— Бежать, — поддразнивает он, и я закатываю глаза. — Вы, парни, застряли со мной навсегда. Мы вечная команда, помните? Сколько раз я должна это повторять? — Говори это до посинения, — мурлычет Черч. — Мне очень нравится это слышать, — он бросает взгляд на близнецов, и они оба поворачиваются ко мне. — Истортить её? — спрашивает Тобиас, и Мика улыбается. — Истортить. Все пятеро парней хватают этот шедевр выпечки… а потом вываливают его прямо мне на голову. Слава грёбаному Богу, что Рейнджер приготовил два. Мы едим торт; веселимся так, словно это первый день нашей жизни; мы удаляемся в спальню. А после этого… что ж, посмотрим, что произойдёт после этого, не так ли? Глава 15 Марни Рид — первокурсница Борнстедского университета Я не знаю, что ждёт меня в будущем. Всю свою жизнь я осмеливалась мечтать. Я осмелилась получить стипендию, осмелилась поступить в Подготовительную Академию Бёрберри. Осмелилась остаться несмотря на все угрозы и насилие, все издевательства. Я осмелилась бороться за своё место в университете Борнстеда. И знаете что? Тристан облажался, но для нас это ещё не конец. Потому что я люблю его. Потому что знаю, что он делал то, что считал правильным, чтобы защитить меня. Мы поговорим об этом, но не сегодня вечером. Потому что сегодня вечер Шарлотты. Мы остаёмся на десерт, на очаровательную сцену с тортом, на танцы и светскую беседу, на пожелания спокойной ночи и прощания. Мы с парнями остаемся ещё долго после того, как все остальные ушли, и Шарлотта исчезла внутри со своими парнями. В конце концов я рассказала Рейнджеру Вудраффу о пари; я чувствовала, что он имеет право знать. Если Шарлотта захочет продолжить обсуждение этого вопроса со мной или парнями, я пойму это. Если она расстроена и больше не хочет дружить, я тоже это пойму. Я достаю из холодильника последнюю бутылку чая со льдом, намереваясь собрать парней и уйти, когда выбегает Шарлотта. На ней всё ещё свадебное платье. Оно довольно хорошо очищено, на бисерных мотивах осталось совсем немного глазури. Я улыбаюсь ей, когда она останавливается передо мной, тяжело дыша, как будто выбежала сюда специально для того, чтобы увидеть меня. — Мне так жаль… — начинаю я, но она прерывает меня, поднимая руку. Шарлотта качает головой и благословляет меня сияющей улыбкой. Сейчас она похожа на ангела, с её светлыми волосами, купающимися в свете догорающих факелов. — Не стоит. Я понимаю, почему Тристан это сделал. И ты видела этих жаждущих сук: они охотились за нами, невзирая ни на какие дурацкие ставки Клуба. Всё, что я хотела сказать, это то, что ты можешь болтаться снаружи столько, сколько захочешь. На твоём месте я бы не заходила внутрь, но… — она кашляет в сжатый кулак и вздёргивает подбородок. — Ты выглядела такой подавленной, я просто хотела, чтобы ты знала, что между нами нет вражды. Я чуть не плачу. Знаю, это глупо, но я действительно так чувствую. Не обязательно из-за того, что говорит Шарлотта, а из-за того, какой счастливой она сейчас выглядит. Я не могу отвести взгляд. Это внушает благоговейный трепет. — Ты собираешься в свадебное путешествие или будешь в универе на этой неделе? — я мягко улыбаюсь в ответ; это лучшее, на что я способна. — Я буду скучать по тебе, как по соседке. Надеюсь, нам с Мирандой не подселят ужасную соседку. — Мы прибережём медовый месяц для весенних каникул, — Чак похотливо подмигивает мне и дружески сжимает моё плечо. От неё пахнет тортом и сахаром, что заставляет меня усмехнуться. — И, если у тебя всё-таки окажется плохая соседка, заставь одного из своих богатых парней купить тебе дом по соседству со мной. Я была бы рада, если бы ты была здесь. Шарлотта быстро заключает меня в объятия, а затем поворачивается, чтобы вернуться внутрь. Я не виню её. В конце концов, это её брачная ночь. — Чёрт, — бормочет Зейд, подходя ко мне с гвоздичной сигаретой, свисающей с его губ. — Мы все ухаживаем за тобой, а они похожи на какую-то странную поли-группу. Почему мы не можем быть странной поли-группой? Мне интересно, но я знаю, что если действительно этого хочу, мне