Жанна застыла от неожиданности, совершенно растерявшись. – Правители Отосии? Что им нужно здесь? Но Гравенд лишь пожал плечами. – Вот и узнаем. Возможно, хотят познакомиться с новой правительницей, а может, наладить отношения между нашими государствами. Скажу честно, я бы предпочел, чтобы они никогда не совались к нам. Они странные – и внешне, и по своему характеру. У меня каждый раз мурашки пробегают по спине, когда я их вижу. Но мы не могли отказать им в визите. Мы стараемся сохранять мир между странами, и должны поддерживать дружественные отношения, даже если нам они не совсем приятны. Гравенд внимательно рассматривал Жанну, отметив, что она выглядела совсем перепуганной. Ему даже стало жаль ее. – Ну ладно, пойдем на воздух, а то я нагнал на тебя страху, что ты даже побледнела. Не бойся, я буду с тобой и не дам тебя в обиду. В голосе Гравенда прозвучали веселые нотки, но Жанна была слишком взволнованна, чтобы придать им значение. Неприятное предчувствие холодной рукой сжало сердце, наполнив его странной паникой и смятением. Казалось, что правители Отосии – это какое-то зло, от которого надо бежать, как от огня, и ни здравый смысл, ни попытки взять себя в руки, не помогали успокоиться. ******* Утром нового дня в нижнем зале собралось всё семейство Парвии, Руслан, Глеффин и Жанна. Все в напряжении застыли, ожидая приезда важных гостей. Жанна больше всего на свете хотела сейчас исчезнуть и раствориться в пространстве, чтобы не встречаться с правителями Отосии, но, увы, это было невозможно. Женщины сидели в креслах, стараясь не выдавать внутреннего волнения, а мужчины расположились рядом с ними, стоя возле стены. Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем слуги объявили, что правители соседней страны прибыли. А когда открылась дверь, и в зал величественно проследовало пять человек, с копьями в руках, все настороженно принялись рассматривать их, пытаясь распознать за дружественным визитом другую возможную цель. Жанна удивленно смотрела на странных существ, которые зашли в зал. Их трудно было назвать людьми, потому что весь их вид сильно отличался от привычного человеческого облика, такая некая помесь первобытного человека с обезьяной. Сложно было сказать, какого они были возраста – казалось, что не старше сорока лет. Они были огромного роста, порядка трех метров высотой, с темной, почти черной кожей. Их одежда подчеркивала дикость – набедренные повязки и наброшенные на плечи шкуры диких животных. Маленькая голова непропорционально размещалась на теле, а слишком длинные руки свисали до самых колен. На лице почти не осталось лба, и линия роста черных волос начиналась сразу от бровей. Жесткие, как щетина, волосы были собраны в длинный хвост на самой макушке, и перевязаны светлой веревкой. Но что больше всего поражало – это отсутствие носа, как такового. Вместо него были две небольшие ноздри, словно нарисованные на лице. Нижняя челюсть выглядела слишком массивной и чуть выдвинутой вперед, что делало людей похожих на свирепых существ, а в маленьких глазах, которые буравили присутствующих, читалась злоба и настороженность. И в сочетании с огромной фигурой и сильно развитыми мышцами тела, пришедшие мужчины наводили настоящий ужас. – Мы ради приветствовать вас – первый произнес Гравенд, жестом приглашая сесть посетителей в кресла напротив. Правители Отосии недружелюбно обвели взглядом всех, особенно задержав взгляд на Жанне и Руслане. Они молча, без единого слова, уселись на свои места, продолжая с нескрываемой подозрительностью рассматривать представителей другой страны. – Что привело вас в Вайтонс? – вымолвила Парвия, которая знала, что визит гостей не носит только познавательный характер. Один из пришедших, который выделялся из остальных более свирепым видом и вплетенной в волосы красной