– Ладно. Только пригласи ко мне вон ту барышню – кивнул он в сторону высокой девушки, которая влюблено не сводила с него глаз – Она мне обещала поцелуй. – Обойдешься. В таком состоянии ни одна барышня не захочет к тебе приближаться. – Ошибаешься… Мне просто необходима женская ласка, чтобы забыть… – Гравенд запнулся, но потом быстро добавил – Надо забыть, что Вайтонсом управляю не я… Они скрылись из вида, поднявшись по ступеням извилистой лестницы, и через двадцать минут Глеффин спустился один. Сердце Жанны бешено колотилось с тех пор, когда она услышала последнюю часть разговора. Значит вот так. Она его бесит. Ну что же, хорошо. С этой минуты она будет относиться к нему так же – пусть знает, что он тоже вызывает в ней похожее чувство. И когда, наконец, она вместе с остальными вернулась домой, в душе не было обиды или отчаянья – только огромная злость к человеку, который так отравлял ей жизнь. ******* – Ну и какая муха тебя вчера укусила? Голос Глеффина, который звучал слишком громко, неприятно отзывался в ушах. Гравенд медленно открыл глаза, пытаясь навести резкость. Он лежал на мягкой постели в просторной комнате и почти сразу понял, что находится в доме друга. – У меня невероятно болит голова – простонал он, зажмурившись от яркого солнца, светившего в окно – Зачем ты разбудил меня? – Затем, что уже полдень, и пора вставать! Как ты мог вчера так напиться? – Не знаю… нашло какое-то помутнение… – Я никогда тебя прежде не видел в таком состоянии! Может, скажешь, в чем причина? Гравенд неспеша сел, отгоняя остатки сна. Похоже, ему больше не дадут отоспаться. – Если бы я знал… Просто было очень скверно, а вино хоть немного отвлекло от глупых мыслей… Глеффин выругался, не стесняясь в выражениях. Он был жутко зол на друга за его вчерашнюю выходку. Ему рассказали, что тот нелюбезно разговаривал с Жанной, и она убежала на улицу в очень расстроенных чувствах. А вспоминая их последний разговор, Глеффин не сомневался, что это правда. – Вот скажи, что тебе сделала Жанна? – не унимался он – Ты хоть понимаешь, как ей было тяжело вчера? Ей и без тебя хватало нервов, а ты вместо помощи, только усугубил ситуацию! Почему ты так резко изменился? Раньше ты не позволял себе таких вольностей с женщинами! Гравенд устало махнул рукой. Ему было и без того дурно с похмелья, а тут еще выяснение отношений. – Я тебе ответил – на меня нашло помутнение. Прости, если задел твои нежные чувства к этой девушке. – Да, задел! Только извиняться надо не передо мной! – Хорошо. Я извинюсь перед Жанной. Я действительно вчера наговорил ей много лишнего и неприятного. Глеффин немного успокоился, пораженный, что друг не стал спорить, и его не пришлось долго уговаривать. – Это хорошо. Правда, не думаю, что она тебя простит. – И я не думаю… – пробормотал Гравенд, чувствуя себя просто отвратительно за вчерашнее поведение. Действительно, почему он так взбесился? Ведь он сам специально грубил ей, словно нарочно пытаясь причинить боль. Зачем? Отчего его так задевает, что она любезничает с его другом? Пытаясь отогнать от себя все эти мысли, он раздраженно встал, подходя к окну. – У меня стал скверный характер – глядя вдаль, тихо заметил он – Может, мне уехать на пару месяцев? Я мог бы оставить дела Вайтонса на тебя. Ты с Жанной лучше поладишь, чем я. Возможно, вы станете хорошими компаньонами… – Не выдумывай! Я не против помогать Жанне с делами, но бегство – это не выход! К тому же, будет весьма странен твой отъезд, и в нынешней ситуации люди могут воспринять его неоднозначно. – Да, ты прав – задумчиво вымолвил Гравенд, поворачиваясь и внимательно рассматривая друга – Бегство будет не самым разумным выходом. Ну что же, придется терпеть. – И будь добр, запасись большим терпением! А сейчас приведи себя в порядок и отправляйся домой. Я настаиваю, чтобы ты извинился немедленно! Глеффин быстро вышел, оставив Гравенда в замешательстве. Ну что же, за свои поступки надо отвечать, хотя, если честно, он и сам хотел извиниться. Он не мог без отвращения вспоминать те слова, которые наговорил девушке. И настойчивый вопрос – что же на него нашло, снова вспыхнул в мозгу, неприятным осадком разлившись по душе. ******* Вернувшись домой под утро, никто и не подумал вставать к завтраку. Устав после веселья и плясок, семейство Парвии проспало до самого обеда, и только Жанна не могла уснуть. Ее мучили застрявшие в голове слова Гравенда, от которых мурашки пробегали по спине. Нет, она обязательно должна с ним поговорить с глазу на глаз, чтобы дать ему ясно понять – не перестанет так себя вести, она пошлет и его, и Вайтонс к черту. Или он будет уважать ее, или она откажется дальше играть свою роль. Захотят бросить ее в тюрьму? Пусть так, только не это