придётся для этого потрудиться. Парни Шарлотты — как кусочки паззла, готовые подогнаться друг к другу. Мои парни — битое стекло; мне придётся сложить мозаику, если я хочу, чтобы они прилипли. Я смотрю на Зейда, пытаясь придумать, что сказать. Нам так и не удалось выйти из церкви, чтобы помочь найти жениха. Если бы я не услышала от Рейнджера об этом плане, я бы, возможно, просто бросила Кэботов и смылась. Но выражение лиц этих людей? Выражение лица Шарлотты, когда она выбегала за дверь? Они были гораздо более подготовлены к тому, чтобы найти своего друга, чем я. Как бы то ни было, мне понравилось общаться с Кэботами. Я должна была, по крайней мере, увидеть неуловимую бабушку Зейда. Я поздоровалась с матерью и сестрой Зака, но держалась подальше от его отца и дедушки. У Виндзора сегодня никого не было в зале, и мне всё равно не очень хотелось с ним разговаривать. Я оставила его и Тристана дуться вдвоём в дальнем углу комнаты. Уильям Вандербильт… ему просто повезло, что он ушёл, как только церемония закончилась. Если бы я увидела, как он приближается к Тристану, мои защитные инстинкты были бы полностью активированы. — Давай присядем, — предлагает Зейд, закуривая сигарету и приподнимая бровь с пирсингом. Он подводит меня к тлеющим углям небольшого костра. Я замечаю, что остальные четверо парней уже сидят там. Я выбираю место между Заком и Кридом. Зейд плюхается на бок на траву, занимая половину места у огня в одиночестве, в то время как Тристан и Виндзор отодвигаются в тень напротив меня. Как бы я ни была зла, как бы я ни была расстроена… Я сижу под звёздным одеялом и снова осмеливаюсь мечтать. Шарлотта дала мне надежду, заставила поверить, что такие отношения, как у нас, возможны. Конечно, для неё это было намного легче; мне придётся приложить гораздо больше усилий, чтобы добиться этого. Но это нормально. Вот как это всегда было для меня. Я знаю, когда нужно бороться, и знаю, что хочу этого больше, чем чего-либо ещё, чего я когда-либо хотела, за исключением крепкого здоровья моего отца. Но для меня это не осуществимо. А это? Это я могу. — Я расстроена из-за вас обоих, но люблю вас, — говорю, обращаясь конкретно к двум нарушителям спокойствия. Я опускаю голову и выдыхаю, собираясь с мыслями. Когда поднимаю глаза, то вижу отблески пламени, танцующие на лицах всех пятерых. — Нам нужно над многим поработать, но я не сдаюсь. — Я никогда не хотел сдаваться, — говорит мне Тристан, слегка надтреснутым голосом проводя рукой по лицу. — Марни, ты — всё для меня. Больше никого нет. — Нет, — соглашается Виндзор, вздыхая и обхватывая пальцами края стула, на котором он сидит. — И никогда не будет. — Я буду с тобой столько, сколько ты захочешь, — Зейд нанизывает зефир на кончик палочки и с улыбкой передаёт его мне. Я беру его, затем бросаю взгляд на Зака, когда он прочищает горло и придвигается ближе ко мне. — Как любовник, как друг, что бы тебе от меня ни понадобилось, я твой, — он смотрит на меня так, словно посвятил себя этому на всю жизнь. Крид ничего не говорит, но встаёт с бревенчатой скамьи и выбирает место на земле у моих ног. Мне нравится, как он устраивается у меня на коленях. Однако его взгляд перемещается на Тристана со вспышкой предательства, который он не может отвести достаточно быстро, чтобы скрыть от меня. Они все говорят мне, что они в деле, но реальная жизнь — это не вымысел, и иногда «долго и счастливо» на самом деле — это просто «счастливо сейчас». Я не знаю, что ждёт меня в будущем, но собираюсь встретиться с этим лицом к лицу. — Объясни мне, как ты узнал, где найти Черча, — я указываю на Тристана и ожидаю, что он скажет мне правду, всю правду и ничего, кроме правды. Он вздыхает и взъерошивает свои чёрные волосы, но не собирается выпутываться из этого. — Вчера, выйдя из прачечной, я увидел, как одна из девушек, с которой сделал ставку, целовалась с охранником, тем, что сидит в будке у подъёмников. То, как она прикасалась к нему, то, как он прикасался к ней… — Тристан отворачивается, словно ему стыдно, и его серые глаза превращаются в тёмные