— Что вы подразумеваете под ближайшим временем? — спросил Преклонский. — Как минимум до середины лета! Преклонский поморщился. — С чем это связано? — Видимо, только с тем, что большевикам очень нужно золото! — усмехнулся Скорин. — Две недели назад было специальное распоряжение сдать все имеющееся на приисках золото, что и было сделано! — Черт бы их взял! — недовольно произнес Преклонский, вставая из-за стола. — А у меня для вас сюрприз! — сказал Скорин. Преклонский вопросительно взглянул на него. Скорин подошел к двери в другую комнату, открыл ее, и перед изумленным столь неожиданным видением Преклонским предстал Лопухин. — Оставьте нас! — попросил он хозяина дома, и после того как тот вышел, насмешливо взглянул на Лопухина. — Действительно, сюрприз! — не скрывая иронии, произнес Преклонский. — Прямо-таки явление блудного сына! Остается только узнать, где этого блудного сына носило? Но уже в следующее мгновение от его иронии не осталось и следа, поскольку Лопухин достал пистолет и наставил его на бывшего приятеля. — Если дернешься, — произнес он, — я всажу в тебя весь магазин. А теперь слушай! Я не обязан перед тобой отчитываться и с удовольствием пристрелил бы тебя, потому что ни ты, ни вся твоя сволочь не стоит мизинца моего отца, которого ты убил… — Да нет же! — перебил Преклонский Петра. — Никто не собирался его убивать, но после того как он выхватил пистолет… — Не лги! — повысил голос Лопухин. — Эти сказки ты можешь рассказывать кому угодно, но только не мне! Ты с самого начала знал, что убьешь отца! Потому что ты стервятник! Зачем, скажи мне, ты убил сторожей в ломбарде? Ведь ты прекрасно знал, что между ограблением и ограблением с убийством огромная разница, и, тем не менее, ты пошел на это! Почему? Да только потому, что тебе доставляет удовольствие убивать безоружных людей! — Но ведь это враги! — воскликнул Преклонский. — Все, — поморщился Лопухин, — хватит! Обмен мнениями закончен! У тебя одна минута, чтобы прочитать молитву! Или ты предпочитаешь предстать перед Создателем без покаяния? Преклонский побледнел и сглотнул появившийся в горле сухой комок. Он оказался в сложной ситуации. Из висевшей с портретом Петра листовки он знал о том, что его приятелю удалось уйти от милиции. Но, верный своей привычке, не верить ничему, он сразу же подумал о той игре, какую могли бы начать в НКВД, если бы Лопухин оказался в их руках. А такой возможности он не исключал. — И не очень удивляйся моему появлению у Лесника, — словно прочитав его мысли, сказал Лопухин. — Мне о нем говорил Цветаев еще тогда, когда я должен был взорвать завод! Это, — усмехнулся Петр, — чтобы ты не мучился перед смертью вопросом, завербовало ли меня НКВД! И лучшее доказательство тому, что я чист, это то, что я сейчас беседую с тобой! Надо полагать, измученные страстным желанием повидаться с тобой чекисты вряд ли бы послали бы меня на свидание с убийцей моего отца! Тебя взялм бы уже на границе и в лучшем случае отвезли бы в тюрьму. В худшем, пристрелили бы прямо на месте. А теперь, если ты на самом деле болеешь за наше дело, ты скажешь мне, где иконы и люди! Понимая, что в этих иконах его спасение, Преклонский покачал головой. — Не скажу! — Ну и черт с тобой! Одевайся! — Зачем? — Не здесь же я тебя буду стрелять! — А если я не пойду? — Не пойдешь, положу тебя прямо здесь! — повысил голос Лопухин. — Иди, мразь! Каким бы беспринципным не был Преклонский, но он был дворянином и имел представление о чести. — Да, — сверля бывшего приятеля ненавидящим взглядом, процедил он сквозь зубы, — безоружного оскорблять можно! — Да, — легко согласился Лопухин, — можно! Потому что я могу вызвать на дуэль только равного, но драться с подонком нельзя! Пошел! Преклонский нехотя надел ватник и направился к двери. — Я вечером зайду! — взглянул на застывшего в дверях Скорина Лопухин. — Сейчас мы пойдем по улице, — сказал Лопухин, — и если ты сделаешь хотя бы один шаг влево или вправо, я застрелю тебя! Так они прошли две улицы и повернули к лесу. Когда до спасительной тайги оставалось каких-то пятьдесят метров, из-за длинного здания дровяного склада появился патруль. — Ваши документы, граждане! — происзнес старший сержант, отдавая честь. И в тот самый момент, когда Преклонский полез за паспортом, один из патрульных, указывая на Лопухина, с изумлением воскликнул: — Да ведь это же тот самый, с фотографии! Лопухин не стал мешкать и выстрелил в милиционеров. Не сговариваясь, они кинулись к лесу и долго петляли среди деревьев, пока не выбились из сил. Отдышавшись, Преклонский хмуро взглянул на Лопухина. — И что дальше? — Дальше ты отведешь меня на базу! — ответил тот. — Если хочешь жить, а там посмотрим… Преклонский все также хмуро кивнул. Ничего другого ему не оставалось. Лежать в тайге с простреленной головой и быть съеденным волками ему не хотелось, и главным для него сейчас было выиграть время. Более того, он хорошо знал своего приятеля и в глубине души понимал, что тот не будет стрелять в безоружного, даже мстя за отца. За все четыре часа пути, которые они потратили на путь до базы, бывшие приятели не перекинулись ни единым словом. И самым печальным для Лопухина во всей этой эпопее было то, что он на самом деле не смог бы выстрелить в человека, лишенного способности защищаться. Даже если это был убийца его отца и он очень хотел выстрелить. Именно в этом и была та огромная разница между ним и Преклонским, который начисто был лишен сентиментальнсти. Да и не мог он этого сделать, так как, согласно разработанному с Громовым плану, должен был беречь Преклонского как зеницу ока. Своего бывшего приятеля он не опасался, так как в двадцати метрах от них их провожали три сотрудника НКВД. Великолепные стрелки, они были готовы придти Лопухину на помощь в любую минуту. Окончание операции прошло как по маслу. Недалеко от того места, где Преклонский собирался перейти границу, его группа «наткнулась» на охотников. Началась перестрелка, которая привлекла внимание пограничников. Лопухину с двумя бандитами и частью золота удалось пробиться и уйти за кордон, а вот сам Преклонский с тремя подельниками был арестован. Следствие не заняло много времени, и он был приговорен к десяти годам заключения. Что же касается бесценных икон, то, пусть и не в полной мере, но пожелание патриарха Тихона все же сбылось, и они все же стали достоянием России… Глава XIII 5 июня 1941 года состоялась встреча заместителя наркома иностранных дел СССР С. А. Лозовского с послом США в СССР Л. А. Штейнгардтом. На следующий день генерал Москвин получил ее стенограмму.