презрение, которое он посмел демонстрировать даже на людях. Всякому терпению есть предел, и ее уже настал. Пытаясь отвлечься за чтением книг, ближе к обеду Жанна решила немного прогуляться и, надев черные брюки и свободную голубую блузку, собралась выйти. Но только она открыла дверь комнаты, как вдруг замерла. Прямо перед ней стоял Гравенд с поднятой рукой, приготовившись постучать в ее дверь. Он выглядел подавленным и растерянным, и еще больше смутился, когда Жанна внезапно появилась на пороге. – Я как раз собирался постучать – глухо произнес он, опуская руку – Мы можем поговорить? Жанна только и смогла кивнуть, чувствуя, как ее дыхание сбилось, и все заготовленные слова куда-то испарились. – Давай пройдемся немного – настороженно сказал он, опасаясь, что девушка передумает. Жанна вышла, прикрыв дверь, и они медленно направились к выходу, через время оказавшись в небольшом парке среди высоких деревьев. Они молча шли, каждый погруженный в свои мысли, и не решаясь начать разговор. – Нам надо серьезно поговорить – первая произнесла Жанна, понимая, что время робеть прошло. Она должна быть настойчивой и сильной, если хочет нормального обращения. Гравенд остановился, отметив про себя, что голос девушки уверен и тверд. Гордая. Наверняка станет отчитывать его за вчерашнюю выходку. Ну что же, она имеет на это право. – Можно, вначале я кое-что скажу? – нерешительно спросил он. – Хорошо. Но потом ты выслушаешь меня до конца, не перебивая. – Согласен. Я догадываюсь, что ты хочешь сказать. И ты абсолютно права – я вёл себя вчера недостойно и дерзко. Мне нет оправданья. Я глупый осел, который поддался плохому настроению. Прости меня, пожалуйста. Хотя понимаю, что тебе это сделать трудно. Жанна в недоуменье уставилась на него, не веря своим ушам. А Гравенд продолжал, почему-то заметив, что ей очень идет голубой цвет. Он подходит к ее красивым глазам, и еще черные волосы роскошно блестят на солнце, переливаясь в его лучах. – Я искренне хочу, чтобы ты меня простила. Те слова, которые я сказал… они ужасны. Я совсем так не думаю, и очень раскаиваюсь. Алкоголь затуманил мой мозг… Извини. Он замолчал, глядя на нее, как провинившийся ребенок. И все колкие слова, которые Жанна хотела сказать, растворились в его трепетном взгляде. Она снова не знала, когда он настоящий – вчера или сейчас? И так хотелось верить, что именно сейчас. – Я не держу на тебя зла, хотя еще пять минут назад мне хотелось сказать совсем другое – честно призналась она – Но теперь… Я тебя прощаю, хотя ты даже не представляешь, как вчера сделал мне больно. Давай попробуем всё забыть. Гравенд неожиданно взял ее за руку, и осторожно склонился к пальцам, нежно касаясь их губами. – Спасибо – хрипло прошептал он, ощущая невероятное блаженства от тепла ее нежной руки. Жанна покраснела, неловко убирая руку из его ладони. – Ну что же, если мы забыли о прошлом, можно задать вопрос? Гравенд молча кивнул, не понимая, чем вызвано его волнение внутри, которое обожгло сердце приятным огнем. Что с ним происходит? Почему он так захотел поцеловать не только ее руку, но и губы? Ее близость опьяняла, и сердце громче и быстрее стучало в груди. И тут его осенило. Это открытие повергло в настоящий шок, лишив способности соображать. Он чувствовал к Жанне сильную симпатию, которую всеми силами пытался скрыть от самого себя. Как прав был Глеффин, когда сказал, что он ревнует! Только сейчас он понял, что сам беспощадно попал в любовную ловушку, и эта мысль огнем охватила разум, заставив запаниковать. – Ты не против? – услышал он голос девушки, которая что-то произнесла и теперь ожидала ответа. – Прости… я… немного задумался… что ты сказала? – Можно мне выбрать лошадь для прогулок верхом? Гравенд уставился на нее, ничего не понимая. – Лошадь? Какую лошадь? Ты собираешься ездить верхом? – Да. Я увидела в твоей конюшне одну, и она мне очень понравилась. –Ты серьезно? – воскликнул Гравенд, совсем сбитый с толку – Но женщины не ездят верхом! – И что с того? Мне кажется, я никому не помешаю, если буду тренироваться в умении верховой езды. К тому же, у вас только так возможно передвигаться на дальние расстояния. – Но женщины ездят в каретах! – Пусть ездят. Я ведь не собираюсь запрещать им это. Гравенд растерянно рассматривал Жанну, ощущая одновременно недоверие и скрытое восхищение. – Я бы хотела Луру – невозмутимо добавила девушка. – Кого? – Черно-белую лошадь. Слуга сказал, ее зовут Лура. Она в такую расцветку, как моя жизнь – пятно белое, пятно черное. Несколько секунд Гравенд молчал, пытаясь сообразить, что это не шутка. Но уверенный взгляд серых глаз напротив, окончательно убедил, что девушка серьезна. – Хорошо – наконец сказал он – Конечно, ты можешь выбрать любую лошадь.