— Ты не дала бы мне и шанса, если бы я из кожи вон лез, как все остальные дураки. Не было никаких остальных дураков. Никто из кожи вон из-за Джейн не лез. Мужчины смотрели на нее либо с трепетом, либо со скукой, как будто она была изящной куклой под стеклянным колпаком. Ник первый из друзей Эндрю увидел в ней женщину. Он убрал назад ее волосы. Его губы приблизились к ее уху. Он всегда шептал, когда говорил ей что-то важное. — И я не игнорировал тебя все выходные. Сердце Джейн снова рвалось в полет, и она не могла это остановить. Даже сейчас, в столь ужасный момент, она все еще помнила восторг и удивление, в которые ее поверг Ник, когда она сидела на кухне. Джейн читала журнал, когда он забрел внутрь. Она сказала что-то неприятное, чтобы он поскорее ушел, а потом он поцеловал ее, без слов, прежде чем скрыться и закрыть за собой дверь. Ник сказал: — Я был практически сиротой, когда встретил тебя. У меня никого не было. Я был совершенно один. А потом у меня появилась ты. — Он положил руку ей на затылок и неожиданно стал серьезным: — Скажи, ты все еще со мной? Мне нужно знать. — Конечно. — Он уже спрашивал об этом в Осло, потом снова по пути домой в самолете, а потом в их первую ночь вместе в Сан-Франциско. Казалось, его ужасала мысль, что три месяца разлуки могли ослабить ее решимость. — Я всегда с тобой, Ник. Он заглянул ей в глаза в поисках какого-то сигнала, какого-то признака обмана, ведь все остальные ему врали. — Я твоя, — повторила она твердо. — Каждая моя частичка — твоя. — Хорошая девочка, — в его улыбке читалось сомнение. Слишком многие ранили его прежде. Джейн хотелось обнять его, но он ненавидел излишнюю навязчивость. Вместо этого она наклонила голову, чтобы он поцеловал ее. Он подчинился, и впервые за много дней Джейн смогла выдохнуть спокойно. — Моя дорогая, — прошептал он ей на ухо. Его рука скользнула ей под рубашку. Губы опустились к груди. Джейн наконец смогла обвить его руками. Она не хотела секса, но знала, что очередной отказ его ранит. В действительности ей хотелось момента после. Когда он обнимет ее. Когда скажет, что любит ее. Когда рядом с ним она почувствует, что все будет хорошо. И вот тогда она ему скажет. Когда Ник уложил ее на спину, Джейн почувствовала, как слова, которые она твердила себе последний месяц, рвутся наружу: мне жаль, я напугана, я в восторге и счастлива, я нервничаю и паникую, и очень, очень боюсь, что ты оставишь меня, потому что… Я беременна. — Эй? Они оба сели в кровати. Джейн подтянула одеяло к груди. — Ребята, вы не спите? — Эндрю постучал в дверь, прежде чем заглянуть в комнату. — Вы в приличном виде? — Ни в коем случае, — отозвался Ник. Его рука все еще держала ее грудь под простыней. Джейн попыталась ее убрать, но он крепко обнял ее за талию другой рукой, чтобы она никуда не могла деться. Он поглаживал ее спину, глядя на Эндрю. — Приехали еще двое агентов, — сказал Ник. — Я видел, — Эндрю вытер нос рукавом. Он все никак не мог справиться с простудой, подхваченной в Норвегии. Он сказал Нику то, что Джейн сказать не осмеливалась: — Не веди себя с ними агрессивно, Ник. Пожалуйста. Все трое посмотрели друг на друга. Рука Ника двинулась ниже по спине Джейн. Она почувствовала, как краска горячей волной заливает сначала ее шею, а потом лицо. Она ненавидела, когда он делал подобные вещи при Эндрю. Ник парировал: — Такое ощущение, что нам скоро придется обмениваться сообщениями, щупая свои носы, как в «Афере»[34]. — Это реальная жизнь, — тон Эндрю стал резким. Они все были в ужасе, что в доме оказались жучки. Последние пару дней они как будто ходили на цыпочках по острию ножа. — Нашего отца убили. Женщину похитили. Тебе стоит быть серьезнее. — Ну, по крайней мере, я буду почище, — Ник укусил Джейн за плечо и отправился в ванную. Джейн натянула одеяло еще выше. Она посмотрела на закрытую дверь ванной. Она хотела пойти за ним, умолять его послушать Эндрю, но никогда не находила в себе мужества сказать Нику, когда он ошибался. Эндрю начал: — Джей… Она жестом попросила его отвернуться и дать