– Присаживайся! Ая присела на диван, печальная, нахохлившаяся, не похожая сама на себя. – У тебя что-то случилось? – спросил Данила. – Выглядишь, извини, как покойник перед отпеванием – потрепанная, нос опухший! Ая вздохнула: – Да нет, все нормально. Данила пожал плечами: – Ладно. Он сел рядом с ней на диван, взял стоявшую в углу электрогитару и стал что-то наигрывать. Ая отметила, что играет он на удивление неплохо. Даже очень неплохо. Внезапно Данила оборвал музыкальную тему на половине аккорда: – Слушай, а ведь у меня есть фантастический плов! Нет, на самом деле! Я его три часа готовил, всю душу в него вложил! Хотел произвести впечатление на девушку, но она все равно ушла, поэтому мы можем съесть его сами! – Благодарю, я не голодна. – Да ты не понимаешь, – загорячился Данила. – Ну представь, морковь, кинза, барбарис, три сорта… – Можешь не стараться, – прервала его Ая. – Я равнодушна к еде. – Слушай, а ты вообще живая? – усмехнулся Данила. – Мне иногда кажется, что передо мной не живая женщина, а усовершенствованная модель робота. Красивая, умная робот Ая Кайгородская – высшее достижение отечественной робототехники… Суперробот! – Спасибо! – возмутилась Ая. – А ведь обещал дружескую поддержку в самый паршивый день. Ну, вот он настал – паршивее не бывает. Я пришла за обещанным, а ты что-то не спешишь меня утешить. Данила с минуту смотрел на нее, потом выпалил: – Я знаю, что тебе нужно! Ая взглянула на него с некоторым интересом: – И что же? – Хорошая встряска! – заржал Данила и, схватив ее за руку, поволок за собой. Они спустились в подземный паркинг и остановились перед… – Ой, нет, – вздрогнула Ая, – мотоцикл?! Да никогда в жизни! – Сама ты мотоцикл! Еще скажи – велосипед «Левушка»! – обиделся Данила. – Это не мотоцикл, это – мустанг скоростных дорог, самый крутой в местной округе байк! Ну? Прокачу с ветерком?! Обещаю, что из головы выдует все печали и дурь! Он протянул ей красный шлем. Ая отшатнулась: – Ни за что! Иди ты знаешь куда со своим шлемом? Вместо ответа Данила молча и неожиданно ловко натянул на нее шлем. – Вот уж никогда не каталась на байке, более того, никогда не думала, что однажды прокачусь, потому что считаю всех байкеров отмороженными придурками, – прошипела Ая, когда Данила выехал из гаража. – Как мило! – прыснул Данила, услышав ее признание. – Отмороженный придурок – это же точно про меня! Понимаю, что неприятно иметь дело с таким, как я, но ты все же держись покрепче, а то не ровен час свалишься. Ая инстинктивно обняла его крепче. …Огни ночной Москвы, скорость, ветер; ее сердце, особенно на поворотах, ухало и, казалось, падало куда-то вниз; и этим сумасшедшим ветром действительно выдувало и печали, и дурь, и вообще все. – Что это было? – ошарашенно спросила Ая, когда Данила подрулил к какому-то заведению и остановился. Со словами: «Мы станцевали первую часть марлезонского балета, сейчас танцуем вторую», – он потащил ее внутрь. Заведение оказалось модным ночным клубом. В клубе было так шумно, что просто очуметь, и немного похоже на войну: все грохочет, сверкает, взрывается. Прежде Ая не понимала, зачем люди посещают подобные места, теперь же ее озарило: после десяти минут пребывания в этой среде твои проблемы, сомнения, как и сознание в целом, кто-то заботливо стирает волшебным ластиком, и ты в итоге становишься пустой-пустой… – Тупой-тупой? – переспросил Данила, из-за грохота не расслышав ее слова. Ая кивнула: – Ну, и тупой тоже. – Конечно, – подтвердил ее догадки Данила. – Люди и прутся сюда именно за этим. Нельзя же все время брать в голову за весь мир – голова расколется. «А, ну, конечно, – усмехнулась Ая, – у нашего бородатого красавчика ведь есть целая философская теория о том, что жить надо не парясь». – Ну, это довольно примитивное изложение моей теории, – почесал голову Данила, услышав ее ироническое определение. – Хотя в целом, если свести суть к одной фразе, выйдет именно так. Если же расписать по пунктам, то я придерживаюсь нескольких жизненных принципов. Принцип первый: беспокоиться о чем-либо, то есть загоняться по любому поводу, бессмысленно, потому что твой загон, даже самый сильный, не решит ни одну