— Ты, Рейден. Ты заставил меня ожить. Именно ты. И я молчала всё это время. Мочала после того, как Мертона отвезла в больницу. Молчала, когда ждала результатов операции. Молчала. Так я приспосабливалась. Я до сих пор приспосабливаюсь. До этого у меня был шок, и я боролась с собой, считая, что если найду все свои самые ужасные качества, то это поможет. Нет, я потеряла многих и чуть не убила Мертона. А потом… в тот вечер, когда ты целовал меня, я ничего не чувствовала. Я была в шоке от того, в кого превратилась. Я обдумала и поняла слова Мертона и то, что он рассказал про тебя, про шантаж, про всё. Мне было больно, и я замкнулась в себе. Я изучала себя изнутри, и в тот вечер… ты был первым, кто увидел меня такой. Я вновь ожила, когда ты разбил мне нос. Я поняла, что эмоции вернулись. Мир изменился, и я снова всё чувствую, а это страшно. Ты изменил меня. Наверное, ты вернул мне искру в сердце, и я начала по-настоящему жить. Изучать еду. Изучать людей. Слышать их. Видеть их иначе. Раньше всё было бесцветным, а теперь всё стало ярким из-за тебя, — замолкаю, закусывая губу. Хватка Рейдена на моих руках ослабевает, он переворачивается, хватая меня за талию, и я моментально оказываюсь наверху. — Правда? — шепчет он, пока я, моргая и пытаясь найти равновесие на его теле, немного скатываюсь на матрас. — Правда. Я другая, Рейден. Слабее, чем раньше. Теперь я боюсь практически всего, потому что не знаю, как отреагирую. Это меня пугает и очень сильно. — Ты много говоришь и более открыта. — Это меня раздражает, — цокаю я, отчего он усмехается. — Значит, ты когда-то была вот такой? Болтливой, умеющей сопереживать и поддерживать других, понимающей и уже моей? — Я была живой, Рейден. Я любила жизнь, хотя у меня она была не такой уж и сказочной. Я любила смеяться и веселиться. Обожала находиться в центре внимания и ходить на свидания. Я была юной девчонкой, а потом у меня украли кусок жизни. Я… — шумно вздыхаю и жмурюсь. — Не сегодня, я понял. Этого уже достаточно. Я люблю тебя. Я буду любить тебя и завтра, — Рейден притягивает меня ближе к своему лицу и, приподнимаясь, целует в губы. — Мотылёк, — мягко улыбаясь, провожу ногтем по его щеке. — Вообще-то, я уже бабочка. Почему до сих пор для тебя я мотылёк? — шепчет он. — Ты ещё не догадался? — Хочу услышать. С меня хватит догадок, я профан в этом деле. Усмехаюсь от его слов. — Я мотылёк, Рейден. Когда-то давно я хотела быть им и стать такой же незаметной, чтобы меня не нашли. Мотылёк — это особый вид, у которого есть ещё шанс стать чем-то большим, чем просто серой тенью прекрасной бабочки, которая сверкает на свету. У мотылька остаётся возможность иметь будущее. И ты для меня всегда будешь мотыльком, потому что бабочки не живут долго. Они более хрупкие и невыносливые, они в большинстве своём глуповатые и примитивные, недалёкие, у них есть лишь внешняя красота, а ты другой. Ты особенный, — опускаю палец на его губы, медленно проводя по ним, и накрываю их своими. Нежно. Невесомо. Легко. — Если бы я не знал тебя, Шай, то мог бы точно сказать, что сейчас ты призналась мне в любви, — Рейден немного приоткрывает глаза, глядя на меня из-под опущенных ресниц, и довольно растягивает губы. — Ты никогда не услышишь от меня этих трёх слов, мотылёк, — цокаю я, укладывая свою голову на его плечо. — Я не сдамся, Шайди. Я остался с тобой навсегда, а навсегда это довольно длительный срок, чтобы однажды их услышать, — бормочет он, гладя меня по волосам. Улыбаясь его самоуверенности, закрываю глаза, и впервые за эти дни я моментально засыпаю. Мой разум отключается, как и все мысли вылетают из головы. Вот почему в ту ночь мои сны стали такими яркими, и я видела Рейдена в них. Он лежал рядом, обнимал и охранял меня. Думаю, что ради этого я смогу перебороть все свои страхи. Я надеюсь, что у меня хватит сил достойно встретить врагов и не позволить им тронуть тех, кто мне дорог. Отвратительный визг бьёт по ушам, и я распахиваю глаза, подскакивая на кровати, но сразу же