Мы все подались вперед, а она и вовсе сидела на самом краешке ступеньки – еще немного, и сорвется с места, если Уитакер не перейдет к делу. – Она очнулась через день после того, как мы приехали в больницу. Ту ночь она почти не помнит. Ожоги… не в лучшем состоянии, разумеется, но доктор промыл их, и теперь нужно подождать, пока нарастет новая кожа. Потребуется какое-то время, но все надеются… Мне не хотелось снова его перебивать, но я не могла больше ждать: – Но как она? С малышом все хорошо? Уитакер улыбнулся: – Малыш в порядке. Ее осмотрели аж три повитухи, и все сказали, что это просто чудо. Но… – Но? – повторила я, тут же встревожившись. – Они предупредили, что долгая дорога может быть опасна для нее и для малыша. Поэтому вернулся только я. Ваш отец решил остаться с ней. Учитывая, что скоро ляжет снег… После первой же метели перевал станет непроходимым… До весны они не вернутся. Он умолк, давая нам время осмыслить сказанное. Снег обычно таял не раньше апреля. А это означало, что… – Мы остались одни, – пробормотал Сэм, озвучив то, чего мы все боялись. Я перевела взгляд на поле. После пожара прошло уже много времени, но оставленные им разрушения превратились в зияющую рану на теле нашей фермы. Мы раскидали золу и угли, надеясь, что весной у нас все же вырастут цветы. Пчелам ничто не угрожало. После наступления холодов мы уже не будем открывать ульи, пока не растает снег. Зимой пчелы сбивались в середину своего домика и дрожали, согревая воздух внутри, чтобы матке было тепло и удобно. Так они трудились до весны, чтобы матка пережила холода и отложила яйца, преумножая рой. Меня всегда восхищало то, как эти маленькие насекомые умели видеть полную картину и старались ради всеобщего блага, жертвуя собственными потребностями для защиты улья. – Мы справимся. – Мой голос звучал намного увереннее, чем я себя чувствовала, но сейчас нужно было подбодрить родных, особенно Мерри и Сейди. – Нам придется сознательнее относиться к работе по дому, чтобы заполнить пробелы. – И еще нужно приготовить все для малыша, – добавила Сейди. Я кивнула, радуясь, что она смогла сосредоточиться на хорошем. – Когда они вернутся домой, у нас уже все будет готово. – Если, – мрачно поправил меня Сэмюэль. – Когда, – повторила я, бросив на него тяжелый взгляд. Я вздохнула. Дуться друг на друга и вступать в перепалки нам попросту некогда. Хватит сидеть на крыльце, пора приниматься за дело. Я встала и отряхнула юбки. – Думаю, сегодня можно поужинать и пораньше. Уитакер, присоединишься к нам? – Как думаете, я успею окунуться в реку? – Уитакер снял шляпу и поморщился, почувствовав собственный запах. – У меня в сумке, возможно, еще осталась чистая рубашка. Понимаю, что явился не в лучшем виде. Не пристало мне сидеть с такими прекрасными дамами, – сказал он, подмигнув Мерри и Сейди. Обе покраснели и шмыгнули на кухню. – Пожалуй, я схожу проверю Луну, – заявил Сэм и ушел раньше, чем кто-нибудь из нас успел возразить. – Подожди, я принесу мыло и полотенце, – предложила я, пропуская Уитакера в дом. Когда я вернулась в гостиную, его там уже не оказалось. С улицы донесся радостный возглас. Я подошла к окну и успела увидеть, как Уитакер окунается в воду. Вокруг его обнаженных плеч образовались маленькие водовороты. – Я отнесу все Уитакеру и вернусь! – крикнула я сестрам и выскользнула за дверь, направляясь к реке. Дыхание вырывалось у меня изо рта облачками пара. Уитакер нашел местечко поглубже и почти целиком скрылся под водой. И все же, увидев его мускулистую спину, я почувствовала, как щеки начинают гореть от смущения и восторга. – Тебе не холодно? Уитакер обернулся, улыбаясь. Я постаралась сосредоточиться на его лице, чтобы не пялиться на темные волосы у него на груди. – Бодрит! Не хочешь присоединиться? – Я опешила, а он залился озорным смехом. – Ох, Эллери Даунинг, как же мне нравится, когда ты краснеешь! Скучала по мне? – Я принесла мыло. – Я подняла его повыше вместе с полотенцем, словно пытаясь оправдать свое присутствие. – Можешь оставить на берегу, если, конечно, сама не хочешь зайти в воду… Я бы предпочел второе. – Он выразительно посмотрел на меня. Я в ответ состроила гримасу и бросила ему кусок мыла, который он ловко поймал, не сводя с меня взгляда. – Жаль. Я положила полотенце на его заплечный