Он скрылся за завесой метели раньше, не дав мне шанса его остановить. Но даже если бы у меня было время, я бы, наверное, все равно не стала пытаться. * * * – Не могу поверить, что Сэм и правда ушел, – сказала Сейди, усаживаясь обратно за стол с остывшим завтраком и печально глядя на его пустой стул. – Как думаете, он вернется, когда приедут мама с папой? Я в этом сомневалась, поэтому так и сказала без малейших угрызений совести. При одной мысли о том, как он бросал мне обвинения, у меня закипала кровь. – Разве ему не захочется увидеть малыша? И… и меня? – Я уверена, он зайдет к нам, – утешила ее Мерри. – Не расстраивайся, солнышко. Очень скоро вы с ним увидитесь. – Но почему он вообще ушел? Он на нас злится? Ее взгляд скользнул в мою сторону, давая понять, кого она на самом деле имела в виду, когда сказала «на нас». Я поспешила на кухню, чтобы снять чайник с крюка над очагом. Прихватив чай, я вернулась в столовую. – Не думаю… На тебя – точно нет. Рано или поздно это должно было произойти. Сэм взрослеет. Не мог же он вечно оставаться здесь. Помнишь, как он повесил занавеску на чердаке? Вот и теперь то же самое: ему просто нужен свой угол. Место, где он сможет найти себя. – Но вы ведь близнецы, – заметила Сейди. – Ты же нас не бросишь, да? Ее глаза, потемневшие от тревоги, округлились, как у совы, и приняли умоляющее выражение. Я опустилась на соседний стул, взяла ее руку в свои и поцеловала. – Нет, конечно. Я бы ни за что не бросила своих сестер. – Сейди, все еще расстроенная, переплела пальцы с моими, и я жестом пригласила Мерри присоединиться. – Давайте прочитаем молитву, пока еда окончательно не остыла. Мы взялись за руки и закрыли глаза. Прежде чем я успела подобрать слова, раздался резкий стук в дверь. – Сэм? – предположила Сейди, и глаза у нее засверкали. – Он бы не стал стучать, – возразила я, поднимаясь. – И зашел бы не через переднюю дверь, – добавила Мерри. Стук повторился. Я отошла от стола. За кружевными занавесками перетаптывался темный силуэт. – Эзра. Здравствуйте, – удивленно сказала я, открыв дверь. – Томас, – добавила я, заметив кузена у него за спиной. – Простите, пожалуйста, что тревожим вас в такой ранний час… – начал Эзра. – Вы вчера что-то забыли? – Я обвела взглядом гостиную, но ничего лишнего не увидела. – Нет-нет… Ничего такого. – Мы с сестрами как раз сели завтракать. Может, выпьете с нами чаю? – Простите, что отвлекаем, – ответил Эзра и растерянно поправил очки в золотистой оправе. – Мы можем вернуться позже… Томас положил руку отцу на плечо, подбадривая его. – Мы уже здесь. – Кузен повернулся ко мне. – Вчера на нас напали. – Напали? – повторила Мерри. Она вышла из столовой, прижав руку к груди. – С вами все в порядке? Что случилось? Томас выдавил улыбку, но она получилась безрадостной. – Мы сами целы. Кельвин разбудил нас среди ночи. Наш фургон кто-то грабил. Вещи выбросили на землю и подожгли. В темноте лиц было не разглядеть, но мы видели как минимум три тени, убегавшие с места преступления. А волы… – Их просто выпотрошили, – закончил Эзра за Томаса, который не смог договорить. Я резко втянула ртом воздух, невольно представив забрызганный кровью свежий снег. Вчера было Рождество. Кто мог совершить такое ужасное преступление в эту святую ночь? У меня внутри все сжалось, когда я вспомнила свадьбу Ребекки. Старейшины свалили вину за странные события в городе на Эзру и Томаса. Слишком многие поддержали эту идею, выражая свое одобрение молчаливыми кивками. Любой из них, раззадоренный праздничными возлияниями, мог решить, что пора взять правосудие в свои руки. – Это ужасно! – Очевидное преуменьшение, но я просто не знала, что еще можно сказать. Лицо у Эзры помрачнело. – Мои записи и альбомы можно спасти, нужно