Ник шлепнул ее по заднице, когда она выходила из комнаты. Ее охватило то же смущение, что и раньше. Было бессмысленно просить его перестать, потому что от этого все становилось только хуже. Эндрю пропустил ее вперед, пока они шли по лестнице. Лицо залило румянцем. Она понимала, Ник рос нелюбимым ребенком и ему хотелось чувствовать себя частью чего-то, но ей было противно, когда он относился к ней, как к охотничьему трофею. — Все нормально? — спросил Энди. Джейн заметила, что бессознательно положила руки себе на живот. Она не сказала ни Эндрю, ни кому-либо еще о ребенке. Сначала она убеждала себя, что просто хочет, чтобы Ник узнал об этом первым. Но после нескольких недель поняла: она до ужаса боится, что тот не захочет ребенка, и ей потом придется всем объяснять, почему она больше не беременна. «В следующий раз, — так он сказал ей и в прошлый раз. — Мы оставим его в следующий раз». — Мисс Квеллер? — один из мужчин уже ждал их в холле. Он показал свое удостоверение с позолоченным щитом. — Я агент Барлоу из ФБР. Это агент Данберри. Данберри стоял у самой двери, сцепив руки за спиной. Он выглядел как уменьшенная версия Барлоу: у него было меньше волос, меньше уверенности в себе и даже, как оказалось, меньше зубов: ему не хватало верхнего клыка. Он разговаривал с Джаспером, одетым в форму запаса Военно-воздушных сил. Вся грудь ее брата была в медалях и разноцветных орденах. Джаспер был на двенадцать лет старше Джейн — чересчур заботливый старший брат, всегда служивший для нее якорем. Он ходил на ее концерты и проверял домашнее задание, даже был ее спутником на выпускной, когда больше никого не нашлось. Джейн он все время казался миниатюрной версией взрослого, эдаким героем, который играл со своими солдатиками и читал книги по военной истории, но всегда мог до чертиков испугать любого мальчишку, посмевшего ее обидеть, или одолжить ей карманных денег на губную помаду. — Мисс Квеллер? — повторил агент Барлоу. — Прошу прощения, — извинилась Джейн и взяла салфетку из коробки на кофейном столике. Агент Барлоу выглядел пристыженным. — Соболезную вашей утрате. Джейн вытирала глаза, одновременно посматривая в зеркало за диваном. Ее лицо горело. Нос был ярко-красного цвета. Она плакала почти пять дней подряд. — Не торопитесь, — учтиво сказал Барлоу, но было видно, что ему не терпится начать. Джейн высморкала нос настолько тихо, насколько могла. Ник часами тренировал их давать показания, но ничто не могло подготовить ее к допросам. В первый раз она просто неконтролируемо всхлипывала и все время паниковала: вдруг она скажет что-то не то? Позже Джейн поняла, что слезы были для нее благословением, ведь именно их все от нее и ждали. Эндрю, кажется, тоже выработал стратегию. Когда ему задавали сложный вопрос, он чихал, тер глаза и отводил взгляд, чтобы успеть его обдумать. Только Ник вызывал тревогу, причем не только у Джейн и Эндрю, а у всех, кто оказывался с ним в одной комнате. Он, казалось, получает какое-то извращенное удовольствие оттого, что дразнит агентов: он доходил до края пропасти, а потом изобретал невинное оправдание своим словам, возвращая их в исходную точку. Наблюдая, как он вел себя с агентами Секретной службы накануне, Джейн задумалась, не был ли он просто-напросто самоубийцей. — Горе? — обратился к ней Джаспер. Они все ждали, пока она сядет. Она примостилась на самом краю дивана. Эндрю сел рядом с ней. Барлоу сел напротив, сложив руки на коленях. Только Джаспер и Данберри остались стоять — первый не мог перестать расхаживать из стороны в сторону, а второй решил осмотреть комнату. Вместо того чтобы задавать вопросы, Данберри взял шкатулку из оникса с одной из полок и заглянул внутрь. Барлоу достал из нагрудного кармана блокнот и пролистал страницы. Его глаза медленно двигались, пока он читал свои