провалы. — Вся эта сцена напомнила мне о себе, о том, как я раньше… справлялся с вещами, — он издаёт смешок, но он некрасивый. О нет, это очень, очень уродливый вид смеха. Крид напрягается, но я провожу пальцами по его волосам, и он немного расслабляется. Я понятия не имею, в чём его проблема, но сегодня не об этом. По одному делу за раз. — И что потом? — подсказываю я, поджаривая зефир, который дал мне Зейд, пока он не станет вкусным и не подрумянится снаружи. Я поворачиваю его в сторону парня, и тот кладёт его между крекерами «Грэм» и шоколадом для меня, прежде чем отдать обратно. Я откусываю кусочек, ожидая, пока Тристан возьмёт себя в руки. На мой взгляд, его рана на голове выглядит довольно грубой, но он позволил Зейду перевязать её и с тех пор не упоминал об этом. Пошёл ты, Уильям Вандербильт. Мне почти жаль, что несчастный случай, в который он попал, не убил его. Марни Рид! Я наказываю себя, но потом… повесь их на их же верёвке, верно? — Сегодня утром, выходя из общежития, я увидел, как та же самая девушка целуется с парнем в комбинезоне механика. Я сложил два и два вместе, — Тристан поворачивается ко мне и постукивает себя пальцем по виску. — Не такой тупой, каким кажешься, да? — поддразнивает Зак, но, встретив мой предупреждающий взгляд, вздыхает и берёт свою палочку и зефир. Бедный Крид выглядит так, словно вот-вот заснёт. Сегодняшняя встреча с мамой действительно выбила его из колеи. Больше всего на свете он жаждет её любви и одобрения. Ну, её и Миранды. Кстати, о… она сказала, что собиралась прогуляться с той девушкой, Моникой, а потом исчезла. Снова. Интересно, они влюблены друг в друга или что-то в этом роде? Я чувствую странную боль в груди, которую не замечаю. Нечестно с моей стороны ревновать к тому, что моя лучшая подруга движется дальше. Я не обладаю её полным и неиссякаемым вниманием. Росс и Эндрю уехали какое-то время назад; они кажутся счастливыми. Я представляю, что их свадьба станет следующей, на которой я буду присутствовать. Я потираю лоб, волна усталости накатывает на меня. — Парни МакКарти были на крыше и звонили Черчу; я слышал их, когда спорил с отцом. Они окликнули меня и спросили, видел ли я Черча, поэтому я указал на подъёмники. К тому времени, когда я закончил с Уильямом, он уже был остановлен. Вот примерно и всё. Больше ничего, — здесь Тристан делает паузу, как будто хочет сказать что-то ещё. — Я просто… хотел защитить тебя. Использовать Клуб Бесконечности, был единственный способ, который я знал, — Зейд фыркает, но я бросаю на него такой обиженный взгляд, что он держит рот на замке. На этот раз. Эти ребята сегодня немного успокоились, но это ненадолго. Я слишком хорошо знаю их остроту, чтобы поверить в это. Я вздыхаю. — По крайней мере, мне не придётся тратить первый год обучения на издевательства, так что, что есть — то есть. Но в следующий раз, когда тебе придёт в голову подобная идея, тебе лучше поговорить об этом со мной. Помните: ложь по недомолвке по-прежнему считается грехом в моей книге. — Миледи, — наконец произносит Виндзор, глядя на меня. Я не уверена, о чём он думает; его лицо — непроницаемая маска, созданная из королевских привилегий и боли. Я знаю, что он всё ещё зациклен на фотографии своей бывшей и на том факте, что я была свидетельницей его худшего греха. — Я не скажу, что сожалею о том, что хотел, чтобы мы проиграли пари, и что ты была бы моей по имени и законно, — он замолкает, а затем пристально смотрит на Зейда, нахмурив брови. — Что это? Как я понимаю, что-то американское? — он качает головой и вздрагивает. — Дешёвый шоколад и зефир? Отвратительно. — Смор, — отвечает Зейд с набитым ртом. — И пошёл ты: они восхитительны. — Парни, вы не могли бы остановиться? — огрызается Крид, вздрогнув и проснувшись. Он протягивает руку в сторону Виндзора. — Он пытался манипулировать своим путём, чтобы выиграть это дело. Больше никто не в ярости? Выиграть. Блядь. — Ты в порядке, Мишка-Марни? — спрашивает Зак, крепко и тепло обнимая меня за талию. Я прижимаюсь к нему, но мой взгляд прикован к Виндзору.