веревкой, громко заявил. – Мы пришли познакомиться не только с новой правительницей вашей страны – его низкий, грубый голос был похож на рычание и наводил ощущение жути – Но еще и для переговоров. Гравенд осторожно коснулся плеча Жанны, давая понять, что пришло ее время произнести приветствие. – Я рада познакомиться с вами – вымолвила она, пытаясь держаться спокойно и смело под пристальным взглядом глубоко посаженных глаз – Меня зовут Жанна, и именно я сейчас возглавляю Вайтонс. С кем имею честь беседовать? – Мое имя – Отр. С недавнего времени я правитель Отосии. Наверное, Вам известно, что моя страна сейчас пребывает не в самом лучшем положении. Отосия окружена с трех сторон океаном. Земли, на которых мы живем, истощены. Мой народ голодает и не видит возможности существовать в таких условиях. Мы вынуждены предпринимать меры. Отр замолчал, и Жанна не совсем понимая, ожидала продолжения речи, но ее не последовало. Повернув голову к Гравенду, она растерялась еще больше. По его лицу разлилась мертвенная бледность, а тело напряглось, словно струна. То, что он предполагал раньше и о чем доносили воины, оказалось не выдумкой. И сейчас слишком ясно обозначилась та возможная опасность, которую он всеми силами пытался отогнать из своих мыслей. – Что Вы хотите сказать? – настороженно спросил он. Отр несколько секунд пристально смотрел на Гравенда, а потом перевел взгляд на Жанну. – Мы хотим занять часть Вайтонса. С губ Парвии непроизвольно сорвался отчаянный вздох. Она с мольбой посмотрела на сына, словно надеясь, что он развеет ее страхи и опасения. Но Гравенд чувствовал внутри себя еще большую растерянность и с большим трудом сохранял самообладание. Жанна была поражена не меньше. Она понимала, что от ее ответа сейчас зависит будущее, и пыталась подобрать нужные слова, чтобы не накалить обстановку и достойно отказать. – Это исключено – твердо вымолвила она – Мы с пониманием относимся к вашей проблеме, но не сможем помочь. Жители Вайтонса также нуждаются в территории, и мы не можем ущемлять их права. Поэтому прошу меня извинить, но вам придется искать другой вариант, чтобы спасти население от голода. Мы можем помочь домашними животными, которых вы будете разводить, или семенами овощных культур. Обдумайте это, и я уверена, что ваша мудрость поможет найти решение проблемы. Отр резко встал, а за ним, как по команде, поднялись остальные гости. – Я предполагал, что услышу именно такой ответ. Ну что же, мы попробуем справиться с ситуацией внутри Отосии, но если у нас не получится, я буду вынужден действовать по-другому – и жестом махнув сопровождающим, он круто обернулся и широким шагом направился прочь. Высокие фигуры мрачно удалялись, словно призраки надвигающейся беды, пока не скрылись за дверью замка. Все в зале молча, не проронив ни единого слова, смотрели им вслед, ощущая внутри беспокойство и страх. – Они почти объявили нам войну… – прошептал Глеффин, и все повернулись к нему, понимая, что он прав. – Мы так просто не сдадимся! – выпалил Гравенд, взволнованно проведя рукой по волосам – Эти чокнутые слишком самоуверенны, если думают, что мы должны просто так отдать им часть территории! Ну уж нет! За каждый сантиметр мы будем сражаться, если понадобиться! Это наша земля, и мы не пустим на нее чужаков! Парвия и Ялия испуганно переглянулись, а Руслану, казалось, было совершенно всё равно. – Я согласна с тобой – произнесла Жанна, вставая – Мы не должны позволять им вытеснить нас! Часть Вайтонса – только предлог. Если позволить им, они захватят потом всё! Нельзя допустить их вмешательства, и если надо, мы будем готовы к войне! Глеффин недоуменно смотрел на Жанну и Гравенда, которые стояли друг напротив друга, готовые отстаивать независимость ценой собственной жизни. В их глазах горел такой сильный огонь, что Глеффин