– Не представляю, как дети могли устроить такое… – покачал головой Таддеус. – Это не так уж трудно, – перебил его Эдмунд. – Вбиваешь колышек в землю и привязываешь мула. Доска крепится за мулом. Два человека встают на ее края и хватаются за упряжь. А дальше достаточно хлопнуть мула по крупу, и пусть бежит. Таддеус ошарашенно уставился на него. – Зачем бы кто-то стал это делать? И это сейчас, когда у нас совсем истощились запасы? Я проверил поломанную пшеницу. Она вся погублена, колосья ободраны, зерна рассыпаны. Ноздри у Маттиаса начали раздуваться. – Лучше подумаем, кто это мог сделать. Ты в последнее время ни с кем не ссорился, Макком? Уверен, что никто не пытается тебе отомстить? – Нет. Никто. – А жена не ссорилась? Или дети? Таддеус окинул взглядом церковь, словно ища, на кого бы свалить вину. – Нет, что-то никто в голову не приходит. – А мне – да, – цокнул языком Леланд. – Чужаки Эзра с сыном. Я что-то их сегодня не вижу. Что, если они отсыпаются после того, как всю ночь занимались вредительством? Маттиас хмуро взглянул на второго Старейшину. – Что ты такое говоришь? Это же Эзра Даунинг, – напомнил он остальным. – Он из нашего города. Родом из семьи Основателей. Вряд ли можно назвать его чужаком. Леланд поджал губы. Я никогда в жизни не видела, чтобы Старейшины так открыто расходились во мнениях. – Он исчез, когда ему было… Сколько? Пятнадцать? Даже до Собрания еще не дорос. А теперь вдруг вернулся. Что мы о них вообще знаем? Несколько горожан оглянулись на наш ряд, перенося на нас свое неодобрение. Сейди покрепче прижалась ко мне. – Я думаю… – Взгляд серых глаз Маттиаса скользнул поверх наших голов, расфокусированный, словно устремленный куда-то далеко в будущее. – Он страшно ошибался насчет того, что волки исчезли. С этим спорить не стану, но это мог сделать любой из нас… Леланд упрямо помотал головой: – Думаю, их следует изгнать из города. От них лучше держаться подальше. – Изгнать? – Пастор Брайард, сидевший где-то на дальнем ряду, поднялся. – У нас уже много лет не было повода кого-то изгонять. Даже десятилетий. – Это же ради нашей общей безопасности, – настаивал Леланд. – Безопасности? – фыркнул Брайард. – Уверен, какую бы опасность ни представляли для нас эти два человека, мы в состоянии с ними справиться. – В городе-то их два, – согласился Леланд. – Но мы не знаем, сколько еще других прячется в лесу в ожидании сигнала. – В лесу? Столько месяцев? Это просто нелепо! Эймос поднялся, опираясь на Марту. Его колени хрустнули. – Принимая во внимание все странные события, я полагаю, что нужно соблюдать осторожность. Не хочу разбрасываться обвинениями, но… Леланд прав. С тех пор как мы в последний раз видели Эзру Даунинга, прошло много лет. Мы не знаем, каким человеком он вырос. Разумнее будет не терять бдительности. – Он осторожно улыбнулся и окинул взглядом прихожан. – Мы переживем все беды, как принято в Эмити-Фолз, – вместе. Его слова прозвучали сильно, явно призванные объединить и успокоить горожан, но, едва он договорил, его скрутил новый приступ ужасного кашля, заставивший старика рухнуть обратно на скамью. – Доктор! – закричала Марта. – Доктор Эмброуз! – Она обвела ряды испуганным взглядом. – Где он? Пруденс Латетон шагнула вперед: – Чуть раньше я видела, как он пошел навестить Кору Шефер. Я слышала, что она свалилась с ужасной лихорадкой. Пастор Брайард продолжал осторожно наблюдать за происходящим, наклонившись к Грэну Фаулеру и серьезно что-то нашептывая. Марта беспомощно посмотрела по сторонам. – Мы не можем… Эймос не может здесь оставаться. Ему нужно домой. – Ее взгляд упал на Маттиаса. – Помогите нам, пожалуйста. Это «пожалуйста», такое робкое и жалобное, наконец заставило Старейшин перейти к действиям. Они аккуратно подняли Эймоса со скамьи и повели из церкви, прикрывая его от града своими плащами. – «Переживем все беды вместе», – презрительно пробормотал Брайард. – Если бы мы и впрямь друг друга поддерживали. Прошло уже много