оказываюсь прижатой к горячему мужскому телу. Крик повторяется. Он закладывает уши, отчего я кривлюсь и моргаю. Поворачиваю голову, понимая, что женский голос раздаётся именно от двери моей спальни. Мой рот удивлённо приоткрывается, когда тишина комнаты вновь наполняется визгом. Глава 23 Рейден Мой самый лучший сон за столько дней и после пережитого вечера, превращается в ад. Слышу женский крик и сначала думаю, что это Шайди кричит во сне от кошмара. Притягиваю её к себе. — Я здесь, — шепчу, но мой голос тонет в очередном визге. Шайди вздрагивает и убирает мои руки с себя, испуганно заставляя теперь и меня увидеть ту, что разбудила нас. — Ты что орёшь, Тина? Совсем с ума сошла? Севший после сна голос Шай будоражит кровь, и она моментально приливает к члену, но я потираю глаза, чтобы лучше разглядеть девушку, стоящую в дверях. Она бледная. Её безжалостно трясёт. Сразу же раздаётся топот ног, и в спальню, отталкивая жену, врывается Аарон. — Какого чёрта вы оба себе позволяете?! — Шай возмущённо прикрывает оголённую грудь. — Он живой… он был мёртвым, а теперь живой и голый, — шепчет Тина, указывая на меня пальцем. — Это звучит, как обвинение, — усмехаюсь, приподнимаясь на кровати, и всё тело пронзает боль. В каждой мышце. Каждую кость ломит, и сейчас я бы не отказался от пары таблеток «Адвила». — Так он жив? — медленно произносит Аарон. — Да… хм, произошло недоразумение, и…у меня есть объяснение. Его имя было выделено чёрным цветом, а в штате Вашингтон это означает смерть. Там и время стояло. Я не знала, что в Калифорнии и в этом госпитале так обозначают людей, которые отказались от помощи и ушли из больницы. Я… боже, пошли вон отсюда! — Шай зло хватает подушку и бросает ей в Аарона, который с приоткрытым ртом наблюдает за нами. Он точно понял, что здесь случилось, особенно увидев валяющийся на полу комбинезон Шай, и наши обнажённые тела. — Но… — Тина, пошли. Ждём вас обоих внизу. И нам уж точно нужны все подробности, — Аарон толкает жену за дверь и, подмигивая мне, закрывает её. Перевожу взгляд на замершую Шайди и усмехаюсь. — Теперь ещё можно поспать. Иди сюда, — хватаю её за руку, и она охает, падая на мою грудь. Пусть мне больно. Пусть всё моё тело горит после вчерашнего вечера и от последствий взрыва, но от удовольствия обнимать её теперь, когда я знаю о её чувствах ко мне, я не откажусь. — Рейден, они видели нас, — испуганно шепчет она. — И что? Они и до этого видели нас. А если учесть, что они ещё знают, откуда берутся дети, то уж точно мы не травмировали их детские психики. Получаю в ответ раздражённый взгляд. — Рейден, это не смешно. Совсем не смешно. Я вчера забыла о том, что сказала им о твоей смерти. Они пришли, чтобы поддержать меня, и увидели тебя исключительно живого, — цокает Шай, ускользая из моих рук. — Ты будешь мне по гроб жизни напоминать про это слово? Исключительно, — кривлюсь я, осторожно разминая мышцы. Чёрт, моя нога пульсирует от боли, как и ладонь. Не стоило отказываться от медицинской помощи. — Вероятно, ещё пару месяцев, — бросает она, направляясь обнажённой к гардеробной. Присвистываю, наслаждаясь видом её тела, и вижу, как Шай качает головой. Но как только она скрывается за дверью, то моя улыбка спадает. Чувство вины никуда не делось. Сейчас я ощущаю его сильнее и боюсь сделать шаг отсюда. Мне кажется, что как только выйду, то сразу же услышу осуждения, обвинения людей, родные которых пострадали, и увижу разочарование в глазах мамы. Я не хочу обратно в этот мир. Я опасаюсь того, что сорвусь, и вчерашние слёзы унижения появятся вновь. Я даже не предполагал, что могу плакать, как мальчишка. Но вчера я был разбит и подавлен. Мне просто нужен был человек, который сказал бы, что это не моя вина. И единственный человек, умеющий забраться глубже в моё сердце — Шай. Я не предполагал, что вечер завершится фееричным сексом, и я снова обрету её. Я об этом не думал, но даже сейчас счастливым не могу побыть, потому что грудь сдавливает от чёртовой вины. — Мотылёк. Прохладная