почувствовал неприятный осадок в душе. Эти двое настоящие правители – похожие между собой желанием заступиться за свой народ, сильные духом и жаждой свободы. Глава 21 Наступили дни перемен. Жанна активно взялась за работу, начав с улучшения жизни слуг. Она организовала постройку двух просторных хижин, и работа закипела, чтобы всё успеть сделать до начала зимы. Так же она стала продумывать чертежи будущих школ, которые собиралась построить в каждой из тридцати пяти деревень. Слугам предоставили два выходных дня в течение семи, и доктор стал приезжать, как и планировалось, один раз в неделю. В хижине ему выделили несколько комнат для осмотра и, если понадобится, для госпитализации пациентов. В общем, Жанна с головой погрузилась в новую для себя деятельность, к огромному удивлению всего семейства Парвии. Вначале некоторые из них пытались воспрепятствовать ее планам, но Гравенд не дал им такой возможности, решительно заявив, что Жанне предоставлена полная свобода действий для новых начинаний. Глеффин снова перебрался жить к ним под одну крышу, буквально не отходя от Жанны целыми днями. Он помогал ей во всем, что было для нее очень важно. Она ощущала поддержку, в которой нуждалась, и была ему очень благодарна. Гравенда она видела не часто, но он больше не проявлял к ней враждебности, однако держался отчужденно и временами холодно. Особенно он становился мрачным и хмурым в присутствии Глеффина, и это не могло укрыться от Жанны. Каждый раз, когда она с Глеффином что-то обсуждала, Гравенд при виде их становился очень неразговорчивым, словно его что-то тяготило. Это замечал и Глеффин, не понимая резкой перемены в поведении друга. А между тем, Гравенд изо всех сил пытался бороться со своими внутренними противоречиями, когда понимал, что его друг увлечен девушкой и она проявляет к нему интерес. Ему были неприятны их совместные прогулки и веселый смех Жанны, когда Глеффин рассказывал ей смешные истории из своей жизни. Он не хотел мешать и вставать между ними, но горько понимал, что его привязанность и симпатия к Жанне становятся сильнее с каждым днем. И не помогала ни внутренняя борьба с этой истиной, ни здравый смысл. Хотелось быть только с ней, чтобы держать за руку и наслаждаться ясным взглядом серых глаз, а еще – не видеть в друге соперника. Глеффин же, как нарочно, каждый день восторженно рассказывал ему о Жанне, о своей влюбленности к ней и о том, что приложит все силы, чтобы добиться ее ответных чувств. Он взволнованно и возбужденно описывал их разговоры и прогулки, взгляды и трепетную надежду на успех. И это было неимоверно мучительно для Гравенда, но он молча и холодно слушал, изо всех сил пытаясь не выдать тех чувств, которые терзали его самого. Остальные в замке постепенно привыкли к изменениям, которые внесла Жанна. Маврита во всем поддерживала подругу, помогая всеми силами в разработке чертежей для будущих школ. Парвия не вмешивалась вообще, надолго уезжая к своим знакомым и пропадая у них неделями. А Ялия и Руслан настолько оказались увлечены вспыхнувшими между ними чувствами, что целыми днями напролет проводили время в обществе друг друга. Что же касается Жанны, она с радостью принимала помощь Глеффина и чувствовала к нему дружескую симпатию. Рядом с ним было легко, хорошо и весело. Но всё чаще она ловила себя на мысли, что ей хотелось вот также находиться рядом с Гравендом. То редкое время, что они проводили вместе, казалось для нее более ценным и приятным. Жанну увлекали его рассказы, выводы и предложения, в которых чувствовался цепкий ум, стальная воля и внутренняя сила. И хотелось слушать еще и смотреть в его красивые карие глаза, которые порой блестели воодушевленно и радостно, разгоняя всю мрачность и угрюмость, которой он старался закрыться, словно щитом. Но Гравенд пытался избегать общения