только время, чтобы привести все в порядок, но вот волы… Боюсь, теперь мы здесь застряли. Без них мы точно не сможем уехать из Эмити-Фолз, как бы некоторым этого ни хотелось. – Уехать из Эмити-Фолз? – встревожилась Мерри. – Посреди зимы? Нет, дядя Эзра, нельзя! Я мягко коснулась ее руки: – Давай-ка вы с Сейди приготовите еще овсяных лепешек. – Я поковыряла ноготь, мысленно подсчитывая, сколько еще ложек муки осталось в кладовке, и повернулась обратно к гостям. – На улице мороз. Пожалуйста, заходите в дом. Дядя с кузеном прошли внутрь, и я окинула взглядом двор, прежде чем закрыть дверь. Они добрались сюда пешком, по сугробам, нагруженные пожитками, которые удалось спасти. Должно быть, идти пришлось несколько часов. На крыльце остались четыре большие сумки, набитые до отказа, и маленький деревянный сундучок. Ну почему Сэм ушел именно сегодня? Томас последовал за Мерри, безропотно отвечая на бесконечный поток вопросов. Эзра задержался в гостиной и жестом попросил меня остаться. – Вы, разумеется, будете жить у нас, – заявила я, перескакивая через заготовленное им вступление. – О, я… Мы… – Вы наша семья, – твердо произнесла я, давая понять, что решение окончательное. – Родные должны друг другу помогать. Всегда. Он прищурился, глядя на меня сквозь стекла очков. – Спасибо за такую доброту, Эллери, ты даже не представляешь, как я тебе благодарен. Мы и надеяться не смели… Но если у вас есть место в сарае или в другой хозяйственной постройке… – Эзра невесело усмехнулся. – Даже в чистом поле будет лучше, чем оставаться в городе. Его густые брови приподнялись с такой надеждой, что я просто не могла ему отказать. – Комната родителей свободна, – услышала я свой голос будто со стороны. Это была правда. Сэм ведь забрал все свои вещи. Эзра вздохнул с явным облегчением: – О, это очень щедро. – Кровать только одна, но… Сэм сегодня утром ушел. Не знаю, когда вернется, а пока Томас может поспать в его кровати на чердаке. Потом, если потребуется, мы что-нибудь придумаем. Он снова поправил очки, явно смутившись. – О нет! Нет, так не годится. Томас может пожить здесь. У него есть матрас, мы будем раскладывать его на ночь и убирать к утру. – Эзра покивал, окидывая взглядом пол в комнате. – Глупости. Ему нужна кровать, а наверху будет намного теплее. К тому же, – добавила я, выдавив улыбку, – мы ведь родня, правильно? * * * После скудного завтрака я проводила Эзру и Томаса в сарай и показала им пустое стойло, куда можно было сложить вещи. – Пожалуй, пора все перебрать и понять, что на самом деле осталось, – объявил Эзра, со вздохом сбросив рюкзак на рабочий стол. Он заметно устал. – Могу я вам чем-нибудь помочь? – Я подошла к куче вещей возле двери. Сумки были для меня слишком тяжелыми, а вот сундучок я подняла без труда. – Красивая крышка, – заметила я. По ее краю были вырезаны замысловатые узоры с множеством деталей. – О, давай-ка мне, – сказал Эзра, забирая у меня сундучок. – Он слишком тяжелый. – Да мне нетрудно. – Глупости, ты и так нам очень помогла. – Он унес сундучок в стойло, не дав мне шанса рассмотреть его получше. – Еще раз спасибо, Эллери, – произнес Томас, развязывая мешок и доставая из него рулон холстины. Положив его на пол, он начал разворачивать материю. – Не за что. – Я наклонилась, чтобы помочь ему. Мы расправили складки, полностью расстелив ткань. – Ой! Я остолбенела, увидев картинку, неумело нарисованную на холстине. Это был большой открытый глаз. Краску – я отказывалась думать, что это кровь, – нанесли таким толстым слоем, что она потекла вниз, прочертив жутковатые дорожки. Еще сильнее меня пугал зрачок. Кто-то окунул руку в кровь – нет, в краску – и отпечатал ладонь на холстине. Глаз казался слепым и в то же время всевидящим.