Я опустилась на колени рядом и прижалась к нему. Теплая сладость меда почти заглушила запах горелой плоти и волос, исходивший от мамы. – Папа, – тихо сказала я, чтобы больше никто не услышал. – Помнишь, ты говорил мне про пчел и улей? И что поступок одного человека влияет на всех? Помедлив несколько долгих секунд, он кивнул. – И что, даже если кажется, что это невозможно, мы должны выполнять свой долг друг перед другом ряди всеобщего блага? Снова кивок. – Вы нужны нам. Вы оба, – с нажимом произнесла я. – Мы должны увезти маму из Эмити-Фолз. – Мы? – повторил он, не понимая, что я имею в виду. – Да, мы. Мы все поедем. Сэм, Мерри, Сейди и я. Мы будем держаться вместе. Он покачал головой: – Нет. Нельзя бросить пчел. Не на такой долгий срок. – Папа приподнялся, и по его глазам я увидела, что у него начал складываться план. Когда он повернулся к Уитакеру, его взгляд уже был ясным и сосредоточенным. – Я буду у тебя в неоплатном долгу. Уитакер протянул руку, помогая папе подняться. – Я… Не хочу вас торопить, но, наверное, будет лучше выехать при свете дня. Небо порозовело от утренних лучей. Цветочные поля, еще вчера пышно зеленевшие, превратились в дымящееся пепелище. Папины губы дрогнули. Он ненавидел принимать решения второпях и часто откладывал их на следующий день, чтобы составить список, взвесить все за и против, прежде чем окончательно сделать выбор. – Док, ей можно сейчас ехать? Доктор Эмброуз потеребил краешек простыни: – Если уж ехать, то лучше прямо сейчас. Возьмите побольше повязок и мед. И еще вот это, – добавил он, доставая из саквояжа небольшой флакончик. На этикетке тонкими линиями было выведено: «Хлороформ». – Если она начнет просыпаться до того, как вы доберетесь до города, капни немного этого раствора на платок и поднеси к ее носу. Это ее усыпит, и ей не придется мучиться от боли. Папа забрал флакончик. – Сколько с меня? Доктор только отмахнулся: – Расплатишься, когда вернешься. Это не срочно, Гидеон. Я же знаю, ты всегда возвращаешь долги. Они пожали друг другу руки, и доктор выскользнул из комнаты. Мне показалось, что за дверью он наконец вздохнул с облегчением. – Мы возьмем повозку, – решил папа, но тут же нахмурился. – Но я не хочу оставлять вас совсем без лошадей. – Возьми обеих. Так вы быстрее доберетесь. Он повернулся к Уитакеру: – Сколько времени нам удастся выиграть, если поедем короткой дорогой? – Я бы сказал, день, может два, сэр. Обычно дорога из долины занимала неделю. – Я соберу припасы, – предложила я. – А Мерри и Сейди могут наполнить повозку свежим сеном. Сверху положим одеяло – так маме, наверное, будет удобнее. Папа протянул руку и взял меня за подбородок. – Спасибо, Эллери. – Он бросил последний неуверенный взгляд на маму, а затем в два шага вылетел из комнаты и увел с собой Уитакера, готовясь действовать. – Карта в гостиной. Их голоса стихли в глубине дома. Я знала, что пора собирать их в дорогу, но еще немного постояла у маминой кровати. Мне не хотелось выпускать ее из виду даже на секунду. Когда я теперь ее увижу? Что, если с ней, или с папой, или с ними обоими что-нибудь случится? Что, если… Горячие слезы полились по щекам – а мне-то казалось, что я уже их все выплакала. – Эллери! – позвала Мерри, заглядывая в комнату. Сейди уже наступала ей на пятки. Ее глаза блестели от тревоги и страха. – Теперь можно заходить? – Да, конечно, – сказала я, утерев слезы. Мерри занимала Сейди, пока доктор Эмброуз возился с мамой. Их ночнушки были перепачканы землей и сажей, но они успели отмыть лица и руки, натерев кожу до красноты. – Она спит? – прошептала Сейди, на цыпочках входя в комнату. Я порадовалась, что большая часть маминых ожогов скрыта под простыней. – Вроде того, – ответила я, усаживая сестренку себе на колени. Она давно не позволяла мне вот так ее обнимать, так что я ждала возмущений с ее стороны. Но Сейди только крепче прижалась ко мне. – Доктор Эмброуз сказал, что так ее тело само себя лечит. Ей нужно много отдыхать. – Папа с Уитакером рассматривают карты, – заметила Мерри. Она никогда ничего не упускала. – Они повезут маму в город. Ей нужно больше лекарств, чем есть в наших запасах. – Но я не хочу, чтобы папа уезжал! – воскликнула Сейди. Ее голос надломился. – Вдруг снова будет пожар? Кто нас защитит? К горлу подступили рыдания, и лишь огромным усилием воли мне удалось их сдержать. Мне так хотелось разреветься, заплакать, как маленькая девочка, которой я себя чувствовала, но какой от этого толк? При сестрах я должна была оставаться сильной. – Мы с Сэмом о вас позаботимся. Я не допущу, чтобы с вами что-то случилось, обещаю. Сейчас нам всем нужно быть очень-очень сильными. Ради папы. – И мамы, – добавила Сейди. – И мамы, – согласилась я, поцеловав ее в макушку. Ее волосы посерели от пепла и пропахли дымом, но сквозь гарь я все равно чувствовала знакомый запах своей сестренки. – Нам нужно много всего сделать, прежде чем они отправятся в путь. Вы мне поможете? Они кивнули, и, в последний раз взглянув на маму, мы вышли из комнаты. * * * – Думаю, на этом все, – заявил Уитакер, затолкав на место последний мешок, прежде чем усесться на козлы повозки. Солнце поднялось над горами, заливая долину золотым светом. В воздухе разносились птичьи трели, приветствующие рассвет. Если забыть о дыме, который все еще поднимался от сожженных полей, и о маленькой неподвижной фигурке, осторожно уложенной в кузов повозки, это утро было похоже на любое другое. – Мне только нужно… Кажется, я забыл… Дайте мне минутку, – пробормотал папа и побежал к ульям. – Куда это он? – спросил Уитакер, провожая его взглядом. – Наверное, хочет предупредить пчел, что вернется не скоро. – Предупредить пчел? – с сомнением повторил он. – Папа все время с ними разговаривает. Он рассказывает им, что происходит на ферме: какая погода, что нового в жизни, даже про новых цыплят. Говорит, так они будут чувствовать себя частью семьи. Уитакер задумчиво хмыкнул: – Ты справишься без него? Я изобразила подобие улыбки, стараясь держаться храбро: – Позаботься о них за меня, а со мной все будет в порядке. – Я доставлю твою маму в больницу как можно скорее. Даю тебе слово, Эллери Даунинг. – Он протянул мне руку, чтобы скрепить обещание рукопожатием. – Главное, берегите себя. Вы все, – сказала я, вложив пальцы в его ладонь. Уитакер наклонился пониже, упираясь локтями в колени, и прошептал: – Меня мучает только один вопрос. Я шагнула к нему и ответила так же тихо: – Какой вопрос? – Кто устроил поджог? Я моргнула, решив, что ослышалась. – Что? – Пожары просто так не начинаются. – Он окинул взглядом поле, как будто ждал, что виновник случившегося стоит там. – Кто зажег спичку?