записи. Джей взглянула на Эндрю, потом на Джаспера. Тот только пожал плечами. Это было что-то новенькое. Другие агенты начинали разговор со светской беседы — о доме, об интерьере. Именно этот сценарий обычно отрабатывал с ними Эндрю. Приемный зал, как и остальной дом, был обставлен в псевдоготическом стиле — продолговатая резная мебель, бархатные обои, темные деревянные панели. Двойные канделябры принадлежали какому-то их предку Квеллеру, который придумал этот дизайн вместе с мистером Тиффани. Кофейный столик был из секвой: эти деревья срубили их предки по маминой линии. В камин свободно влез бы взрослый мужчина. Ковер, по слухам, достался им от японской семьи, которую отправили в лагерь для интернированных во время войны. Эндрю заерзал на диване. Джаспер продолжил ходить. Барлоу перелистнул страницу в своем блокноте. В тишине это прозвучало так, будто он сделан из наждачной бумаги. Данберри наклонил голову набок, чтобы прочесть названия на корешках книг. Джейн нужно было сделать что-то с руками. Она обнаружила пачку сигарет на кофейном столике. Эндрю зажег для нее спичку. Он тоже не мог сидеть спокойно и периодически тряс ногой. Джейн задумалась, как это будет выглядеть, если она возьмет его за колено, чтобы он перестал. Или если она попросит Барлоу наконец начать. Или если она закричит во все горло, так что все разбегутся, и она сможет подняться наверх, к Нику. Очевидно, это была манипуляция. Барлоу и Данберри делали все, чтобы их нервы натянулись до предела и они допустили глупые ошибки. Пока все молчали, Джейн мысленно прошлась по всем вопросам, которые задавали другие агенты. Вы когда-либо встречались с настоящей Александрой Мэйплкрофт? Что Лора Жено сказала вам на конференции? Как так получилось, что вы не знали, что эта женщина попала туда незаконно? Где, по-вашему, может находиться настоящая Александра Мэйплкрофт? Она похищена. Ответ на последний вопрос был известен всем. Требование выкупа было напечатано накануне на главной странице Сан-Франциско кроникл. «Мы удерживаем Александру Мэйплкрофт, орудие фашистского режима…» — Мисс Квеллер? — Барлоу наконец оторвался от блокнота. — Мы просто хотим подытожить то, что узнали из предыдущих бесед. Джейн с трудом кивнула. Ее тело застыло от напряжения. Что-то с этими двумя мужчинами было не так. В своих мятых костюмах, нестираных галстуках, с плохими зубами и дешевыми стрижками они выглядели скорее как телевизионная пародия на федералов. Но их здесь не было бы, если бы они представляли второй или третий эшелон власти. — Значит, так, — сказал Барлоу. — Вы никогда не встречались с Лорой Жено до конференции. Возможно, вы слышали ее имя раньше, в связи с убийством ее детей ее мужем, потому что эта история попала в газеты. Вы были в Берлине и заменяли приятеля на студии два месяца. Вы… — Три, — поправил его Джаспер. — Верно, три месяца. Спасибо, майор Квеллер. — Барлоу, не спуская глаз с Джейн, продолжил: — Вы никогда не встречались с доктором Александрой Мэйплкрофт раньше и слышали ее имя только в связи с вашим отцом, потому что она была его противником на… — Нет, — сказал Джаспер. — Чтобы быть противниками, нужно быть равными. Мэйплкрофт всего лишь досадное недоразумение. — И снова спасибо, майор. — Барлоу, видимо, очень хотел сказать Джасперу заткнуться, но вместо этого продолжил: — Мисс Квеллер, прежде всего я хотел бы обсудить с вами вашу беседу с миссис Жено в баре. Джейн моргнула и вспомнила радостное лицо Лоры в тот момент, когда она услышала, как Джейн отстукивала на стойке мелодию «Лав ми ту таймс». Барлоу спросил: — Это вы подошли к миссис Жено или она подошла к вам? Горло Джейн так сжалось, что ей пришлось откашляться, прежде чем ответить. — Я. Я сидела за пианино — играла на пианино, — когда она вошла. Я предположила, что она американка, по… — По