ей одеться. Он подчинился и сказал: — Мама просила тебя. Джейн надела колготки. Резинка натянулась у нее на животе, когда она встала. — Ты утром разговаривал с Эллис-Энн? Эндрю не ответил. Тема его отношений с бывшей девушкой в какой-то момент стала запретной. И все-таки она попробовала еще раз: — Вы были вместе два года. Она просто… — Джейн, — повторил Эндрю, понизив голос. Он пытался поговорить с ней о Мартине с возвращения домой, но Джейн опасалась, что подобный разговор откроет внутри ее нечто, что потом будет невозможно запереть обратно. Она сказала ему: — Тебе нужно сходить к врачу. — Ее пальцы теребили крошечные перламутровые пуговички на блузке. Она сняла пару широких брюк с вешалки. — Я чувствую себя… — он начал ходить взад и вперед по комнате. — Я чувствую себя так, будто внутри меня теперь чего-то не хватает. Как будто изъяли какой-то орган. Это странно, да? Джейн пыталась застегнуть боковую молнию. Пальцы не слушались. Ей пришлось вытереть пот с ладоней. Брюки были тесными. Все теперь было тесным, потому что она была беременна, и они убили своего отца, и скорее всего убьют еще больше людей до того, как все это закончится. — Эндрю, я не могу… — всхлип оборвал ее на полуслове. Я не могу поговорить с тобой. Я не могу выслушать тебя. Я не могу даже находиться рядом с тобой, потому что ты выскажешь вслух мои мысли, и это разорвет нас на куски. Как Лора Жено это сделала? Не физически — Джейн была там, она лично видела каждую деталь, — но как она смогла переключить внутри себя рубильник, который превратил ее в хладнокровную убийцу? Как могла добрая, интересная женщина, с которой Джейн курила в баре конференц-центра, быть той же женщиной, которая достала из своей сумки пистолет и застрелила живого человека? Джейн постоянно вспоминала выражение абсолютного умиротворения на лице Лоры Жено. Легкая улыбка на ее губах выдавала, что Лора была полностью уверена в своем решении. У нее не было сомнений. Никаких задних мыслей, ни секунды колебаний. Лора потянулась в сумку за револьвером так, словно могла бы достать оттуда упаковку жвачки. — Горе? — Эндрю снова обернулся. В его глазах стояли слезы, и от этого Джейн расплакалась еще сильнее. — Дай я тебе помогу с этим. Она наблюдала, как он до упора застегивает молнию сбоку ее брюк. У него изо рта пахло болезнью. Кожа лоснилась. Она сказала: — Ты похудел. — Ну вот. — Он игриво убрал новую складку жира на талии Джейн за пояс брюк. — Ник говорит, что мы через все это пройдем, верно? И Ник всегда прав, разве нет? Они улыбнулись, но никто из них не рассмеялся вслух, потому что они не знали, не подслушивает ли с другой стороны двери Ник. — Мы должны как-то взять себя в руки. — Джейн нашла салфетки. Одну дала Эндрю, другую взяла сама. Оба высморкались. Эндрю закашлял. В груди у него булькало так, будто внутри бились друг о друга морские камушки. Она положила руку ему на лоб. — Тебе нужно сходить к врачу. Он пожал плечами и только спросил: — Когда? Дверь в ванную открылась, и Ник вышел, вытирая волосы полотенцем, совершенно голый. — Что я пропустил? Эндрю сказал: — Я пойду вниз, пока Джаспер не начал нас искать. — Ты тоже иди, — сказал Ник Джейн. — Надень ботинки. В них ты выглядишь более внушительно. Джейн нашла пару черных носков в шкафу. Натянула их поверх колготок. Взяла в руки пару ботинок и подняла их, чтобы Ник мог посмотреть, правильные ли она выбрала. Он утвердительно кивнул. Она нагнулась, чтобы застегнуть пряжки, когда Ник прижался к ней. Он разговаривал с Эндрю, поглаживая ее пониже спины. — Джейн права. Тебе стоит сходить к врачу. Нам не поможет, если ты будешь болеть на… на похоронах. К горлу Джейн подступила тошнота. Она шнуровала ботинки для верховой езды и не могла понять: это утренний токсикоз или страх. Ник с самого начала играл в эти совершенно необязательные словесные игры. Джейн знала, что его возбуждает мысль о фургоне ФБР, который стоит дальше по улице и записывает каждое их слово. Он снова шепнул ей на ухо: — Срази их, моя дорогая. Она кивнула и сказала Эндрю: — Я готова.