ладонь ложится на моё плечо, и я распахиваю глаза. Шай уже переоделась и успела уложить волосы, как и наложить макияж. Сейчас, с этим тёплым тёмным взглядом, я чувствую себя спокойнее. И мне, конечно, очень лестно знать, что именно я стал причиной, по которой она снова живая. Нет, я до идиотизма горд собой. — Ты в порядке? — тихо спрашивает Шай. — Хочешь правду? — Это было бы лучшим решением, — она нежно улыбается мне, и я глубоко вздыхаю. — Нет. Я не в порядке. Я не готов выйти отсюда. Не готов слышать упрёки и видеть место, в которое я вложил столько души и сердца, сожжённым. Я боюсь, что кто-то погиб, и не знаю, как к этому относиться, — горько признаюсь. — Это нормально, Рейден. Люди зачастую предпочитают искать виновных, чем винить себя. И, по моему опыту, надо прямо сейчас заняться этим, чтобы идти по горячим следам, потом уже будет поздно. Нельзя терять время, потому что тогда ты пострадаешь, а я себе этого не прощу. Я займусь всем и, как только найду свой мобильный, узнаю, что происходит в мире, и как он отреагировал на случившееся за ночь. — Я не хочу, чтобы ты решала мои проблемы, Шай. Я сотню раз говорил, как ненавижу, когда ты включаешь босса, — фыркаю, садясь на кровати. — Но я твой босс и отвечаю за тебя и твою безопасность. Я беру на себя ответственность за всё, что случилось, потому что не проследила за этим. Я знала, что что-то случится. Знала и не проверила ничего. И я хочу помочь тебе, Рейден, ведь у меня есть связи, и они тебе нужны. Меня бесит, что она права. Я хоть и популярен, но серьёзными и властными знакомыми, кроме Роксборро и Шай, не обзавёлся. Всё какое-то фуфло попадается. — Тебе не страшно, что я убийца, бабочка? Если докажут мою вину, то меня посадят за умышленное причинение вреда здоровью и запланированное убийство, — мрачно произношу. — Нет, мне не страшно. Я знаю, что ты не убийца. Всё совершенно наоборот. У меня есть только две версии, почему это произошло. — Какие? Как может взлететь на воздух ресторан, проверенный мной сотню раз? Как? — зло цежу я. — Тебя хотели убить. Приподнимаю брови и недоверчиво прыскаю от смеха. Но Шай говорит это серьёзно. — За что? — Я не знаю. Но в обеих моих версиях тебя хотели убить, Рейден. И если вчера я лишь размыто могла об этом думать, то сегодня уверена в этом. В первом случае, кто-то нацелился именно на тебя и на твою репутацию, желающий, чтобы ты сгорел. Взрыв был довольно сильным, чтобы уничтожить ресторан. Но не настолько, чтобы убить гостей. Он был направлен на тебя, вероятно, что-то пошло не так, раз ты не особо травмирован. — А второй? — Второй, это был теракт, слабая его версия, потому что террористы-смертники не оставляют людей в живых. Они хотят жертв, и чем больше их будет, тем лучше. Конечно, у них мог бы произойти какой-то сбой или же они делали что-то впопыхах, но, как и сказала, не особо надеюсь на это. Остаётся первый вариант — ты был целью для кого-то, и я узнаю, кто это сделал, — Шай поднимается с кровати, поправляя узкую юбку. — Ты, правда, думаешь, что меня хотели убить? Но я не понимаю. Я никому ничего плохого не сделал, Шай, — хмурюсь. Мне не нравится такой итог. Я не какая-то шишка, таких, как я, очень много. — Я не думаю, Рейден. Я знаю. И лучше этому человеку исчезнуть, потому что иначе я найду его. Одевайся, буду ждать тебя внизу, хорошо? Элеонор должна уже прийти. Она осмотрит твои раны, а затем тебе надо навестить маму. Она точно устраивает допрос всем в больнице, где ты и когда придёшь. А также предполагаю, что полиция уже имеет ответы на мои вопросы. День будет очень долгим и сложным, мотылёк. Так что приготовься. Ты справишься, и даже если нет, то я буду рядом, Рейден. Я буду с тобой, — Шай дарит мне улыбку и выходит из спальни. Теперь меня пугает тот факт, что она считает, будто меня хотят убить. Это нелепо. И я уверен, что взрыв — моя вина. Я где-то недоглядел, хотя несколько раз приглашал всех проверяющих, чтобы они осмотрели всё и подписали соответствующие бумаги.