мешок, оставленный на большом камне. – На самом деле да. – Что «да»? – уточнил Уитакер, намыливаясь. Без рубашки его зеленые татуировки особенно выделялись, и я невольно подошла поближе к берегу, пытаясь их рассмотреть. – Да, я по тебе скучала. – Я смущенно заправила за ухо прядку волос, злясь на себя за неуверенность. – Правда? – просиял он. – Я благодарна за то, что ты сопровождал папу в город. Даже не представляешь, как сильно я тебе благодарна, но… – Я отряхнула юбки, воспользовавшись поводом, чтобы отвести взгляд. В его глазах можно было утонуть. – Я ужасно рада, что ты вернулся. – Посмотри у меня в мешке, – велел он, намыливая волосы и взбивая пену. – Прямо сейчас? Он окунулся в воду с головой, смывая мыло, и вынырнул, разбрызгивая капли, точно отряхивающийся пес. – Ну же! Два верхних свертка. Я открыла мешок и увидела свертки из коричневой бумаги, перевязанные бечевкой. Я развернула один и обнаружила отрез темно-серого твида. – Это тебе, – любезно сообщил Уитакер. – Твоя мать упомянула, что тебе нужно новое платье. Попросила отвезти тебе ткань. Продавщица сказала, что лучше всего подойдет что-нибудь прочное и практичное. Я провела пальцем по мягкой шерсти. Она прекрасно подходила для зимы и выглядела намного красивее всего, что у меня было. К глазам подступили слезы. Даже лежа в больнице, мама не забыла о моей беде. – А вторую я выбрал сам. – Он прекратил намыливаться, чтобы понаблюдать за моей реакцией. – Она напомнила мне твой венок из клевера. Я ахнула от восторга, открыв второй сверток. Там лежал чудесный отрез нежно-розовой вуали в крапинку. – Уитакер, я такой красоты никогда не видела… Спасибо! – Она, скорее всего, слишком тонкая для такой погоды, но, увидев ее, я просто не мог допустить, чтобы ее носил кто-то другой. – Он посмотрел мне в глаза, и я почувствовала, что не могу отвести взгляд, даже когда щеки вспыхнули еще сильнее. – Мне… мне очень нравится. Спасибо. Она просто великолепна. Уитакер широко улыбнулся, явно довольный тем, что угодил мне. – Давай-ка ты отнесешь их домой? Мне пора вылезать из воды, и я не хочу, чтобы ты пялилась на мои обнаженные телеса. Я, знаешь ли, очень скромный. Я отвернулась, улыбаясь. На душе у меня впервые за несколько недель стало легче, и я мысленно принялась сочинять фасоны новых платьев. Я представила, как весной буду сидеть в наряде из розовой вуали с Уитакером среди полевых цветов. Мы до заката будет искать четырехлистники, пока не станет так темно, что уже ничего не разглядеть, кроме мерцающих светлячков и невыносимо огромной растущей луны. – Ах да, Эллери! – крикнул Уитакер мне вслед, прервав мои грезы. Он улыбнулся, сверкая янтарно-зелеными глазами. – Я тоже по тебе скучал. 15 В свежем осеннем воздухе звенел стук топоров, разносившийся по всей ферме. Мужчины со всего города перекрикивались и смеялись на улице, собирая каркас нашего нового сарая для инструментов, а на кухне все было вверх дном: их жены суетились, готовя обед. Жарилась курица. Поднималось печенье. У открытых окон остывали пироги. Но даже все эти ароматы не могли заглушить запах опилок. Они заполнили собой утро, покрыв двор тонким шелковистым слоем. Сейди с подружками получили задание сделать все, чтобы древесная пыль не попала в дом, и теперь бегали с вениками в руках, заражая всех своим весельем. – Большое спасибо вам всем, что пришли, – сказала я Шарлотте Додсон, пока та взбивала яичные белки. – Мы сами ни за что не смогли бы так быстро отстроить сарай. – «Когда порой в соседский дом стучатся беды…» – начала она с улыбкой. – «Не забывай: Господь велит помочь соседу», – отозвались остальные женщины в кухне, цитируя окончание шестого Правила. – Все равно я вам всем очень благодарна. Как и вся моя семья. Я бросила взгляд на Сэмюэля за окном. Он рассматривал схему, которую набросал Маттиас Додсон. Старейшина объяснял какие-то подробности, а Сэм кивал. Его лицо приняло непривычно серьезное выражение. – То, что с вами произошло, – это ужасно, – сказала Шарлотта, раскладывая безе по торту, который я испекла. – Просто ужасно! Мы рады, что можем хоть чем-то помочь. Она покосилась в окно, за которым виднелась ферма Дэнфортов, и покачала головой. Почти никто не видел ни Ребекку, ни Марка после того самого суда. Они заперлись в доме, окутав себя горем и гневом.