тому, как она была одета, — закончил за нее Барлоу. — И вы захотели поговорить с кем-то из Америки после столь долгого пребывания в Германии. У Джейн закружилась голова. Почему он заканчивал за нее предложения? Он так пытался показать, что разговаривал с другими агентами и они сверяли записи, или он просто пытался ее сбить? Или — это было бы хуже всего — они слишком хорошо попрактиковались на Нике. Может, их выбор выражений, жесты, слова были настолько выверены, что федералов это насторожило? Джейн раскрыла рот. Она попыталась вдохнуть. Барлоу спросил: — О чем вы с миссис Жено разговаривали? Джейн сдавило грудь. В комнате вдруг перестало хватать воздуха. Она опустила сигарету в пепельницу и медленно ее потушила. У нее снова тряслись руки. Она не знала, что делать, так что просто сказала правду: — Несколько лет назад она видела, как я играю. Мы поговорили о моем выступлении. И о музыке в целом. — Значит, Бах, Бетховен, Моцарт? — Барлоу перебирал первые попавшиеся имена. — Шопен? Чакопски? Чайковский, — чуть не поправила его Джейн, но в последний момент одернула себя — это что, был какой-то трюк? Другому агенту она все рассказывала иначе? Эндрю снова закашлялся. Он взял сигарету Джейн, тлевшую в пепельнице. Барлоу продолжал наседать: — Мисс Квеллер? Джейн взяла салфетки и вытерла нос. Попыталась справиться с паникой. Держитесь правды, — натаскивал их Ник. — Просто будьте уверены, что это не вся правда. — Ну… — Джейн старалась не говорить слишком быстро. — Сначала мы обсуждали Эдварда Грига, потому что он норвежец. Поп-группу А-ха, потому что они тоже норвежцы. Марту Аргерич, из Аргентины. Не помню, в связи с чем она всплыла, но про нее точно было. — Вы видели, как Жено ходила в уборную? — Барлоу внимательно изучал Джейн, пока она задумчиво качала головой. — Вы выходили туда в какой-то момент до стрельбы? — Это была долгая конференция. Так что наверняка выходила. — Джейн понимала, что у нее дрожит голос. Это было хорошо или плохо? Звучала ли ее история более убедительно благодаря этому? Она посмотрела на Данберри. Он кружил по комнате, словно акула. Почему он не задавал никаких вопросов? Барлоу тем временем сказал: — Мы нашли остатки клейкой ленты за одним из бачков. Мы считаем, что пистолет мог быть спрятан там. — Восхитительно, — сказал Джаспер. — Тогда вы сможете найти и отпечатки. Дело закрыто. — Они были в перчатках, — возразил Барлоу, а потом спросил Джейн: — Так, насколько мы поняли, о Лоре и Роберте Жено вы до конференции слышали. А что насчет Мэйплкрофт? — Жено и Мэйплкрофт в приемном зале! — выкрикнул Ник. Он выбрал для своего появления очень удачный момент. — Господи, это звучит как канадская версия «Улики»[35]. Ну и кто из них воспользовался подсвечником? Все до одного повернулись и увидели, как он стоит у подножия лестницы. Он умел становиться центром внимания. Джейн видела это уже бессчетное количество раз. Он мог повысить или понизить тон беседы, словно диджей, которому достаточно подкрутить колесико на пульте. — Мистер Харп, — сказал Барлоу. — Это замечательно, что вы смогли к нам присоединиться. — С удовольствием. — Ник подошел к ним с самодовольной ухмылкой. Джейн не отрывала взгляда от Барлоу, тот рассматривал привлекательные черты Ника. Выражение агента оставалось безучастным, но она заметила явную неприязнь. Потрясающая внешность Ника и его очарование работали либо на него, либо против. Середины тут не было. — Ну что же, джентльмены, — Ник собственническим жестом положил руку на плечо Джейн, устраиваясь на диване между ней и Эндрю. — Я так полагаю, вы уже выяснили, что никто из нас не знал ни Мэйплкрофт, ни Жено до убийства Мартина? — Его пальцы потрепали волосы на затылке Джейн. — Бедную девочку это просто раздавило. Я никогда не видел, чтобы кто-то так много плакал.