К тому же он прекрасно знал историю печально знаменитого «Треста», который водил за нос не только великого князя и генерала Кутепова, но и разведки нескольких европейских стран. Более того, он уже давно понял простую истину: главное не заставить агента работать на себя, а убедиться в его лояльности. И именно это он считал в своей работе самым сложным. Как он собирался работать, не веря тем, с кему ему предстояло иметь дело? А так и собирался, поскольку давно уже понял, что дело было отнюдь в не чьей-то вере или неверии, а стечении обстоятельств. Если этот самый Анненков работник НКВД, то это выяснится только в ходе работы. Или, чего тоже исключать было нельзя, не выясниться. Тем более, что ничего другого, кроме своего неверия, Шульц предложить не мог. Да и что предлагать, когда после провала блицкрига Гитлер спустил всех собак на военную разведку, которая, как обычно в таких случаях, чего-то не узнала и не учла. И этот русский был трижды прав! Дабы исправить положение, уже в июне 1941 года при управленческой группе абвера «Заграница» был создан особый орган для руководства всеми видами разведывательной и диверсионной деятельности на Восточном фронте — так называемый штаб «Валли», в котором уже работали многие белоэмигранты. Органы управления «Валли» дислоцировались в городе Сувалки в Генерал-губернаторстве Польше. Отдел «Валли I» отвечал за военную и экономическую разведку. «Валли II» занимался подготовкой и проведением диверсионных операций и террористических актов в тылу Красной армии, организацией пропагандистских кампаний, направленных на разложение и деморализацию войск противника. Отдел «Валли III» руководил контрразведывательной работой, включавшей в себя борьбу с советской разведкой, партизанским движением и антифашистским подпольем. Специализированное подразделение штаба вело экономическую разведку, и в его подчинении находился ряд команд и групп экономической разведки. И Шульц не мог не понимать, что без активного участия русских работа «Валли» обречена на провал. Анненкова он решил пока не трогать и предоставить ему полную свободу действий. А там… Там жизнь сама все расставит по своим местам. Но заинтересовать Шульца этот русский дворянин заинтересовал. И, конечно, использовать человека с такими данными, надо было не с взрывчаткой в руках. И отнюдь не в Сибири… Через несколько дней после этой беседы, Алексей отправился в Ригу, откуда был намечен его нелегальный переход в Россию… Глава V Холодным январским вечером 1942 года Алексей Анненков вместе с женой подходил к Новодевичьему монастырю. Он провел в Москве всего три дня, и все это время они с Мариной иступленно любили друг друга. Как показалось Алексею, Марина не очень удивилась его появлению. Обрадовалась, да, но не удивилась. Конечно, он поведал ей о том, как зона разделилась на два враждебных лагеря, как между ворами началась самая настоящая война и как ему удалось под шумок уйти. Ничего другого, по его словам, ему не оставалось, поскольку рано или поздно он, входивший в воровскую элиту зоны, получил бы удар финкой от ненавидевших их «сук». Надежные люди в Москве ему сделали новые документы, и теперь он мог бесбоязненно ходить по улицам. Марина выслушала рассказ о его новых приключениях и не задала ни одного вопроса. Она как будто поверила ему, и все же на интуитивном уровне Алексей чувствовал, что какая-то недоговренность между ними осталась. Обнадеживало только то, что он сразу предупредил ее, что не может рассказать ей всего о своем побеге, дабы не повдрегнуть опасности помогавшим ему людям. И в это Марина охотно поверила. Но как бы там ни было, они были снова вместе, они любили друг друга и только одним этим уже были счастливы. Вокруг монастыря было тихо и пустынно. Алексей усмехнулся. Удивительная все-таки эта штука, история! Когда-то у этих древних стен кипели народные страсти. В монастыре приняла монашеский постриг с именем Александра княгиня Иулиания Дмитриевна Палецкая, вдова великого князя угличского Юрия Васильевича, младшего брата Ивана Грозного. В 1582 году в монастыре поселилась царевна Елена Ивановна Шереметева, вдова сына Ивана Грозного — царевича Ивана Ивановича. Здесь выдвигали на царствование Бориса Годунова, в 1615 году в монастырь была поселена вдова свергнутого с престола в 1610 году царя Василий Шуйского. Сюда в 1689 году по приказу Петра I была заточена царевна Софья и насильственно пострижена в монахини под именем инокини Сусанны после стрелецкого бунта. Позже в монастырь были заточены её сёстры. По приказу Петра I в этом же году перед окнами кельи Софьи были повешены её сторонники — участники восстания. В 1812 году отступавшие из Москвы французы попытались взорвать Новодевичий монастырь, но одна из монахинь успела залить водой фитили, подведённые к пороховым погребам. А теперь здесь царила благоговейная тишина, посольку проживавшие здесь «бывшие» старались не шуметь. Здесь жил и Борис Садовский, о котором Алексею рассказывали в Париже. Конечно, он мог бы прити сразу к поэту, но он решил сначала посмотреть, что на самом деле представлял собой этот Садовский. — История Новодевичьего женского монастыря, — сказал Алексей, — началась в 1514 году, когда московский князь Василий III дал обет построить монастырь, если удастся отбить Смоленск, в то время отвоеванный литовцами… И Марина узнала, что Смоленск был взят, а в 1523 г. из великокняжеской казны было выделено 230 килограммов серебра на устройство нового монастыря. Место для монастыря было выбрано не простое — с этого поля икона Божией Матери Одигитрии Смоленской была отправлена из Москвы обратно в Смоленск. Название Девичьего поле получило потому, что во времена татаро-монгольских нашествий баскаки отбирали здесь русских девушек, которым предстояло отправиться в Орду. Главный собор монастыря — в честь Смоленской Иконы Божией Матери — был возведен в 1525 году. Его создание приписывают Алевизу Новому, но другие исследователи полагают, что строил его зодчий Нестор, погибший при строительстве. Первой настоятельницей монастыря была Елена Девочкина из Суздаля, причисленная впоследствии к лику святых. Здесь принимали постриг только представительницы царского или дворянских родов, и при поступлении сюда они жертвовали значительные средства на монастырь. Здесь приняла постриг дочь царя Михаила Федоровича царевна Татьяна, вдова царя Феодора Иоанновича Ирина Годунова, сёстры Петра I Екатерина и Евдокия, здесь же содержалась и первая жена Петра I Евдокия Лопухина. Для многих из них Новодевичий стал темницей. При царевне Софье Алексеевне здесь развернулось новое грандиозное строительство. По злой иронии судьбы, царевна Софья столь много сделавшая для этого монастыря стала в нем узницей — в 1689 года по приказу Петра I она была заточена в Новодевичий монастырь и насильственно пострижена в монахини под именем инокини Сусанны. После стрелецкого бунта Петр, дабы продемонстрировать свою окончательную победу в борьбе за власть приказывал вешать стрельцов прямо перед кельями царевны Софьи. Говорили и то, что здесь, на льду Новодевичьего пруда, Петр лично рубил головы восставшим стрельцам. Отрубить голову не всегда удавалось с первого раза, а поэтому многие стрельцы умирали в страшных муках и страданиях. До сих пор пруд пользуется дурной славой, так как души замученных стрельцов бродят в окрестностях, находясь в бесконечном поиске своих мучителей. С именем опальной царевна в Новодевичьем монастыре связана еще одна легенда: если приложиться к белокаменным стенам Софьюшкиной башни и загадать романтическое желание, то оно обязательно потом сбудется. По поверью души заточенных монастырских узниц до сих пор здесь обитают и помогают всякому пришедшему к этим стенам… Марина с огромным интересом слушала Алексея.