с ней, и особенно быстро уходил, когда появлялся Глеффин, что искренне ее огорчало. В перерывах между работой, Жанна несколько часов в день посвящала верховой езде. Лура оказалась очень спокойной лошадью, и между ними сразу возникло чувство понимания. Лошадь понимала девушку с полуслова, и никогда не сопротивляясь командам, даже когда приходилось совершать прыжки через барьер. Через несколько недель Жанна в сопровождении Глеффина и Гравенда, посетила все три расположения армии Вайтонса, в каждом из которых насчитывалось по четыре тысячи человек. В основном это были люди из бедного сословия, получающие неплохое вознаграждение за службу, которыми руководили представители богатых династий. Основным оружием, которое использовалось, являлись мечи, арбалеты и ножи, с которыми учили обращаться мужчин разного возраста. Это напоминало средневековых воинов, особенно, когда те облачались в кольчуги и шлемы, защищающие их от ударов. Армия бездействовала в нынешнее время, но всегда была готова в случае угрозы, принять любой бой от тех, кто посмеет бросить вызов государству. В мирное время она выполняла роль полиции, и наводила порядки в деревнях, если там образовывались бандитские формирования или вспыхивали народные возмущения, что впрочем, было весьма редко. Хотя после недавнего визита правителей Отосии, Жанна и Гравенд приняли решение укрепить единственную границу с соседями, направив туда максимально возможное количество солдат и оружия. Впрочем, они всё-таки надеялись, что народу Отосии хватит благоразумия не ввязываться в войну, которая всем принесет только разрушение и хаос. Жанна настолько прониклась атмосферой воинственности, что вернувшись в замок, заявила о своем решении научиться владеть оружием. Ее привлекала холодная сталь, которая с лязгом прорезывала воздух, и в крови просыпалось давно забытое детское желание испытать свои силы, когда она дралась с мальчишками во дворе на деревянных палках. Конечно, новое увлечение вызвало много недоумений у Глеффина и Гравенда, но их попытки отговорить девушку, ни к чему не привели. Она мотивировала тем, что настоящая правительница обязана уметь, в случае необходимости, повести за собой армию, чтобы защитить народ. И когда Жанна настойчиво попросила Ванирена, который одно время служил в армии, проводить с ней тренировки, тот согласился. С тех пор, она ежедневно брала уроки стрельбы из арбалета, метания ножей и обращения с мечом, не щадя своего организма. Ее ладони быстро покрылись мозолями, а всё тело жутко болело, особенно руки, когда меч казался неимоверно тяжелым и большим. Но внутреннее упорство и желание научиться, заставляли каждый день снова приступать к тренировкам, беспощадно истязая себя. И когда вечером она падала от усталости, не чувствуя ни рук, ни ног, а затекшие мышцы не могла расслабить даже теплая ванна, казалось, она всё затеяла зря и ей никогда не достигнуть поставленной цели. Но утром, ноги сами несли ее к Ванирену, чтобы продолжить дрожащими от напряжения руками сжимать рукоять меча и отрабатывать удары. Прошло два месяца с момента начала изменений. Лето подходило к концу, строительство хижин шло полным ходом, и почти оказались закончены подготовительные работы для постройки школ. За это время Жанна успела в одном из дворов организовать спортивную площадку для детей слуг. Там были размещены лестницы, турники, подвесные кольца и качели, с которых детвора не слазила целыми днями. А когда Жанне помогли соорудить двое ворот на небольшой поляне, она взяла мяч и стала учить детей игре в футбол. Мальчишки и девчонки быстро учились, особенно когда Жанна сама показывала, как надо бить по мячу. Они весело кружили рядом с ней, пытаясь забрать мяч и забить в ворота. Запыхавшись от быстрой беготни, с растрепанными волосами и перепачканной одеждой, Жанна