– Просто… – Что? Я помедлила. – Это ужасно! – Говори, – прорычал он. – Если нападение было таким разрушительным, быстрым и ужасным, почему ты сейчас здесь? У тебя не было ружья. Не было стрел. Даже карманного ножика не было. Как же ты остался жив? Сэм открыл рот, но не смог выговорить ни слова. – Я рада, что ты выжил… Разумеется… Но я просто не понимаю. – Я сбежал, – тихо признался он. – Это был трусливый поступок, но я сбежал. – Но как ты смог скрыться от этих волков? Ты же сам говорил, какие они быстрые. И как их было много. На его лице мелькнуло раздражение. – Почему ты мне не веришь? Что он тебе наговорил? – спросил Сэм. Его голос зазвучал мрачно и резко. – Что еще тебе сказал Уитакер? – Он сказал… – Я поерзала на месте. – Он сказал, что там была настоящая бойня. Кровавая баня. Никто бы не выжил. Но… – Что? – надавил Сэм. – Он не видел в лагере никаких следов животных. – Что? – возмутился Сэм. – Это просто нелепо. Кто еще мог бы… – Он осекся, словно собрав воедино детали головоломки. – Он считает, что это я?.. – Он такого не говорил! И вовсе так не считает! – поспешила заверить я. – А кто тогда это сделал? Я беспомощно развела руками. – Отвечай! – Сэм с пугающей силой стукнул кулаком по столу. – Все в порядке? – спросила Мерри, выглянув из кухни. – Иди наверх, – велел Сэм. – Обе идите! Мерри непонимающе уставилась на него: – Но как же… – Живо! – рявкнул Сэм. Их шаги достигли верхней лестничной площадки и замерли. – И дверь закройте! – Сэм… – попыталась возразить я. – Ты считаешь, что я убил наших людей? Он навис над столом. Его глаза метали молнии. – Нет, конечно! Я… – Но он так считает! Он тебе это сказал! – Он такого не говорил. Просто сказал, что не нашел никаких следов тех волков… Тех чудовищ, которых ты видел. – Чудовищ, которые там были, – поправил меня он. – Да. – Ты ведь мне веришь? Я помедлила и тут же поняла, что зря. Сэм оттолкнулся от стола, чуть не опрокинув свой стул. – Поверить не могу, Эллери. Я не могу… – Он провел рукой по волосам. – Я не могу здесь оставаться. Больше не могу. – Сэм… – Не утруждайся. Сэм сорвался с места, кинулся в спальню родителей и хлопнул дверью. Внутри послышались звуки: он открывал ящики и швырял вещи, но я не осмелилась к нему сунуться. Выйдет, когда будет готов, притихший и полный раскаяния. От одной мысли об этом мне стало тошно. Нетронутый завтрак стыл на тарелках сестер. Я с усилием поднялась из-за стола и тихо пошла к лестнице. Но прежде чем я успела позвать их обратно, дверь спальни распахнулась, и из нее вышел Сэм с рюкзаком на плече. Он скользнул по мне невидящим взглядом, отвернулся и направился к кухне, где начал шарить по полкам. Мерри выглянула из-за угла, чтобы проверить, можно ли спускаться. Я покачала головой, и она со вздохом вернулась на чердак. Дверь, ведущая на крыльцо, хлопнула, и воцарилась тишина. Я помедлила, прислушиваясь. Он еще в доме или ушел? Я осмелилась заглянуть на кухню и увидела в окно его темный силуэт на фоне свежего снега. Он ушел. Опять. У меня в груди вспыхнуло раздражение, и через несколько секунд я выскочила на улицу, накинув на плечи шерстяной плащ. – Сэм! – Мой голос разнесся странным эхом. С неба густо падал снег, тяжелый и мокрый. К вечеру сугробы вырастут фута на два, не меньше. В такую погоду только последний болван мог выйти из дома. Только Сэм. – Иди в дом, Эллери, – велел он. Я попыталась догнать его, но увязла в глубоких холодных сугробах. По крайней мере, ему хватило ума надеть снегоступы. – Что ты делаешь? Он остановился, не оборачиваясь. Вздох сорвался с его губ густым облачком белого пара. – А на что это похоже? – На то, что ты решил уйти в метель и заблудиться. – Уверен, тебя бы это порадовало. – Сэм! Он не двинулся с места. – Мне и так тяжело было жить с тобой в доме, Эллери, смотреть, как ты расхаживаешь повсюду, строишь из себя главную и делаешь вид, что все на свете знаешь. Ты не представляешь, как мне было больно, когда папа оставил пчел на тебя. – Я его об этом не просила. Я… Он резко развернулся и наконец посмотрел на меня. – Они должны были достаться мне! – Сэм махнул рукой, указывая на ферму. – Все это должно было достаться мне! Я старший! Я его сын! Какое ты имеешь право мной командовать, как будто я дурак, как будто мне нужны твои наставления? – Какое право? – повторила я. Он осыпал меня словами, точно пулями, но вместо того, чтобы пронзить и ранить меня, они рассыпались искрами, разжигая в душе ярость. – Да эти ульи до сих пор живы только благодаря мне! Ты чуть не погубил всех пчел, пытаясь добыть пару лишних баночек меда! Как ты мог поступить так необдуманно, Сэм? Дыхание вырвалось у него изо рта, будто от удара. – Я должен был… Мне нужно было… Тебе все равно не понять. – Ты прав. Я не понимаю. И не пойму. Никогда. На улице было слишком холодно. Сезон закончился. Я никак не могу решить, что хуже – что ты совсем дурак или что тебе просто наплевать! Он помотал головой: – Ну, стало быть, папа был прав. Может, я и впрямь хуже тебя и слабее. Может, мне и правда следует смириться и позволить тебе царствовать среди твоих обожаемых ульев. Но я отказываюсь жить в этом доме, пока ты обвиняешь меня в убийстве! Пока чужое слово ценишь выше моего. Губы у него задрожали от ярости и горя. При виде его боли я отбросила собственный гнев. – Сэм, я тебя не обвиняла! Не было такого! – Я отказываюсь это терпеть! – заявил он и зашагал прочь, снова бросив меня одну. – Куда ты пойдешь? – крикнула я ему вслед. – Не знаю, да и не важно это. Я скорее стану жить в лесу, отбиваясь от этих проклятых чудовищ, чем проведу хоть секунду под одной крышей с тобой!