой раз. – От ее улыбки повеяло холодом. – Пойдемте в музыкальную комнату, а после навестим доктора. С моей стороны невежливо надолго оставлять гостя, даже если он сам не против. А с моей стороны невежливо было вспомнить об оружейной. У леди Каролайн были причины избегать места, где едва не погиб ее отец. В музыкальной комнате – еще одном «живом уголке», радующем глаз домашним уютом, долгожданными картинами на стенах, старыми продавленными креслами под цветастыми накидками и статуэтками разномастных кошек на каминной полке, – она первым делом подвела меня к стоящему в углу стеклянному ящику с куклой-автоматоном. Покрутила ручку, и маленькая пианистка подняла фарфоровое личико, поставила хрупкие ручки на клавиши уменьшенной копии фортепиано и со старательностью дебютантки исполнила короткую грустную пьесу, после чего поклонилась слушателям и застыла с опущенной головой. – Я хотела бы кое-что узнать о вашем учителе, Элизабет, – сказала леди Каролайн. – Надеюсь, вы не сочтете мой вопрос нескромным. Мне известно, что он не женат, но, возможно, у него есть подруга? Невеста? Любовница? Да, вопрос можно было бы счесть нескромным, но сухой деловитый тон сводил на нет пикантность темы. – Не знаю, – ответила я честно. – Значит, нет, – рассудила хозяйка. – Хорошо. Хоть и странно. Такой интересный мужчина… Вам так не кажется? – Э… – Нет, – ответила она сама себе. – Хорошо. Я не успела поинтересоваться, что же такого хорошего она во всем этом находит, как полуэльфийка вновь сменила тему: – Уже весна. Пока лишь по календарю, но со следующей недели, если верить прогнозам, она окончательно утвердится в правах, и отец организует традиционные празднества. Вы же никогда не поднимались на «Крылатом»? А хотели бы? – Конечно! – выпалила я еще до того, как в памяти Элизабет всплыло изображение парящего над академией корабля под голубыми как небо парусами. – Хорошо, – с непроницаемым лицом изрекла в очередной раз леди Каролайн. – Идемте, узнаем, не утомило ли доктора чтение.