— По сто шестьдесят второй, — ответил Алексей. — А кто за тебя может мазу держать? — последовал новый вопрос. — Хром и Крест… Услышав имена стоявших за этим самым свалившимся ему на голову Графом людей, Пескарь тяжело перевел дух. Еще бы не перевести, ведь это были короли того самого кримального мира, в котором он стоял на самом низу. Переглянулись и присутствовавшие на разборке авторитеты. Клест ни словом не обмолвился о Графе, и для них все услышанное было в новинку. — Мог бы и Цыган слово замолвить, — продолжал Алексей, — если бы был жив… — Ты вот что, Граф, — попросил Клест, — расскажи-ка братве, что у вас там произошло. А то тут у нас разные слухи ходят… — Дело в том, — начал Алексей, — что Валет позарился на чужое… И Алексей поведал внимательно слушавшим его ворам о том, что произошло после того, как они с Крестом допросили Клеща. — Он пытался уйти от нас с Браслетом, — закончил он свой рассказ, — но упал и сильно поранил ногу, а потом застрелился, поскольку знал о том, что приговорен сходкой… — Еще есть вопросы к Графу? — спросил Клест. Блатные молчали. — Имеешь с него, — сказал Клест Алексею, указывая на Пескаря. По понятиям это означало то, что Пескарь, дабы искупить свою вину, должен был исполнить любое желание Алексея. — Послушай, Клест, — вступился за своего приятеля Разугляй, — не слишком ли мы? Ведь он, действительно, не знал, кто такой Граф. Может, хватит с него извинения? — Что скажешь? — взглянул на Алексея Клест, понимая, что доля истины в словах Разгуляя была. — Черт с ним! — махнул рукой тот. — Пусть живет! — Извиняйся! — приказал Клест насупившемуся Пескарю. И тут произошло неожиданное. Пескарь отказался просить прощения. — Возможно, ты и прав, Клест, — произнес он, — но офоршмачинным я жить не собираюсь! — Что ты предлагаешь? — спросил Клест. — Драку! — ответил тот. — Как бы она не кончилась, все будут знать, что я не дрогнул! Клест перевел взгляд на Алексея. — Хорошо, — спокойно ответил тот, — драка, так драка… Они вышли на середину барака, и Клест дал сигнал о начале драки. Он с неодобрением отнесся к затее Графа, поскольку никто не посмел бы бросить в него камень, если он отказался от поединка, так как маза была за ним. Да, он уже показал, как умеет драться, но и Пескарь был предупрежден. Он был силен и подл, и в драках не брезговал ничем. Именно поэтому с ним старались не связываться не только мужики, но даже некоторые воры. И Клест очень сомневался в том, что Алесей выдет победителем из этого боя. Зато остальные зеки были довольны. Еще бы! Им предстояло интереснейшее зрелище, в котором, как они полагали, один из противников будет убит. Они не прогадали, и разыгравшееся на их глазах зрелище захватило их с первой же секунды. Как только Клест дал сигнал, Пескарь, рыча и брызгая слюной, словно сорвавшийся с цепи волкодав, бросился на обидчика. Однако его встретила пустота. Неуловимым движением уйдя в сторону, Алексей улыбнулся и попросил Пескаря пвторить нападение. Его улбыка только подлила масла в огонь, и разъяренный Пескарь снова кинулся на Алексея. На этот раз его встретил страшный удар кулака в печень. Завыв от страшной боли, Пескарь упал на колени, и из его широко открытого рта вместе с исходишим из него громким хрипом полилась зеленая желчь. Кое-как отдышавшись, он снова бросился на Алексея, но уже куда менее решительней, чем в начале драки. Понимая, что в стойке ему ничего не светит, он попытался пройти Алексею в ноги и повалить его. Но тот снова обманул его. Высоко подпрыгнув, тот, уже опускаясь, сильно ударил Пескаря пяткой по спине. На этот раз он пролежал больше, собираясь не только с силами, но размышляя над тем, что же ему делать. Он уже понял, что в честной драке он ничего не может противопоставить этому виртуозу, и, медленно поднимаясь на ноги, вытищли из сапога заточку. Завороженно следившие за поединком зеки неодобиртельно заворчали. Дратья, так драться! Без заточек и финок! Но вмешаться никто не успел. Все произошло слишком быстро. На этот раз Алексей, жизнь которого повисла на острие направленной ему в шею заточки, не стал дальше испытывать судьбу, по сути дела играя с этим щенком. Отбив парвую руку, в которой Пескарь держал оружие, и, сместившись чуть в сторону, он изо всех сило ударил Пескаря круговым движением левой ноги по уже пострадавшей печени. Даже не вскрикнув на этот раз, Пескарь как куль рухнул к его ногам. Нанесенный ему дар развалил печень на части, и из рта его хлынула обильная кровь. Зеки умолкли, испуганные страшной расправой, и только Клест удовлетворенно кивнул головой. Все правильно, справедливость вострежествовала. В течение двух недель велось следствие. Но напрасно изощрался «кум» в своих изысканиях. Графа не выдал никто. Молчал и окончательно офоршамаченный Пескарь, валявшийся в «кресте» под капельницами. Как случилось? Да очень просто! Свалился с нар, только и всего… И опера понимающе качали головами. Да, мол, бывает, конечно…