остановилась, весело смеясь. Она взяла мяч в руки, когда один из мальчуганов попытался жульничать. – Нет-нет, так нечестно! – воскликнула она, переводя дыхание от быстрого бега – Ты играешь не по правилам! Мальчик, который пытался возразить, внезапно замер, попятившись назад. Он испуганно смотрел мимо Жанны, неожиданно сжавшись. – И как это понимать? – раздался грозный голос Гравенда, подъехавшего на черном коне. Жанна оглянулась, игриво прищурившись. Ей было весело, и даже мрачный вид этого мужчины ее не пугал. – Мы играем в футбол. Хочешь попробовать с нами? Гравенд свысока переводил взгляд с мальчишек на девушку. – Знаешь, я на многие твои странности закрываю глаза, но нельзя правительнице гонять с детворой мяч! – Почему же? – искренне удивилась Жанна – Это интересно и весело! Я сама вспомнила детство! – Это недопустимо – проворчал Гравенд, не найдя более подходящих слов. В глазах Жанны заплясали веселые искорки. – А может, ты не хочешь с нами, потому что боишься потерпеть поражение? Неужели грозный правитель Вайтонса способен проиграть девчонке? И девушка ловко бросила ему мяч, который тот автоматически поймал. – Я не… собираюсь играть – смутившись, пробормотал Гравенд. Он не хотел идти у Жанны на поводу, но когда она подошла ближе, очаровательно улыбнувшись, неожиданно для себя сдался. – Ну ладно – тоже улыбаясь, произнес он, спрыгивая на землю – Держись! Какие здесь правила? – Очень простые – мои ворота правые, твои левые. Надо попасть мячом в ворота соперника. Моя команда будет из этих десяти человек – Жанна махнула рукой на стоявшую поодаль детвору – А твоя – вон те десять. Начнем! Дети еще несколько секунд несмело переступали с ноги на ногу, боясь Гравенда. Но когда тот, улыбаясь, пообещал каждому за поддержку сладостей, мигом согласились. Полчаса они бегали по полю, стараясь изо всех сил забить первый гол. Жанна пыталась дать Гравенду подножку, когда у него был мяч, но он разгадал ее хитрый план, не давая ей этой возможности. И когда в очередной раз он изловчился и с силой ударил по нему ногой, мяч влетел в ворота Жанны, пролетев мимо вратаря. – Гол!!! – закричала команда Гравенда, радуясь первой победе. Но Жанна не стала сдаваться и еще десять минут пыталась отыграться, пока внезапно не оказалась слишком близко возле Гравенда, и в попытке выбить мяч из-под его ног, не удержалась и с хохотом вместе с ним рухнула на траву. Оказавшись под ним, Жанна внезапно перестала смеяться, когда он приподнялся на локте, чтобы не придавить ее своим весом. Ее сердце бешено забилось от тепла его тела и взволнованного дыхания. Что-то вздрогнуло в груди, когда он нежно смотрел в ее глаза, не решаясь ничего сказать. – Ты выиграл – прошептала она. Гравенд рассматривал ее раскрасневшееся лицо, которое находилось так близко. Его взгляд скользнул по широко раскрытым глазам, и задержался на слегка вздрагивающих губах. Ему так захотелось коснуться их, поцеловать, чтобы ощутить вкус. Но он с невероятным трудом сдержался, отворачиваясь и резко вставая. – Мне просто повезло – глухо вымолвил он, протягивая руку и помогая Жанне подняться. Девушка отряхнула одежду от пожухлой травы, пытаясь унять громкие удары сердца и отогнать от себя настойчивую мысль о возможном поцелуе. Она чувствовала, что Гравенд хотел ее поцеловать, и совсем не была против этого, а наоборот, очень хотела ощутить прикосновение его трепетных губ. Но он снова стал холодным и чужим, словно ничего не произошло. – Мне надо идти – бросил он через плечо, запрыгивая на коня, и даже не глядя на Жанну. В его душе полыхал огонь чувств, которые лишали разума. Нельзя позволять иллюзиям вытеснить остатки здравого смысла. Он никогда себе не простит, если поддастся искушению и встанет на пути Глеффина. Только не это. Дружба слишком дорога и иногда требует жертв.