Темный зев портала поглотил нас, и заканчивала фразу я, уже стоя посреди ректорского кабинета: – …Последний Дракон отыгрывается за поражение? Глава 23 – Вы так думаете? – спросил Оливер с обычной невозмутимостью, но взгляд его горел негодованием. – Думаете, я способен на мелочную месть? – Я уже не знаю, что думать, – пробурчала я. Сняла ставшую ненужной маску. – Вы же мне обещали! Он покачал головой: – Я ничего не обещал. При всей симпатии к вам. Ситуация такова, что нельзя упускать ни одной зацепки. Сказано это было таким тоном, что я не сразу отметила слова о симпатии. – Ситуация? – переспросила настороженно. – Проблемы в министерстве? Хотя, конечно, проблемы. Пять человек пропало… Вернее, четыре. Они же не помнят о Чарли? – Все еще хуже. У нас трое пропавших. О Складовике там, – Оливер указал глазами на потолок, – тоже не помнят. – Как?! Но… Вы же помните? Или прочли в моих записях? – Помню. И я, и инспектор Крейг. И все, кто знал Германа в академии, думаю, тоже. Но это говорит лишь о том, как мало нам известно об изменении реальности. Действие стандартных чар – это круги на воде. Преобразования начинаются в одной точке и постепенно расходятся, сила воздействия по мере удаления снижается. А тут все наоборот. Это как… – Воронка. – Воронка, – ректор непроизвольно бросил взгляд на стоящие на шкафу песочные часы. – Я подумал об этом же. – Центр воронки – место проведения ритуала? – Академия. Все жертвы отсюда. Возможно, они же участники обряда. Но я не затем вас пригласил, чтобы обсуждать это. Не помню, чтобы меня приглашали – просто притащили прямо с ринга, – но обстоятельства не располагали к выяснению отношений. – Мне нужна ваша помощь. В этом, – ректор указал на стопку документов. – Здесь новые отчеты и протокол министерского собрания, на котором обсуждались происшествия в академии. Думаю, за час успеете переписать. Потом провожу вас в общежитие. – Благодарю за заботу, – скривилась я. – Нелишне, учитывая, что моя куртка осталась в клубе. – Элизабет, не нужно, – попросил ректор устало. – Вы не ребенок и должны понимать… – Что, если бы мои записи не оставались неизменными при смене реальностей, меня бы тут не было, – закончила я. – Я это понимаю, милорд. Не глядя на Оливера, прошла мимо и уселась на его рабочее место. Пододвинула к себе чистую бумагу и чернильницу. – С чего начинать? – С протокола совещания, – ректор положил передо мной лист с машинописным текстом, но тут же накрыл его ладонью. – Насчет клуба… Возможно, это вас успокоит: я просил инспектора действовать по возможности деликатно и не раскрывать участников друг перед другом. Их пригласят в отдельные комнаты, опросят и отпустят. Никого не заставят снимать маску при всех. – Некоторые уже сняли их, как только появилась полиция. – Разве «Огненный Череп» не учит магов сдержанности и самоконтролю? Считайте, что открывшие раньше времени лица провалили испытание на верность традициям общества. Я не продолжала эту тему. Даже если большинство членов клуба остались в масках, вряд ли завтра они соберутся как ни в чем не бывало. – Вы были там с начала вечера? – Был, – не спорил ректор. – Собирался посмотреть ваш бой. – Но прервали его. – Вы проигрывали. – Что? Вы… – Я задохнулась от стыда и обиды: он считал, что спас меня от позорного поражения? – Мы дрались на равных! Я могла победить! – Кошка играла с вами, со стороны это было хорошо заметно. Когда я подал сигнал полиции, игра ей уже наскучила. Я со злостью воткнула перо в чернильницу и выдернула, посадив на бумаги россыпь мелких клякс. – Позволили бы мне проиграть, если не верили в мою победу! – Неважно, во что я верил, – тон ректора стал ледяным. – Вы были нужны мне здесь, за этим столом, а не в лечебнице, стонущая от синяков и ушибов. Сногсшибательная честность! Я взяла протокол и принялась