месяцев с тех пор, как начались странные события, и никаких чужаков тогда не было. В Эмити-Фолз завелась тьма, которую невозможно объяснить присутствием чужаков. – Он прав, – кивнул Элайджа Виссер. – Еще в июле кто-то вытащил косы у меня из сарая и расставил по огороду моей жены как пугала. – Он вздрогнул от воспоминания. – Этих людей тогда здесь не было. Как вы это объясните? – С этим городом что-то не так с тех самых пор, как… – начал Грэн, переводя взгляд на тот ряд, где сидела Ребекка со своей новой свекровью. – Ну, с тех пор, как Сайрус сам себя угробил. – Мой отец не сам себя угробил, – бросила Ребекка. Раньше я не замечала в ней такого внутреннего стержня. – Его убили. Повесили на городской площади, а весь город смотрел и радовался. Припоминаете? – Она в упор посмотрела на него, сверкая глазами. Грэн утер рот рукой, пряча неловкость. – Ну не важно. С тех пор все и не ладится. – Смерть моего отца лишь вскрыла уродливую изнанку этого городишки. Здесь у всех руки в крови, и так было задолго до папы и этого дурацкого пожара. Соседи ссорятся. Все дерутся, бранятся и мелочно мстят. Мы улыбаемся друг другу, желаем Божьего благословения, но, готова биться об заклад, во всей Длани Господней не найдется семьи, которая бы не ненавидела другую семью. И вы все это знаете. Не обращая внимания на бурю за окном, Ребекка выскочила на улицу, хлопнув дверью церкви. Ее слова повисли в воздухе, словно эхо. Уж слишком точно она попала в цель. – Ну что ж, – помедлив, сказал Кельвин Берман. Его голос звучал так тихо, что я с трудом расслышала. – Я так не думаю… Но, учитывая все, что произошло за этот год, я понимаю, почему Дэнфорты так настроены. Пастор откашлялся: – Но она больше не Дэнфорт. Она перешла в семейство Брайард. – Пять минут назад, – парировал Кельвин. По церкви побежали шепотки. Летиция накрыла руку мужа своей. – Полагаю, нам следует пойти за Ребеккой… Убедиться, что с ней все хорошо. Правда, Саймон? Жених кивнул, хотя явно не спешил выскакивать под град. – Ты права, милая. – Пастор Брайард встал, готовясь уйти. – Да благословит вас всех Господь… – Он осекся. Слова Ребекки еще звенели у нас в ушах. Пастор поспешно покинул церковь, не дав никому возможности ответить. 21 – Какой сегодня день? – спросила Мерри, поднимая взгляд от корзины с бельем, которое она штопала. Мы сидели у камина с шитьем на коленях, а за окном дул, завывая над долиной, порывистый ветер. Я воткнула иголку в шерстяную ткань, которую Уитакер привез из города. Платье было дошито всего несколько недель назад, а его уже приходилось ушивать. Оно висело на моей худеющей фигуре, болтаясь и цепляясь за все подряд. У нас в кладовке еще хватало запасов, но я знала, что так будет не всегда, поэтому начала вдвое урезать свою порцию. Мне постоянно хотелось есть, но мысль о том, что сестрам придется голодать, была невыносима. – Воскресенье, кажется. – Нет, какое число? Я задумалась. Ребекка вышла замуж за Саймона во вторник. – Свадьба была восемнадцатого, – вспомнила я и отсчитала от нее. – Значит, сегодня… Резкий стук в дверь прервал наш разговор. Я бросила взгляд на большие часы. В грудь закралась тревога. Было всего четыре, но на Эмити-Фолз уже опустились сумерки. В такую непостоянную погоду мы никак не ожидали посетителей под вечер. Я отложила шитье и подошла к двери. – Кто там? В окне виднелся крупный силуэт, но мамины кружевные занавески мешали разглядеть черты лица. – Грэн Фаулер. Я нахмурилась. Фаулеры жили на другом конце долины. Их ферма располагалась на западе, у самой границы сосен. – Знаю, уже поздно, но Элис непременно хотела, чтобы я вам отнес. Я нехотя убрала железную задвижку и открыла дверь, вглядываясь в сумрак. – Это вам к Рождеству, – сказал Грэн, протягивая сверток. Я не спешила приглашать гостя в дом, но он и сам, похоже, не горел желанием у нас задерживаться. – К Рождеству! Сегодня Рождество? – удивилась Сейди, повторяя мои мысли. Как мы могли забыть про Рождество?