проблему. Кстати, предлагаю выпить за экзистенциальную беспечность! Держи коктейль! Коктейль, сперва показавшийся Ае безобидным, был неожиданно забористым, после него в голове что-то стало постукивать в ритм оглушительной клубной музыке. Еще коктейль, заботливо поднесенный Данилой, и постукивание сменилось на яркие вспышки и фейерверки. «Надо же какой интересный психологический и визуальный эффект!» – удивилась Ая. Второй пункт собственной философской системы Данила изложил Ае, когда они вышли из клуба на улицу. «Согласись, что большая часть проблем, которые мы считаем важными, на самом деле таковыми не являются, на них надо просто забить, и они решатся сами собой». Ая усмехнулась: какая красивая, стройная теория! Ай, молодец! Данила пытался рассказать ей и про другие свои принципы, но Ая, рискуя показаться невежливой, уже не могла и даже не старалась в них вникнуть. Увы, она была пьяна. Когда Данила, в отличие от нее не пивший коктейли, предложил ей сесть на байк, чтобы поехать домой, Ая уточнила, на каком именно байке они поедут – мотоцикл Сумарокова в ее глазах странным образом раздваивался. Поняв серьезность ситуации, Данила присвистнул: – Да ты набралась, матушка! Ая смущенно кивнула: да, пожалуй, с алкоголем она сегодня немного перебрала. Она понимала, что если бы ей сейчас, к примеру, предложили пострелять из лука, то она бы даже не смогла натянуть тетиву. Ой, да она бы и до дома не смогла дойти… Данила буквально тащил Аю на себе и всю дорогу до ее дома болтал какую-то ерунду. Услышав от него, что в пьяном состоянии она, пожалуй, даже похожа на человека – нормального человека с пороками и недостатками, а не на усовершенствованного робота, Ая простонала: – Заткнись! …Данила помог Ае открыть квартиру, снял с нее сапоги и пальто, завел ее в гостиную и уложил на диван. Оглядевшись, он присвистнул: – Шикарно живете, гражданка! Ая промолчала – ее мутило, а в голове по-прежнему взрывались фейерверки. На всякий случай, чтобы не обидеть женщину, Данила спросил, не хочет ли она предаться разврату. Ая коротко сказала: – Отвали. Данила кивнул: – Понял. И ушел. Ая провалилась в сон, похожий на обморок. Проснувшись утром и с трудом преодолевая головную боль, вспомнив свои вчерашние похождения, Ая ужаснулась: хороша же она была, да еще продемонстрировала слабость в присутствии постороннего человека! А, между прочим, как показывал ее опыт, стоит нам только показать кому-то свою слабость, как этим тут же воспользуются. Так и случилось. В этот же день к ней в кабинет приперся радостный – улыбка до горизонта – Сумароков, очевидно решивший, что вчерашний вечер дает ему право на любую фамильярность. Данила подмигнул ей и спросил, как она себя чувствует «после вчерашнего». Ая внутренне застонала: какой у него громкий и развязный тон (слова входили в распухшую от боли голову, словно раскаленные гвозди)! И быстро, на то она и Ая Кайгородская, поставила его на место: – Когда входите ко мне в кабинет, господин Сумароков, пожалуйста, стучите! У вас есть что-то по работе? Обсуждать другие темы у меня нет ни времени, ни желания. Лицо Данилы вытянулось – такого он, признаться, не ожидал! Кайгородская снова превратилась в робота и ни за что ни про что вылила ему за шкирку ушат ледяной воды. Вот спасибо! – Я вообще-то по личному вопросу, – выдавил Данила. – Данила, давай определимся раз и навсегда, – угрюмо сказала Ая, – я благодарна тебе за прошлый вечер, ты, без преувеличения, вчера меня спас. Но продолжения в том же духе не будет. Мы – коллеги и не выходим за рамки служебных отношений. Не катаемся на байках, не надираемся вместе в клубах и держимся друг от друга на безопасном расстоянии, это понятно? С минуту Данила удивленно смотрел на Аю, потом усмехнулся: – Понятно. Вот теперь все действительно понятно. А я думал, что вчера ты была настоящая! Он развернулся и вышел из ее кабинета. – Привет сиреневой шубе! – вдогонку бросила Ая. * * * На душе у Аи скребли черные кошки – к обычным тридцати трем теперь добавилась еще одна. Ая сознавала, что вчера была слишком резка с Егором; он, конечно, поступил непозволительно, но, в конце концов, если принять во внимание, что он хотел ей помочь…