переписывать слово за словом. Надо же оправдывать ожидания! – Хотите кофе? – примирительно спросил Оливер через несколько минут. – Хочу, – буркнула я. – И шоколадное пирожное. Я осознавала, что подобные требования – невероятная наглость, но решила, что как уникальная копировальная машина имею право на элитное техобслуживание. – Пирожных нет, – судя по улыбке, ректора мой тон не задел, а позабавил. – Есть просто шоколад. Будете? – Буду, – вздохнула я. Странно все-таки сбываются мечты. Вот уже Оливер Райхон лично варит мне кофе с кардамоном и корицей, а после услужливо подносит чашку и блюдце с неровными кусочками колотого шоколада, а меня это отчего-то не радует… – «Создать экспертную комиссию из числа сотрудников академии», – зачитала я выдержку из решения министерского совещания. – Значит, к нам не пришлют никого со стороны? – Кого они могут прислать? – поморщился Оливер. – Мы в Королевской академии. Лучшие специалисты по всевозможным проклятиям, темным чарам и ритуалам – здесь, у нас. А лорд-министр не спешит демонстрировать сомнения в моей компетентности. Проблема не в этом. – А в чем? Он молчал так долго, что я уже решила, что он не ответит. Но ошиблась. – Я не знаю, кому могу доверять. Не знаю, что настоящее, а что появилось по чьей-то воле. Инспектор Крейг – опытный сыщик, честный и беспристрастный. Я знал его еще в те годы, когда был студентом… И тут же думаю: а знал ли? Реальность изменилась, и в той, прежней, быть может, не было никакого инспектора. Или же он был пьяницей и взяточником. Опустившимся опиоманом, чудом заполучившим описание древнего обряда и решившим изменить судьбу… Затем начинаю размышлять, что сам инспектор может думать обо мне. «Это же Райхон, – думает он. – Тот самый Олли Райхон, что на первом курсе частенько ночевал в участке, а на втором устроил поджог. Его не вышибли из академии только потому, что его отец был на короткой ноге со старым ректором. И вот он сам – ректор. Стал им всего в тридцать шесть. Как, если не с помощью обряда, стершего из жизни несколько человек?»… – Он так не считает, – сказала я. – Уверена. А что вы подожгли? – Что? – он не сразу понял, что, рассуждая, сболтнул лишнее, и на миг стушевался. – Вы не о том думаете, Элизабет. – Просто я всегда считала, что вы были отличником во время учебы. – Я был отличником. Но успеваемость и дисциплина – разные вещи. Вы должны это понимать. Один-один. Я с удовольствием продолжила бы разговор о юных годах милорда Райхона, если бы этот самый милорд не напомнил, зачем я здесь. Незапланированный сеанс откровенности закончился, пора браться за перо. Я почти управилась, когда раздался телефонный звонок. Оливер снял трубку и долго слушал кого-то, изредка бросая в ответ короткие «да», «нет» и «понятно». – Это инспектор, – сказал он мне, завершив разговор. – Полиция закончила опрашивать людей в клубе. – Что-нибудь узнали? – О Складовике – нет. Установили предположительно, под каким прозвищем он выступал: сопоставили с тем, кто из бойцов не появлялся с ноября. Выяснили, кто был его соперником в последнем поединке. Но поговорить с этим человеком не смогли. – Его не было в клубе? Ну, не все же ходят туда каждый день… – Он был в клубе, – прервал меня Оливер. – Я сам его там видел. Рядом с вами. Не уверена, что мне удалось достоверно изобразить недоумение, но я старалась. – Стальной Волк, – отчеканил ректор. – Вы говорили с ним до того, как подняться на ринг. Он наблюдал за боем вплоть до появления полиции. Затем я отвлекся, а он исчез. Из здания, все выходы из которого были перекрыты, откуда никто, кроме меня, не открыл бы портал. Не знаете, как такое возможно? – Нет, – глядя ему в глаза, соврала я. – Вы с ним знакомы. – Как со Стальным Волком. – О чем же вы так мило беседовали? Только не говорите, что он снова интересовался мной.