— Наверное, только для того, — улыбнулся Алексей, — чтобы скрыть правду! — Вот именно! — обрадовался Валет. — Чтобы скрыть, как вы справедливо изволили заметить, правду! А знаете, в чем вся сила правды? — весело спросил он. — Только в том, что ее скрыть нельзя! Даже такому ловкому человеку, каким явлетесь вы, Граф! Как не владел собой Алексей, но при этих словах улыбка сбежала с его лица. Если Валет знал его кличку, значит, он знал и все остальное. Значит, его предал один из приведенных Цыганом авторитетов, и вся игра теперь теряла смысл. — Ну, да ладно, — спохватился Валет, — хватит о грустном! Давайте выпьем! Он настолько вошел в роль, что даже чокнулся со своей жертвой. Алексей выпил и принялся за салат из свежих овощей, размышляя над тем, как ему выйти из тупика, в котором он оказался. Сразу его, конечно, не убьют. Но если он ничего не скажет, то его начнут пытать, и он скажет правду. А дальше… Алексей даже поморщился, только представив себе, что будет дальше! Неожиданно рассеянный взгляд Аринина привлек росший рядом с балконом могучий дуб. И его осенило! А почему бы, собственно, и нет? Другого выхода у него все равно не было! Но сначала надо было завести разговор и усыпить внимание Валета и его громил. — Ну, что же, — с улыбкой сказал он, — за искренность, так за искренность! Еще по одной? — Наливай! Они выпили и закусили. — Вот ты, — снова заговорил Алексей, — произнес тост за искренность! А теперь представь себе, что будет, если на сходке какой-нибудь не в меру искренний человек расскажет о том, как один законник послал курьера с рыжьем в один южный город, а другой, пока не будем называть его имя, решил завладеть этим рыжьем сам! Баркас и Козырь, назовем так его эмиссаров, действительно, завладели этим рыжьем… Алексей сделал паузу, демонстративно медленно налил себе минеральной воды и также медленно выпил. Валет внимательно слушал его. Гость удивил его. Валет ожидал, что тот начент изворачиваться и сочинять какие-нибудь небылицы, а тот заговорил по делу. И делу, надо заметить, не самому приятному для него. — Если ты думаешь, — что обнес только Цыгана, — продолжал Алексей, — то глубоко ошибаешься. Часть камней принадлежит Хрому, с которым я чалился под Астраханью и который уже получил маляву с подробным рассказом всего того, что приозошло в Ростове и Одессе. Как тебе такая искренность? Валет молчал. Он все более и более убеждался в том, что ввязался в гнилое дело. А ведь было предчувствие. Но нет! Куда там! Вот и сгубила фраера жадность… Если с Цыганом он еще мог бодаться, то с признанным на весь Союз Хромом все было намного сложнее. Конечно, у этого посланца Цыгана не было прямых доказательств, а только одни слова, но крови предстоящие разборки могли ему испортить немало. Впрочем, поздно пить боржоми, когда отвалились почки, поскольку меры он уже принял, и назад дороги у него не было даже при всем желании. — Иными словами, — нарушил он, наконец, молчание, — ты можешь доказать, что это я послал Баркаса и Козыря в Ростов? Алексей не ответил. Да и что он мог сказать, если никаких прямых доказательств у него не было. — Ты, — неприятно усмехнулся Валет, — упускаешь и еще одно немаловажное обстоятельство! Твой искрений человек никогда не окажется на сходке, как тебе такой расклад? — Ну что же, — улыбнулся Алексей, — ты знаешь, на что идешь! Может, разрешишь искреннему человеку напоследок водки выпить? — Пей! — равнодушно махнул рукой Валет. Аринин взял бутылку, налил себе водки и вопросительно взглянул на Валета. — На посошок? — Давай! Несколько усыпив бдительность не спускавших с него глаз людей, Алексей взял бутылку и неожиданно для всех вскочил со своего места и со страшной силой обрушил ее на голову сидевшего рядом с ним ломовика. Раздался противный звук разбиваемой кости, и тот, даже не охнув, уткнулся лицом в стоявший перед ним салат, заливая его хлынувшей из рассеченной кожи кровью. Не давая своим тюремщикам опомниться, Аринин вырубил сидевшего напротив него Николая Семеновича, с силой рубанув его ребром ладони по шее. Затем он с зажатой в руке розочкой, страшным по своей эффективности оружием, двинулся на второго подручного. И тот, не имея ни малейшего желания, получить смертельный удар, словно ошпаренный кинулся к двери. Дорога к отступлению была свободна, Алексей выскочил на балкон и, сильно оттолкнувшись от перил, прыгнул на толстый сук дуба. Сук прогнулся под его тяжестью, но выдержал, и, прыгая с ветки на ветку с ловкостью воздушного акробата, Алексей через десять секунд был на земле. Уже ныряя в первый же попавшийся ему по пути переулок, он краем глаза заметил бегавшего по балкону с пистолетом в руке парня. Но выстрелить тот так и не решился. Выбежав на Краснобогатырскую улицу, Аринин впрыгнул в проходивший мимо трамвай и доехал до Сталинской площади. Затем он дошел до Большой Семеновской улицы и сел в автобус. На Бакунинской он вышел и задворками направился к дому Цыгана. К его удивлению, света в комнатах Цыгана не было. Наверное, ищет меня, отогнал от себя нехорошее предчувствие Алексей. Но как только он увидел, что дверь квартиры Цыгана открыта, оно снова вернулось к нему. Он осторожно вошел в комнату, включил свет и… замер от представившегося его глазам зрелища. У окна в огромной луже крови лежал Цыган с перерезанным от уха до уха горлом. В двух метрах от него в такой же луже лежал Палач. Алексей поморщился. Судя по всему, Валет на самом деле шел ва-банк. Не сомневался он теперь и в том, что их сдал Клещ, если его, конечно, тоже не убрали. Но если на Валета работал не Клещ, то кто? Не сам же Цыган зарезал сам себя? Впрочем, гадать было бессмысленно, надо было найти Клеща и допросить его с пристрастием. И сделать это надо было как можно скорее, благо, что у Алексея был и еще один адрес, который ему дал сам Хром. — Это очень серьезный человек, — сказал он Алексею перед его освобождением, — обращайся к нему в самых карйних случаях… Теперь был как раз такой случай. Алексей вышел из дома и поймал такси. — В Лефортово, — сказал он, усаживаясь на заднее сиденье.